Рената Фармер - Коварный план
В четверг Гудман уехал по делам в Австрию, и в сердце Дженни вспыхнула новая надежда. В отсутствие начальства Дориан всегда чувствовал себя спокойнее. Ему выдалась прекрасная возможность объясниться с ней.
В пятницу утром она одевалась и наносила макияж с особой тщательностью, решив, что должна выглядеть несколько строже — толпы флиртующих с ней мужчин начинали ей надоедать и явно раздражали Дориана.
Черная узкая до колена юбка из замши и светло-серая блузка — в них она смотрелась по-прежнему привлекательной, но более деловитой.
Когда, перекинувшись парой приветственных фраз с Рут, она вошла в свой кабинет, то сразу поняла, что ее начальник занят чем-то крайне серьезным — его дверь была плотно прикрыта.
Хорошо, что интерес сотрудников к ее персоне на сегодняшний день заметно ослаб. Пыл мужчин, понявших, что соблазнить ее не удастся, поугас, женщины также перестали бегать к ней сразу после того, как она унесла букет домой.
Дориану требовалась тишина, и Дженифер радовалась, что ему никто не мешает, хотя и удивлялась столь необычному его поведению: он редко закрывался в кабинете с самого утра и так надолго.
Дело близилось к обеду. Дженни забеспокоилась.
Во время перерыва все ее мысли были заняты Дорианом. Когда в кафе Эльвира рассказывала о своем вчерашнем походе в теннисный клуб, а Молли восторженно ее слушала, Дженифер смотрела в одну точку, силясь разобраться в своих сложных отношениях с шефом.
Дориан не вышел из кабинета и после обеда, и ее тревога стала медленно перерастать в гнев.
Наверное, он злится из-за того, что в последние дни ко мне толпами ходил народ, что я постоянно отвлекалась от работы, размышляла она. Но ведь все началось с цветов, которые именно он послал мне!
К трем Дориан так и не показался, и терпению Дженифер пришел конец. Она решительно встала из-за стола, приблизилась к двери, соединявшей их кабинеты, и приоткрыла ее, предупредительно постучав.
— В чем дело? — проворчал Дориан.
Некоторое время Дженни изумленно молчала. Ее шеф походил сейчас на задиру-школьника после основательной потасовки: его рубашка была измята, а волосы взъерошены.
— Ты что… Ночевал здесь? — спросила она, едва придя в себя.
— Дженифер, попрошу не мешать мне, — ответил Дориан, игнорируя ее вопрос.
Она пожала плечами.
— Я всего лишь хотела сказать, что тебе вовсе не обязательно сидеть целый день взаперти. Ко мне уже практически никто не приходит. Цветы я отнесла домой.
Мистером Конрадом овладела ярость. Обсуждать со своей заместительницей ее проклятые цветы, а тем более тех, кто к ней приходит, у него не было ни малейшего желания.
— Закрой, пожалуйста, дверь, — ледяным тоном произнес он.
— Но… Тебе больше никто не помешает… — пробормотала Дженифер.
— Закрой дверь, — категорично повторил Дориан.
Она подчинилась.
До конца рабочего дня бедняжка сходила с ума от обиды. Дориан ясно дал ей понять, что сердится на нее из-за переполоха, вызванного проклятыми розами. Но ведь зачинщиком этой истории был он сам!
Когда маленькая стрелка на круглых часах на ее столе сравнялась с пятью, а Рут попрощалась и ушла домой, она опять подошла к кабинету Дориана. На этот раз с твердым намерением наконец-то разобраться в происходящих в последнее время событиях.
— Я ведь просил не беспокоить меня! — воскликнул он, увидев ее.
— Но нам необходимо побеседовать, — ответила Дженифер бесстрашно. — Это очень важно.
— Побеседовать? О чем? Рабочий день закончился две минуты назад, — ответил Дориан.
— Речь пойдет вовсе не о служебных делах, — упорствовала она, забывая, что перед ней начальник. — А об этих цветах! Я прекрасно понимаю, что ты злишься из-за шума, последовавшего за их появлением в моем кабинете. Но виновата во всем этом вовсе не я!
Дориан ответил не сразу. Некоторое время он напряженно молчал, с болью в сердце прокручивая в памяти события нескольких прошедших дней. Ему вспоминались вереницы коллег мужского пола, посещавших Дженни, их смешки, заигрывания и шуточки и то, что переживал при этом он сам, — гадкую, несносную, парализующую мозг ревность. Ревность, о которой Дженни ничего не должна была знать.
— Дженифер, прошу тебя, — произнес он усталым голосом, придавая своему лицу безразличный вид. — Оставь меня. Разговаривать о твоих цветах мне просто некогда.
Щеки Дженни вспыхнули. Она прищурила глаза, метнула в Дориана убийственный взгляд и, совершенно неожиданно пройдя к его столу, схватилась обеими руками за подлокотник кресла на колесиках, резким движением повернула его к себе и произнесла:
— Я требую, черт возьми, чтобы ты все же уделил мне несколько минут своего драгоценного времени!
Дориан оторопел. Никогда раньше его помощница не подходила к нему так близко. Сейчас он мог видеть даже темные крапинки вокруг зрачков ее голубых глаз. От нее потрясающе пахло ароматом каких-то экзотических фруктов, ее грудь соблазнительно вздымалась под тонкой светло-серой тканью блузки.
— Пеняй на себя, — прошептал Дориан чуть охрипшим голосом.
Дженифер сдвинула брови.
— Что ты имеешь в виду?
— Вот что, — ответил он и, не дав ей возможности и глазом моргнуть, ловким движением усадил к себе на колени. Их губы соединились в поцелуе.
4
Дженни почудилось, что она перенеслась в какой-то другой мир, — настолько приятными были те ощущения, которые дарили ей теплые, нежные губы Дориана. Этот человек желал ее, в этом она ничуть не сомневалась.
Прервав поцелуй первым, он повел себя весьма странно: легонько подтолкнул Дженифер, заставляя ее подняться с его колен, встал с кресла и торопливо вышел из своего кабинета.
Она проследовала за ним. И с удивлением увидела, как он взял теплый жакет и сумочку со спинки ее стула и подал их ей.
Вместе они вышли в коридор, приблизились к лифту и спустились вниз. За все это время ни один из них не произнес ни слова. Дженифер хотела бы хоть что-нибудь сказать, но ничего подходящего ей в голову не приходило, а ее язык, казалось, разбух и не желал слушаться.
Доведя Дженни до ее красного «фольксвагена», Дориан быстро попрощался с ней и зашагал прочь. Она недоуменно пожала плечами, села в машину и поехала домой. На ее губах все еще чувствовалось тепло губ желанного мужчины, а сердце все еще колотилось беспокойно и часто.
Весь вечер в пятницу Дориан проклинал себя за несдержанность и безрассудность, ночью почти не спал, а на следующее утро принял твердое решение поехать к Дженифер и попросить у нее прощения. На то, что она не подаст на него в суд, обвинив в сексуальном домогательстве, оставалось только надеяться.
