Джейн Эрбор - Исцеление любовью
Заснуть в ту ночь Клер не смогла. Серый зимний рассвет заглянул в окно, а она так и лежала на кровати с открытыми глазами. Перед завтраком, когда Клер уже встала и оделась, в дверь постучали. Появилась Эйрин.
— Никола попросила не беспокоить тебя вчера, — объявила она, — но я просто умираю от любопытства — что такого сказал тебе этот пьянчуга?
— Ужасные вещи, — ответила Клер, — к тому же он солгал. Это был Марчиано, я рассказывала тебе о нем — тот, что обманом завез меня в мотель. А вчера он говорил так, будто я провела с ним ночь и изменила Бруно Кавуру. Знаешь, я не рассказывала Оскару об этой истории, которую знаете и ты, и Тарквин, и остальные, но он даже не стал задавать вопросов — просто ударил, и все. Мне ужасно стыдно.
— Почему? — изумилась Эйрин. — Ты что, ждала, что Оскар будет сидеть и смотреть, как тебя оскорбляют?
— Но мы были приглашены на частную вечеринку и не должны были устраивать скандала, как напомнил нам Тарквин. Это, наверное, ужасно неприятно для Джакетты, — пояснила Клер, а потом не утерпела и спросила: — А что сказал Тарквин, когда мы с Оскаром уехали?
— Да ничего. Только на обратном пути в машине он сказал, что надеется, что тебе не было холодно в открытой машине Оскара. Я спросила, почему он отпустил вас, а он ответил, что ты сама так решила, и наверное, это было правильно. Особенно, если учесть глупости, которые несла Джакетта, — добавила Эйрин.
— У нее был повод, — отозвалась Клер. — Я должна извиниться перед ней.
— Все равно она не должна была говорить этого Тарквину, — не унималась Эйрин. — Я подслушала…
— Как тебе не стыдно!
— Но так получилось. В танцзале было темно, они меня не видели, я села на диван, а Фрэнк пошел за коктейлем. Они болтали за столиком, да я и не все поняла, потому что Джакетта говорила по-итальянски. Кажется, она хотела знать, что этот негодяй говорил тебе, а Тарквин ответил, что не знает и не спрашивал, и тут она принялась рассуждать, что она сама во всем виновата — надо, мол, лучше выбирать гостей. Тогда Тарквин ледяным тоном напомнил ей, что ты гость в его доме, а она так рассердилась, что он тебя защищает… И тут появился Фрэнк, и нам пришлось уйти.
— О, господи! — вздохнула Клер. — Ну, а ты-то хорошо провела время?
— Отлично. Мы с Фрэнком так здорово танцевали. Там было столько славных людей, и Джакетта была так мила… Ну, как всегда. И почему он тебя не любит? Это так обидно.
За завтраком Никола ни словом не обмолвилась о вчерашнем инциденте, и только в конце сказала:
— Мне пришлось рассказать маме, что вчера произошло, потому что Анна уже доложила, что ты пришла раньше всех. Она говорит, что хотела бы услышать всю историю от тебя… Ты не против?
— Конечно нет, — отозвалась Клер. — Синьора была очень расстроена?
— Ну, естественно, ей не очень понравилась эта история. Для людей ее поколения хорошие манеры — самое важное. Она и Тарквина воспитала именно так, а ты его протеже, так что… Ладно, сама скоро все услышишь — она у себя в комнате и ждет тебя.
Синьора не читала и не вышивала. Она сидела, царственно и прямо, как обычно, сложив руки на коленях, и смотрела на дверь.
— А, дитя, — начала она. — Тебя попросила придти Никола? Садись. Ты, конечно, знаешь, о чем я хотела спросить?
— Да, — подтвердила Клер. — И я хотела сказать нам, что мне очень жаль…
— Извиняться будешь потом, — прервала Эмилия Роскуро, — когда я узнаю, что именно произошло. Расскажи, что говорил этот человек и чем он так возмутил твоего кавалера? Можешь говорить по-английски, если тебе так проще, — добавила она.
— Спасибо, — поблагодарила Клер. — Значит вы хотите, чтобы Я повторила все, что он сказал?
— Почему бы и нет? Я тоже женщина. Не надо стыдиться.
Клер еще раз поблагодарила синьору Роскуро и рассказала ей, как было дело.
— Так это был тот самый человек, от которого ты бежала, когда вы встретились с Тарквином? И то, что он сказал — неправда от первого слова до последнего?
— Да.
— А этот молодой человек, Оскар Бриджмен — он влюблен в тебя?
— Он говорит — да.
— Так он объяснился? — Синьора сделала паузу перед тем как вынести вердикт.
— В таком случае странно было бы ждать от него другого поведения. Напротив, если бы он поступил по-другому, он заслуживал бы порицания и презрения.
— Спасибо! — Клер была почти счастлива. — Но боюсь, синьорину Фьорре расстроило, что двое гостей устроили скандал у нее на вечеринке.
— Двое? Она обвиняет и тебя?
— И имеет на это право.
— Глупости, дитя. Джакетта видит вулкан там где покурили трубку, а на самом деле должна быть счастлива, что еще остались галантные кавалеры, способные защитить свою даму сердца.
На этой последней фразе раздался стук в дверь и появился Тарквин.
— Ты со мной согласен? — спросила синьора у сына.
— По-моему, на этот вопрос должна ответить Джакетта, а не я.
— Я поговорю с ней, — заметила старуха. — Но ты, Тарквин, знаешь, что сделал этот негодяй?
— Примерно. Оскар Бриджмен сказал, что Марчиано оскорбил ее.
— Я не буду просить Клер повторить это еще раз, — заявила синьора, — а сделаю это сама.
Она рассказала Тарквину историю, и заключила:
— Если бы ты услышал такие слова в адрес дамы, которая тебе нравится, что бы ты сделал, а, сын?
Глаза Тарквина и Клер встретились, а потом он сказал:
— На месте Бриджмена я поступил бы также.
— Все равно — в гостях или нет? — уточнила мать.
— Возможно, — согласился Тарквин.
— Не нравится мне это «возможно», — нахмурилась синьора. — Ты мой сын и хорошо воспитанный мужчина, так что изволь соответствовать. И еще — я хочу, чтобы никто больше не вспоминал об этой истории, включая Джакетту.
— Спасибо, синьора, — горячо поблагодарила ее Клер. — Конечно, я извинюсь перед Джакеттой.
— Это не обязательно, — покачала головой синьора. — Молодой человек извинился, а ты ни в чем не виновата. Напиши ей записку с благодарностью за вечеринку и пошли цветы. Этого хватит. И все — забыто. Ты понял, Тарквин?
Все в душе Клер пело — Тарквин сказал, что поступил бы также! Когда синьора спросила его об этом, и он посмотрел на Клер, та была уверена, что он думал о ней, что ему было не все равно. Клер знала, что это иллюзия, но она согревала девушку больше признаний Оскара Бриджмена.
6
Следующим поводом для разногласий обитателей Каса и их английской гостьи оказался мопед, о котором мечтала Эйрин. Сначала Клер поддерживала Роскуро, но подопечная убедила и ее.
— Тетя слишком старомодна, а вот Никола и Тарквину нечего будет возразить, — уговаривала Эйрин, — ведь по этим холмам просто невозможно ходить пешком. Какая разница — велосипед или мопед. И не понимаю, как это связано с Фрэнком?
