Нора Лаймфорд - Мелодия для любимой
Рут упала на плечо Эдди, слезы текли из ее глаз. Евгений же, похоже, не нашел ничего забавного в услышанной истории и довольно сухо спросил:
— Директор узнал об этом?
— Боюсь, что нет, — ухмыльнулся Эдди. — Мистеру Келли, вероятно, до сих пор снится тот триумф.
— Но кое-кто из учителей все видел, — добавила Джесси.
— И что? — Эдди откровенно осклабился.
— А ничего. В том-то и вся беда с тобой, Эд. Никто не мог устоять перед твоим обаянием — тебе все сходило с рук…
Евгений постукивал ложечкой по кофейной чашке. Что его так рассердило? Джесси в смятении заморгала, ее словно окатило холодной водой: ведь они с Эдди почти час говорили друг с другом или друг о друге. Краем глаза она следила за Евгением. Он снова надулся, его взгляд с подозрением перебегал с нее на Эдди и обратно. Девушка протянула руку, погладила Евгения по плечу, ободряюще улыбнулась ему, что, впрочем, не помогло. Спасение пришло в лице молодого человека с саксофоном.
— Нам пора, — сказал он, обращаясь к Палмеру.
Тот отодвинул стул.
— Как долго вы пробудете здесь?
Джесси взглянула на Евгения.
— Одно отделение, наверное.
— Всего-то?
Эдди казался разочарованным, поднялся и пошел к роялю.
Следующие сорок минут Джесси завороженно слушала. Все пятеро музыкантов были превосходны, но ее вниманием безраздельно владел пианист. Его импровизации отличались фантастической сложностью и оригинальностью. Она смотрела только на него, даже когда он не солировал.
Джесси знала — так может играть человек, в совершенстве владеющий техникой исполнения. Только тогда он свободен, раскован, полон энергии.
Джесси улыбалась, наслаждаясь его вдохновенной игрой. Густые черные волосы Эдди разлохматились, черты лица смягчились, словно озаренные мелодией, которая рождалась под его пальцами.
Джесси сидела откинувшись на спинку стула, прижимая пальцы к губам, ощущая, как волны жара поднимаются где-то внутри, охватывая тело. Они всю свою жизнь выступали либо по очереди, либо вместе, но никогда еще девушка не ощущала такого прилива чувственности, вызванного его игрой. Это было что-то новое. Она обращала внимание на детали, не имевшие никакого отношения к музыке: блеск его волос, звездное сверкание глаз под густыми ресницами, волевая, твердо очерченная нижняя губа, ямочка на подбородке…
Джесси взглянула на Рут и впервые за вечер призналась себе, что завидует. Определенно, вчерашний юноша, став зрелым мужчиной, обрел еще большую магию…
Прозвучал великолепный финал, и Джесси горячо зааплодировала вместе с остальными слушателями. Она была застигнута врасплох, когда Эдди взял с рояля микрофон, оглядел аудиторию и торжественно объявил:
— Сегодня я испытываю особое удовольствие от присутствия здесь моего самого старого и дорогого друга…
Девушка резко выпрямилась, ее пробрала нервная дрожь.
— Мы не виделись целую вечность, но я прекрасно помню, как в нашем школьном джазе она солировала на флейте.
Джесси вцепилась в сиденье своего стула и перестала дышать. Не делай этого, Эдди! — взглядом молила она.
— Можете не сомневаться, позже она меня взгреет, но… — Он нагнулся и вытащил из-под рояля футляр с флейтой. — Джесс? Ты ведь не откажешься? — Он смотрел прямо на нее, и публика, словно по сигналу, зааплодировала. У Джесси закружилась голова, кровь застучала в ушах. Прошло десять лет с тех пор, когда она играла в джаз-банде Эдди, и у нее не очень-то получалось… Она отрицательно покачала головой и рассмеялась, пытаясь отделаться от его приглашения, но не тут-то было. Эдди всегда добивался своего. — Она здорово бацает, леди и джентльмены, только сама не знает этого.
Публика захлопала еще энергичнее. Она глянула на Евгения и прошептала: «Помоги мне». Однако по его мрачному виду сразу поняла, что помощи не дождется. Тогда Джесси встала и, с трудом преодолевая дрожь в ногах, вошла в круг света на сцене.
— Я не просто врежу тебе, Эдди, — едва слышно сказала она, — я тебя убью.
Эдди протянул флейту и весело подмигнул. Выхода не было. Девушка поднесла холодный металл к подбородку и пробежала пальцами по клапанам. Вот бы исчезнуть сейчас. Она болезненно ощущала тишину зала и громкое биение собственного сердца.
Непривычна она играть импровизации. Все равно что выступать перед студентами, не зная темы лекции. Она всегда боялась исполнять то, чего не знала наизусть или заранее не отрепетировала…
Эдди проинструктировал остальных музыкантов, вернулся к роялю. Слава Богу, они начали со знакомой мелодии. Играли простенько, без выкрутасов. Тем не менее Джесси долго не могла справиться со страхом и вступить.
Эдди многозначительно покосился на нее. Глядя ему в глаза, девушка храбро было поднесла к губам флейту и… снова опустила. Эдди подбадривающе подмигнул, как бы намекая: все о'кей, можешь не торопиться.
Улыбнувшись в ответ, Джесси наконец заиграла. Поначалу ей было трудно, она робко вела свою музыкальную партию, стараясь лишь точно следить за партнерами.
Ее шея под волосами взмокла, коленки продолжали дрожать, но все же игра становилась более уверенной. Пришло нужное дыхание, пальцы слушались. Эдди не спускал с нее глаз. Она ощущала свою связь с ним, его уверенная сила словно вливалась в нее, помогая раскрепоститься и смело идти навстречу музыке…
Саксофонист начал исполнять соло, ударившись в серию сложных пассажей, и через пару секунд мелодию едва можно было узнать. Пока он играл, Джесси могла передохнуть и чуть прийти в себя.
Соло закончилось слишком быстро. Саксофонист кивнул, давая ясно понять, что наступила ее очередь. Не зная, как быть, Джесси умоляюще посмотрела на Эдди: «Пожалуйста, не оставляй меня…» И он ответил взглядом: «Все о'кей. Вперед!»
Они играли вдвоем. Флейта и фоно переплетались и вторили друг другу. Интуитивно она угадывала наперед его замысел, подхватывала и развивала его, с радостью ощущая самое замечательное, что, собственно, и является музыкой, — рождение гармонии. И это чудо возникло благодаря ей и Эдди. Вернее, сейчас они стали единым целым.
Их дуэт подошел к концу, публика зааплодировала, к своему изумлению, Джесси обнаружила, что смеется от переполняющего ее счастья.
Наступила очередь ударника, потом все музыканты вернулись к бесхитростной основной мелодии, и номер закончился прежде, чем девушка успела сообразить это. Эдди вышел из-за рояля, крепко обнял ее одной рукой. Прижавшись к нему, Джесси чувствовала себя наверху блаженства.
— Потрясно, — выдохнул он ей в ухо. — А теперь попрощайся с публикой, умница моя.
