Салли Лэннинг - Благоразумные желания
Осторожно опираясь на больную ногу, девушка встала с кровати. Пришлось надеть рубашку с длинными рукавами, закрывающими расцарапанный локоть, и джинсы, скрывающие повязку. Эмили нацепила на нос очки и принялась упаковывать вещи. Десять минут спустя, посвежевшая после душа, с безупречным макияжем и тщательно расчесанными волосами она спустилась вниз, волоча за собой дорожную сумку.
Роя нигде не было видно. Эми уже заканчивала укладывать свои книги, когда через большое окно уловила краем глаза какое-то движение во дворе. Она выпрямилась, прижимая к груди пухлый роман, во рту у нее пересохло.
Роберт плавал в озере. Сейчас он направлялся к дому в одних плавках, на плече висело мокрое полотенце. Игра света и тени искусно обрисовывала каждый мускул его великолепного тела. Он прекрасно сложен, неохотно отметила про себя девушка. Но даже не это в его облике было главным — он выглядел счастливым, счастливым и беззаботным как мальчишка. И все вокруг него сияло счастьем.
Хорошо, что она уезжает. Рой способен околдовать кого угодно.
Он вошел в дом и широко улыбнулся.
— Налейте мне чашечку кофе, мисс. Вода ледяная и… — Он осекся, увидев на полу у двери дорожную сумку. — Что, черт возьми, вы делаете?
С его седых волос капала вода, стекая по гладкой коже плеч. Эми опустила глаза и как можно тверже сказала:
— Я уезжаю.
— Уезжаешь? Зачем?
— Все очень просто — ты вернулся. Я уезжаю.
Рой прислонился к дверному косяку и растерянно вытер полотенцем грудь.
— Я не мог больше оставаться в Нью-Йорке, — пояснил он. — Жара, пыль и слишком много людей. Потерянная скульптура нашлась, и я первым же самолетом вылетел домой. А почему ты не можешь здесь остаться?
Эмили пришлось взять себя в руки.
— Я уже сказала — потому что ты здесь.
— Что же во мне такого страшного? Страшно то, как я веду себя рядом с тобой…
Но вслух медленно, словно объясняя маленькому ребенку, она произнесла:
— Когда я ехала сюда, я была уверена, что ты не появишься до субботы. Ты вернулся — я уезжаю.
— Сегодня вторник. Почему ты не на работе?
— У меня неоплачиваемый отпуск, — выпалила Эми. — Из-за проблем с финансированием.
— Да здравствует наше правительство! Это лучшее, что они сделали для меня за весь год. Тебе не нравится дом?
— Дом замечательный.
— Лес, озеро — они не в твоем вкусе?
— Роберт, мне не до шуток! Мы оба знаем, что могло произойти прошлой ночью. Я…
— Ну и что? Разве это так ужасно?
— Конечно. Я не сплю с кем попало.
— Я тоже, — тихо отозвался мужчина.
Эми залилась краской.
— Означает ли это, что ты вышвыриваешь меня за дверь?
— То, что я к тебе чувствую, не случайно, — заговорил Рой. — Неужели ты до сих пор этого не поняла?
— Я поняла лишь то, что все твои женщины сгорали от желания.
— Можно подумать, я держал гарем!
— Я видела, как женщины вились вокруг тебя в галерее — ты и не думал их прогонять.
— Ты ревнуешь?
— Нет, конечно.
— Не верю.
— Ты считаешь меня лгуньей? — выкрикнула женщина.
— Давай расставим все по своим местам. Во-первых, я не донжуан. Во-вторых, я уже говорил, что ты для меня особенная, сам не знаю почему. В-третьих, если бы мы вчера занялись любовью, я сделал бы все, чтобы доставить тебе удовольствие, чтобы ты чувствовала себя желанной, удовлетворенной. Потому, что так я…
Эми невольно закрыла уши руками.
— Перестань! — закричала она. — Я едва тебя знаю. Как же я могу лечь с тобой в постель?
— А как насчет твоих желаний?
Ее руки медленно опустились, в памяти отчетливо всплыла картина собственных страстных поцелуев. К ужасу Роберта, из ее глаз хлынули слезы. Она бессильно опустилась в кресло, закрыв лицо руками, и разрыдалась.
Потрясенный, Рой отшвырнул полотенце, опустился перед ней на колени и, сняв с Эми очки, мягко обнял ее. Хрупкое тело сотрясалось от рыданий, сквозь судорожные всхлипывания до него доносилось бессвязное бормотание.
— Я никогда не плачу. Н-никогда. Я ненавижу слезы.
Никогда. Похоже, это любимое слово мисс Кимбелл. Рой тихонько шептал ей на ухо успокоительные слова, сам себе удивляясь. Никогда прежде он не испытывал к женщине таких чувств, иначе обязательно бы запомнил. Нежность, гнев, стремление помочь, утешить — все это смешалось в его душе, приправленное изрядной долей страсти. От мягких рыжих волос Эмили исходил сладкий аромат. Худенькие вздрагивающие плечи вызывали желание защитить ее, оградить от страданий. Страсть была Роберту знакома. Но нежность…
Любовь?
Он всегда боялся этого слова. Любовь к женщине могла бы повернуть всю его жизнь. Особенно если эта женщина упорно отказывается от любви. Откуда он знает, что мисс Кимбелл — та женщина, которая ему нужна? Он, казалось, впервые понял, что для утвердительного ответа на этот вопрос требуются два человека.
Такой ход мыслей Рою не понравился.
— Ты что, родная? У меня же нет носового платка.
Его голос доносился словно откуда-то издалека. Девушка чувствовала себя так, будто ее переехал бульдозер. Ей стоило больших усилий произнести несколько слов!
— Платок у меня в кармане.
Плечо Роберта было мокрым от ее слез. Эми отстранилась и, пряча глаза, вытерла слезы.
— Терпеть не могу женщин, к-которые плачут, — заявила она. — Это так по-женски. Беспроигрышный способ доказать свою правоту.
— А кто сказал, что ты ее доказала?
Эмили недоуменно воззрилась на него. Ее нос и глаза покраснели, а мокрые реснички забавно торчали. В душе мужчины вновь проснулась необъяснимая нежность.
— Рой, я уезжаю.
— Только через мой труп, дорогая.
Она неожиданно ответила с юмором, чем весьма приободрила собеседника:
— Может быть, я и не та, что прежде, но я пока не готова к убийству.
— Отлично, — заключил Роберт, усаживаясь в соседнее кресло. — Значит, ты остаешься. Распаковывай вещи.
— Я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я осталась.
— Я скажу, если ты объяснишь причину своих слез.
— Это мое личное дело.
— У тебя вся жизнь состоит из личных дел, — рассмеялся Рой. — Только это не всегда срабатывает.
— Мне не нравится, что ты обсуждаешь меня с Фростами.
— Все, что ты скажешь, останется между нами.
И почему ей так хочется верить этому человеку? В конце концов, разве она приехала сюда не затем, чтобы разобраться в себе?
— Ну, хорошо, — вздохнув, неохотно согласилась Эмили.
Рой даже не ожидал такой уступчивости. Тщательно подбирая слова, он заговорил:
— Когда я приехал сюда прошлой ночью, обнаружил на стоянке незнакомую машину, а гостиная сияла чистотой, я не понял, что происходит. Потом я увидел на столе книгу — на ней стояло твое имя. Я был не просто счастлив, Эми, — это еще мягко сказано. Восторг — вот что я почувствовал. Восторг… И объясни мне это, если сможешь.
