Сильвия Хайден - Одинокий волк
5
Наконец Стенли понял, что не может жить без этой женщины. Он ненавидел время, которое ему приходилось проводить вдали от нее. Он уже признался себе, что Люси нужна ему как никто другой в жизни. Однако чувство вины перед нею отравляло ему существование.
Признаться Люси, что ее мужа убил он! И смириться с фактом, что ему всегда придется делить ее с Альмой! Он терялся перед этими препятствиями, которые казались ему непреодолимыми. Необходимость распутать сложную ситуацию занимала его мысли и днем и ночью.
Люси догадывалась, что его что-то мучает, но не приставала с расспросами. Стенли это понимал и ценил. Он не представлял себе, как смог бы объяснить, почему на протяжении всех прошедших месяцев скрывал от нее свою причастность к смерти ее мужа. Он жил во лжи. Это было противно его простой и цельной натуре. И, к сожалению, он точно знал, что последует, когда Люси обо всем узнает.
Когда он вернулся в свой дом из очередной поездки, его снова встретила до боли знакомая обстановка, даже тот же аромат варившегося мяса.
— Я уже не помню, когда моя хижина была похожа на настоящий дом! И все благодаря тебе, Люси!
Она покраснела, и на щеках ее расцвели две чудесные розочки.
— Ты так считаешь, Стенли? Действительно?
— Я не лгу. Особенно в важных вопросах.
— Для меня это очень много значит, — сказала она, опуская глаза. Стенли не ожидал, что она будет исповедоваться дальше, но Люси вдруг выпалила: — Я была опустошена, когда узнала, что Том врал мне, — я имею в виду угон скота. До сегодняшнего дня не могу простить ему этого!
Стенли вновь почувствовал угрызения совести. Сколько можно оттягивать момент признания в совершенном преступлении. «Люси, я хочу сказать тебе кое-что. Я убил твоего мужа». Такие слова вертелись на кончике его языка. Он даже как будто слышал, что произносит их.
Конечно, если бы он решился рассказать этой женщине обо всем, то нашел бы способ убедить ее, почему скрыл от нее правду. Но от страха, каковы могут быть последствия его откровенности, у этого храброго, крепкого мужчины просто поджилки тряслись.
В течение прошедших четырех месяцев подходящего времени для признания так и не нашлось. Чем дольше жила между ними ложь, тем труднее становилось сказать ей правду.
Времени у него оставалось все меньше. В город скоро начнут прибывать туристы. Люси найдет работу, покинет его и вернется к своей прежней жизни.
Что если он так и не рискнет раскрыть правду о гибели ее мужа? Что если не сможет предложить ей свою любовь, даже согласившись занять второе после ребенка место в ее жизни? Тогда его ждет привычное, но такое тяжелое теперь одиночество…
Стенли перевернулся на бок в кровати и в который раз внимательно посмотрел на Люси, освещенную первыми нежно-золотистыми лучами утреннего солнца. Сейчас она казалась ему прекрасней, чем когда-либо. И бесконечно дорогой! Нет, он должен, должен рассказать правду! И будь что будет!
Но сейчас момент казался неподходящим. Вчера вечером он получил сообщение о банде угонщиков скота, которая ускользала от него на протяжении долгого времени. Он шел по ее следу. Он собирался выехать сегодня утром, но не знал, как долго продлится его отсутствие.
Стенли лег на спину и, заложив руки за голову, смотрел в потолок. Он может потерять Люси. От этой мысли ему становилось очень страшно.
В комнате было тихо. Затем ворвался вихрь! Одетая в пижаму Альма плюхнулась на него, а ее ручонки уперлись ему в грудь. Он громко выдохнул «уфф» под тяжестью ее маленького тела. Упершись головой в его нос, она прощебетала:
— Доброе утро, Стенли!
Визиты маленькой девочки давно превратились в утренний ритуал. После первого такого налета он перестал спать обнаженным. Это была не такая уж большая плата за радость, которую малышка приносила с собой каждое утро.
— Ну постой немножко! — произнес он. — Что стряслось?
— Весна уже наступила? — Девочка поглядела в окно.
— Почти.
— Ты обещал, что разрешишь мне покататься на пони, когда придет весна!
— Да, обещал. Но сейчас я должен уехать на какое-то время, Альма. Нужно опять найти плохих людей.
Девочка нахмурилась, на ее личике появилось укоризненное и одновременно плутовское выражение:
— Не хочу, чтобы ты уезжал!
Неожиданно у него в горле возник комок. Ему тоже не хотелось уезжать. Каким-то образом Альма стала дорога ему, несмотря на внутренний протест. Ведь девочка занимала место в сердце своей матери, отнимая у него часть любви этой женщины. Однако никто не смог бы устоять и не поддаться очарованию малышки, которая дарила свою любовь, не требуя ничего взамен.
Она подпрыгивала вверх и вниз на его животе, напевая:
— Не уходи! Не уходи! Не уходи!
Он схватил ее за талию, чтобы спасти свое солнечное сплетение.
— Я буду отсутствовать недолго. А когда вернусь, будет уже весна.
— Обещаешь? И я смогу покататься на пони?
— Обещаю. И ты сможешь покататься на пони.
— У-р-р-а-а! — Подпрыгивание началось вновь, словно девочка была уже верхом на дикой необъезженной лошадке.
— Тпру, стой, ковбойская девчонка! Подожди, пока под тобой будет настоящий пони! — Он опустил Альму на кровать между собой и Люси, пощекотав ее при этом. Девочка радостно захихикала. Все это входило в правила игры между ними.
Альма повернулась к матери, которая к этому времени уже проснулась и, облокотившись на руку, с улыбкой наблюдала за их возней.
— Я хочу есть, мама! — сказала девочка.
— Завтрак будет готов, как только ты наденешь всю одежду, которую я приготовила тебе вчера вечером, — ответила Люси. Девочка крепко прижалась к матери, получила по поцелую в каждую щечку и кончик носа, прежде чем исчезнуть в своей спальне.
Стенли приступил к дальнейшей части ритуала, который касался его и Люси: несколько дурманящих как наркотик поцелуев с раннего утра, которые иногда заканчивались энергичным быстрым сексом, доставлявшим неправдоподобное удовольствие. Но не в это утро.
Молодая женщина откинулась на подушку, глядя куда-то в сторону.
— Ты чего? — спросил он.
— Объясни мне, что именно означало твое утверждение, что ты не любишь детей.
Его взгляд сделался непроницаемым. Это была запретная тема.
— Не закрывайся от меня, Стенли! Поговори со мной.
— Что ты хочешь услышать?
— Скажи мне, почему ты заявляешь, что не любишь маленьких детей, когда я своими глазами вижу, какие у тебя хорошие отношения с Альмой.
Он сел, опершись на спинку кровати, и с раздражением провел рукой по волосам. Он не мог сейчас открыть ей правду.
