Рут Валентайн - Фейерверк страсти
Через минуту оцепеневшая от страха Крессида сделала над собой усилие и встала из-за стола. С кем-то случилась беда. Она должна пойти и выяснить, что произошло. Она была почти уверена, что вопль несся из квартиры, где жили Стенхопы.
В холле Крессида включила все лампы, какие смогла найти. Затем, убедившись, что никто не прячется в полумраке, побежала по коридору. Перед дверью миссис Стенхоп она остановилась, чтобы перевести дух. Не останавливайся и не пугайся, сказала себе девушка и решительно постучалась. Минуту спустя ответил ломающийся басок Даусона:
— Кто там?
— Крессида Баркли. Я слышала крик. У вас все в порядке?
Дверь медленно открылась. Даусон был в пижаме, растрепанные волосы падали на лоб. Без очков он выглядел как испуганный ребенок.
— Мне показалось, я слышала крик, — настойчиво повторила Крессида. — Я поднялась узнать, не нужна ли помощь. С вашей мамой все в порядке?
— Видите ли, это я виноват, — помявшись, наконец сказал Даусон. — Я за ужином пересказал маме газетную статью, и ей приснился кошмар о той девушке, которую задушили. Мама почувствовала руки у себя на шее и закричала.
Вышедшая в прихожую миссис Стенхоп, укутанная в шерстяной халат так, что видны были лишь большие очки и тонкий кончик носа, прошептала:
— Простите, что потревожила вас, мисс Баркли, я видела ужасный сон.
Даусон явно был недоволен, что мать вышла из спальни, и всем своим видом демонстрировал это.
— Та бедная девушка не выходит у меня из головы, — прошептала миссис Стенхоп, не обращая на сына ни малейшего внимания. — Несчастье случилось близко отсюда, думаю, нужно попросить Даусона встречать вас вечером, когда вы возвращаетесь, мисс Баркли.
— Очень мило, что вы заботитесь обо мне, миссис Стенхоп. Но я не дам себя в обиду. А теперь ложитесь в постель и постарайтесь уснуть. Вряд ли вам следует слушать на ночь страшные истории.
Миссис Стенхоп вытащила из кармана блокнот и написала: «Она несла красную розу».
Крессида содрогнулась. Опять красная роза. Но задушенная девушка не могла быть связана с Домом Дракона, это невозможно. Просто испуганная маленькая женщина видела кошмар, и во сне две зловещие истории наложились одна на другую.
— Спокойной ночи. — Крессида уже была не рада, что вмешалась.
Миссис Стенхоп кивнула на прощание. Уголок воротника халата чуть отогнулся, когда она повернулась, чтобы положить в карман блокнот, и Крессида заметила на ее щеке след от удара.
— Что с вами? Вы ударились? — воскликнула она сочувственно.
Даусон хихикнул.
— Она задела дверной косяк. Перебрала немного за ужином. Правда, ма?
Неловко улыбнувшись, Крессида побрела к себе. Чьи же шаги она слышала? Возможно, они принадлежали какому-то незваному гостю, который и ударил миссис Стенхоп. Нет, неподходящее объяснение. Стенхопы сказали бы об этом.
Этой ночью Крессида, обуреваемая сомнениями, предположениями, подозрениями, долго не могла уснуть.
8
Утром Крессида получила долгожданное письмо от Тома, которое распечатала с трепетом и нетерпением. Письмо начиналось словами «дорогая Крессида», и она поняла, что Том по-прежнему обижен и в плохом настроении. В противном случае он обращался к ней «любимая Кресс» или просто «любимая».
Тем не менее, не считая упреков в непростительном упрямстве, послание было выдержано в довольно дружелюбном тоне. Том предостерегал Крессиду от того, чтобы позволить Арабии относиться к ней как к собственности. И не преминул напомнить, что следующим летом он будет достаточно обеспечен, чтобы создать ей «весьма комфортабельные условия».
Он добавил, что мисс Мадден, миловидная скромная девушка, на паях снимавшая с Крессидой квартиру, уже подумывает, не съехать ли ей, поскольку не хочет жить одна.
В конце письма Том все-таки признался, что скучает.
Крессида пребывала в глубокой задумчивости, когда мисс Глори принесла утренний чай.
— Должна признаться, мне доставляет удовольствие поить вас чаем, — сообщила мисс Глори.
— Очень любезно с вашей стороны, — благодарно улыбнулась Крессида.
Сегодня мисс Глори была одета в шоколадного цвета платье и узконосые, давно вышедшие из моды, но хорошо сохранившиеся бежевые туфли — в тон отделки воротничка и манжет. Старая дева скупилась на улыбки, но, без сомнения, ее доброта была абсолютно искренней.
— Я слышала, вас что-то встревожило, мисс Баркли? — продолжила она разговор.
— Да так, недоразумение. А как вы провели ночь?
— Битый час выслушивала капризы хозяйки. Ей нравится доводить квартирантов до бешенства.
— Наверное, я вчера испортила ей настроение, упомянув о могиле Люси, — осторожно пустила пробный шар Крессида. — Арабиа сказала, что могилы нет.
Мисс Глори рот раскрыла от удивления.
— Нет могилы? Что за чушь! Тело не дух, чтобы воспарить, не так ли?
— Люси кремировали.
Всплеснув руками, мисс Глори скептически посмотрела на Крессиду.
— Не говорите мне такое, дорогая. Да не услышат вас Небеса, мисс Баркли. Она не могла ее кремировать. Все три мужа Арабии похоронены в усыпальницах, и все на разных кладбищах, чтобы беднягам, видите ли, не было обидно. И она навещает всех по очереди. Нет, дорогая, Арабиа сказала вам неправду. — Мисс Глори на секунду задумалась. — Почему она обманывает вас? Наверное, новый способ позабавиться. Арабиа очень любит преподносить всякие сюрпризы. Она настоящая актриса. Жаль, растратила свой талант впустую.
Мисс Глори, которая знала Арабию гораздо лучше Крессиды, абсолютно удовлетворилась таким объяснением и была готова уйти, но девушка удержала ее.
— Мисс Глори, — Крессида перешла на шепот, — а вдруг произошло… убийство.
Несколько секунд мисс Глори изумленно смотрела на нее, потом, запрокинув голову, разразилась оглушительным хохотом.
— Что?! Убийство? Вы начитались Агаты Кристи. Зачем кому-то убивать молодую девушку? И как, по-вашему, это могло произойти? Вот что, мисс Баркли. Не позволяйте старухе и ее прошлому занимать ваши мысли. Она любит напустить туману, рассказывая о шейхах, верблюдах и прочей чепухе. Ко всему, что она говорит, надо относиться скептически. Да если бы вы сейчас встретились с Люси, возможно, вы не сочли бы ее красавицей и она показалась бы вам совершенно ординарной личностью.
— Может быть, вы и правы, — пожала плечами Крессида, но в глубине души не сомневалась, что мисс Глори не права. Судя по дневнику, Люси не была ординарной личностью. Наверняка она походила на мать — яркая индивидуальность, с большим обаянием, своевольная, может быть, даже немного интриганка, скрывающая от матери свои похождения. Но почему Арабиа не хочет говорить о могиле Люси? Возможно, потому, что ее горе безутешно.
