Мелисса Джеймс - Сад нерастраченной нежности
— На что ты намекаешь, Хаскелл?
— Закусочная на отшибе — это дюжина пьяных мужиков и одна Даниэль Моррисон. Конечно, ты привлечешь всеобщее внимание, и это тебе польстит, но не уверен, что в случае чего у меня хватит сил тебя защитить.
— А, вот как ты заговорил!
— Заметь, со мной ты не в меньшей опасности, Малышка Дэнни…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Каждый из них был абсолютно убежден, что с близостью нужно повременить. Джим понимал, что прежде необходимо разобраться в себе, да и Дэнни приготовилась ждать.
Только миг, один-единственный миг, когда они посмотрели друг на друга по-особенному, когда, прикоснувшись друг к другу, они уже не смогли противиться, вот этот самый миг и принял решение за них. Миг поднялся над всеми разумными доводами…
Они одинаково не желали этого, сознавая несвоевременность, но каждый уже стал колебаться.
«Просто доверься своему мужчине и посмотри, куда вас обоих это заведет», — слышала Дэнни ласковое нашептывание искуса.
«Вы оба этого хотите, вас ничто не удерживает», — будоражило Джима.
И оба больше не могли думать ни о чем другом, когда Джим делал вид, что спит, а Дэнни старалась сосредоточиться на дороге.
В конце концов, усталость сломила Джима, и он уснул. А Дэнни сурово пристыдила себя, и этого оказалось достаточно, чтобы взять свои эмоции под контроль. Ей даже показалось, что за какие-то несколько минут она пережила настоящее стихийное бедствие.
Она вздрогнула, потому что неожиданно громко зазвонил сотовый Джима. Девушка узнала эту мелодию, лирическую и щемящую. И ревность, едкая, неотступная, с новой силой сковала ее сердце и разум. Она с болью слышала, как сонный голос Джима ответил:
— Да, детка… Да, было бы неплохо, однажды… Но не сейчас, ты же понимаешь… Да-да. Дэнни по-прежнему со мной… — ласково шептал он в трубку.
Дэнни мобилизовала всю свою волю, чтобы ничем не выдать чувства ревности, — она знала, чувствовала это каждой клеточкой своего существа, что Джим наблюдает за ней. Что им в эту минуту движет мужское самолюбие, а не дружеская чуткость и деликатность. Скрепя сердце, она невозмутимо вела машину, словно не понимая, что он щебечет со своей Лейлой.
— Нет, ты меня не отвлекаешь. Дэнни сейчас за рулем. Она перезвонит тебе, когда я сменю ее… Целую, пока, — промурлыкал Джим и отключил телефон.
Он вновь откинулся на спинку сиденья. Прошло несколько минут, а Дэнни не проронила ни слова. Джим тоже считал излишним комментировать очевидное. Но напряжение внутри салона автомобиля от этого только росло. Наконец, не выдержав, он спросил:
— Дэнни, что опять не так?
Она повернулась к нему, улыбнулась и демонстративным щелчком включила радио…
Всю следующую ночь они молча пересекали мглу южной оконечности Австралии… Километры незнакомой трассы пролетали мимо ее сознания. Даниэль совершала путешествие по стране, лишь изредка сверяя маршрут с дорожными указателями. Но она преодолевала не только расстояние. С каждым оборотом колеса девушка углублялась в свои кошмары, но на сей раз как палач, а не как жертва. Она словно заново, в скоростном режиме, проживала свою жизнь. Проводила ревизию своих заблуждений. Как иногда полезно бывает сесть за руль чужой машины и звуками радио заглушить вторжение извне…
Дэнни понимала, что вызваться сопровождать Джима — уже серьезный поступок, столь не похожий на все робкие полумеры, которые она предпринимала до этого. Она сознавала и то, что теперь не имеет права останавливаться и отступать. И дело даже не в ее отношениях с Джимом. Она обязана измениться сама, внутренне вырасти, стать сильнее, неуязвимее. Таков был ее долг перед собой. И если этому и суждено когда-то случиться, то именно теперь.
В эту ночь Даниэль поняла, для чего человеку дано одиночество. И мерное дыхание спящего рядом друга не нарушало этого состояния…
Она продолжала свое захватывающее внутреннее путешествие, даже когда они разбили палатку на ночевку…
— Джим, просыпайся… Вставай, Джим! — Истерический крик Даниэль мог поднять мертвого.
Джим резко вскочил, но еще долго приходил в себя, потирая ладонями лицо. Он был щемяще трогателен в своей сонливости.
— Дэнни, что стряслось? — наконец пробурчал он, уставившись на нее сонными глазами.
Она застыла, прижавшись к тенту низенькой палатки и лучом фонарика тыкала в скомканный спальный мешок. Ее рука дрожала, отчего свет мелькал у Джима перед глазами, мешая сосредоточиться.
— Что-то шевелится в моем спальном мешке! — голосом, исполненным безотчетного ужаса, просипела девушка.
В эту минуту Дэнни забыла о том, что звери, маленькие и большие, дикие и прирученные, — это ее специальность. Она просто не могла допустить, чтобы «что-то», наверняка мерзкое и опасное, осмелилось шевелиться в ее спальном мешке!
Постепенно разобравшись, что к чему, Джим встал на колени перед ее мешком и сказал:
— Все нормально, Малышка Дэнни… Свети-ка ровнее. Сейчас мы все выясним. Уверен, что это пустяк. Сейчас я достану тебе маленький трофей…
— Нет! Нет! Только не это! Не лезь туда! Я боюсь! — съежившись, завопила Дэнни.
Джим улыбнулся, схватил мешок в охапку и, выйдя из палатки, тщательно вытряхнул его, вывернув наизнанку. На ощупь убедился, что ничто живое не цепляется за края, и вернулся к Дэнни со словами:
— Если там и был кто-то страшный, то теперь его нет. Довольна?
— Прости меня, Джим. Посмотри, какие мурашки… Я просто сама не своя, когда подумаю о чем-то омерзительном, да еще посреди пустыни, в темноте…
— На обратном пути остановимся в мотеле, глупенькая, — в качестве утешения пообещал Джим. — А теперь ложись, детка. Я замурую входы, чтобы до конца ночи никто тебя не побеспокоил. Дай-ка мне фонарик.
— Я отвратительная истеричка? — простодушно поинтересовалась Дэнни.
— Нет… Ты очаровательная трусишка. Очень забавная, как мне показалось.
Джим досконально изучал палатку на предмет наличия мелких животных и нежелательных насекомых, когда услышал ее всхлип за своей спиной. Не наводя на девушку луч фонаря, присел возле нее и спросил:
— Ты из-за этого плачешь? Так все же уже позади, малыш.
Она покачала головой.
— Тогда скажи, из-за чего? — ласково спросил он, гладя ее по голове.
— Не скажу… Ты опять будешь меня дразнить, — закапризничала девушка.
— Говори смело, детка. Обещаю, что не буду тебя дразнить, — пообещал Джим.
— Я боюсь, — несмело прошептала Дэнни.
— Я с тобой. Тебе не нужно бояться, — шутливо прошептал в ответ Джим.
