Дороти Хайтон - Призрак остается в прошлом
— О… заткнитесь!.. — в бешенстве воскликнула она, и ее лицо стало мертвецки бледным.
А Патрик спокойно продолжил:
— Я не думаю, что он пытался когда-либо затащить вас в постель.
Она вскочила и ринулась к дому, но молодой человек поймал ее у фонтана и схватил за руку, прижав спиной к каменной кладке бассейна и удерживая ее там. Он стоял напротив Антонии, но его тело не прикасалось к ее.
Взволнованные глаза девушки смело встретили его взгляд, но потом она опустила голову.
— Не… — прошептала Антония дрожащим голосом, — пожалуйста, не надо.
Он перестал улыбаться.
— Сколько раз я должен вам говорить? Я не обижу вас.
— Тогда отпустите меня!
— Успокойтесь, неужели вы и в самом деле думаете, что я могу напасть на вас? Разве я похож на насильника?
— Нет, я знаю, но… О, я не знаю, как объяснить… Я… я путаю вас обоих мысленно…
Он замер, глядя на нее.
— Вы все еще путаете меня с этим ублюдком? Спасибо.
— Извините, — сказала она утомленно.
Он продолжал смотреть на нее, его брови сошлись, но вдруг взорвался:
— У вас есть хоть малейшее представление о том, как вы выглядите? Я помню вас в ту ночь на вечеринке… Вы светились, как рождественская елка, сверкали и искрились. Посмотрите на себя сейчас, вы похожи на привидение. Что вы пытаетесь сделать с собой?
Она оперлась на спину, отклоняясь от него как можно дальше. На нее произвели глубокое впечатление его стройное, гибкое тело, загорелое лицо, суровый мужской рот, говоривший с ней с такой колкостью и презрением.
— Я стараюсь снова наладить мою жизнь! — бросила она в ответ, и его голубые глаза вспыхнули.
— Вот почему вы носите это скучное платье, этот бесформенный жакет? Ваше тело под ним похоже на тело мальчика, вы даже не выглядите больше женщиной. Вы отрезали свои прекрасные волосы, не пользуетесь косметикой. Вы выглядите ужасно!
— Оставьте меня одну! — закричала она. — Это моя жизнь, а не ваша. Вы не должны вторгаться в мой мир. Пожалуйста, уходите и не возвращайтесь.
Ее голос прозвучал так пронзительно, что птицы, испугавшись его звука, взметнулись в голубое небо.
В то же мгновение Антония толкнула Патрика, он споткнулся и упал через край в фонтан.
Когда он мокрый выбрался из воды, она уже ушла. Он видел, как она бежала между зелеными листьями и белыми розами, затем, добравшись до дома, исчезла в нем, хлопнув дверью.
Патрик отбросил мокрые волосы с лица, вытерся, как мог, влажным носовым платком и минутой позже вышел через калитку в стене сада. Он ушел, но он вернется.
Глава 4
Антония смотрела из окна верхнего этажа дома, как Патрик уходит. Она все еще дрожала, но как только он ушел, она сбежала вниз по лестнице, вышла в сад и заперла калитку. Патрик Огилви не войдет через нее снова.
Она вернулась в дом и позвонила в палаццо. Ответила Лусия, горничная миссис Девон.
— Вы опаздываете? Что случилось? Она думает, что с вами что-то случилось. Вы же знаете, какая она, она очень расстроилась.
— Передайте миссис Девон, что мне очень жаль, но я не смогу сегодня прийти. Я заболела, — хрипло сказала Антония.
Это было почти правдой, она чувствовала, что в любую минуту может упасть в обморок. Ее лихорадило, трясло, холодный пот выступил на лбу.
— Почему вы не позвонили раньше?
Лусия была маленькой темноволосой женщиной лет пятидесяти, с проницательными черными глазами, обветренной оливковой кожей, ее черные волосы постепенно седели. Работала она у миссис Девон уже лет двадцать.
— Я вышла из дома, но потом почувствовала себя так плохо, что вынуждена была вернуться, — смущенно проговорила Антония. Ей было трудно лгать. — Скажите миссис Девон, я надеюсь, что завтра мне будет лучше.
Лусия проворчала:
— Угу.
Антония покраснела, зная, что Лусия догадалась о том, что она говорит неправду. Но она не могла отправиться сегодня в палаццо, притворяться, что у нее все нормально, разговаривать с миссис Девон, как будто ничего не случилось. Она знала, что ее внутреннее смятение непременно отразится на лице.
Девушка положила телефонную трубку и прилегла на постель. Она была одна в пустом и молчаливом доме, а за его пределами находились пыльные маленькие скверы, тихие улочки. Ей нужно было побыть одной. Служанка приходила убираться, но сегодня ее не будет.
Дрожа, она свернулась клубочком, ее руки вцепились в колени. Он мог уйти сейчас, но он вернется. Она знала это.
На нее давил кошмар прежних лет, и Антония снова боялась заснуть. Когда Патрик коснулся ее, она почувствовала головокружение. Воспоминание об этом сейчас заставило ее сердце биться быстрее. Ее кожа горела, она закрыла глаза. Нет! Она не должна об этом думать, но и не могла выбросить это из головы.
Антония закрыла лицо руками, застонав. С той ночи на пляже ее ужасала любая духовная или физическая интимность. Она предпочитала держать людей на расстоянии, закрываться и прятаться от них.
И вдруг Патрик Огилви… Он так разволновал ее. Пытаясь понять ее состояние, он задавал ей вопросы, на которые она не хотела отвечать. Он держал ее на руках, когда она упала в обморок. А потом этот случай с медальоном… Его глаза были такими быстрыми и проницательными, что, казалось, он видит ее насквозь.
Он рассердил, испугал, обеспокоил ее, но за каких-то полчаса стал намного ближе, чем кто-либо еще за последние два года.
На следующий день девушка отправилась в палаццо раньше, чем обычно. Если Патрик и приходил, то не обнаружил ее дома.
Антония была очень занята весь день, сортируя содержание большого сундука, в котором лежали разные предметы: несколько очень ценных книг, набор китайских тарелок восемнадцатого столетия, старые пластинки, портфель анатомических рисунков лошадей, собак и других животных, относящийся к викторианской эпохе, деловые бумаги и письма.
Пэтси Девон ненадолго заглянула в комнату. Ей было за сорок, она была очень стройной, беспрестанно сидела на диете, у нее были светло-голубые глаза и светлые волосы. Она буквально умирала от желания оставаться яркой блондинкой. Выглядела миссис Девон гораздо моложе своих лет и одевалась безукоризненно. На ней был шелковый голубой костюм, жакет как бы струился поверх брюк, которые раздувались на бедрах и были завязаны на щиколотках.
— Понятия не имею, откуда это все, — сказала она, всматриваясь в груду предметов, разложенных Антонией на столе. — Где сундук, в котором это было?
Миссис Девон осмотрела его, увидела этикетку, оторванную с одной стороны.
— Я думаю, мы купили это на аукционе в Париже. Да, вот адрес на французском. Он любил блошиный рынок в Париже и никогда не мог устоять перед тем, чтобы не покопаться на прилавках и не купить какого-либо старья. Есть здесь что-либо ценное?
