Лора Брантуэйт - Под шепот океана
Господи, какой же он еще ребенок! Будь она лет на пять, а то и семь моложе, все было бы о'кей. А так… Дженна, увидев этот его румянец, ощутила себя еще на десяток лет старше.
— Но мы ведь и сами с усами, да, Том? И не позволим никому вмешиваться в наши дела?
— А я был бы не против, — усмехнулся Том.
— Спасибо. Считаю это за комплимент. Но давай-ка лучше выпьем чего-нибудь за нашу старую дружбу, и ты мне расскажешь, чем живешь.
Вечер закончился на очень хорошей ноте — по крайней мере, для Тома. Он, может, и хотел бы чего-нибудь другого, но сохранить спокойные, теплые отношения, вместо того чтобы что-то из себя строить, доказывать женщине, что ты ее достоин и все прочее, — тоже неплохо.
Дженна была рада, что ей удалось выйти из затруднительной ситуации, не ранив при этом чувств Тома, и что они, возможно, еще будут «в одной команде». И в то же время ей было мучительно больно оттого, что она не смогла. Ее одиночество осталось с ней.
И тяга к Моргану — тоже.
Эту самую тягу Дженна особенно остро ощутила на следующий день.
Понедельник начинался как обычно: много суеты, много мелких поручений, мало результатов — результаты будут потом. Дженна впервые пришла в офис в платье. Платье было очень простого покроя, мягкого серо-голубого оттенка, с тонким пояском. Кэт уверяла ее, что это точь-в-точь модель от Кристиана Диора из весенней коллекции этого года, и без нее Дженне просто жизни не будет. Дженна ощущала себя в нем совсем другой: все-таки платье — это платье, это вещь для истинной женщины, а не для особи вида «офисный планктон», каковой она долгое время себя представляла. И, что самое важное, делала она это не для того, чтобы привлечь внимание Моргана к своей «женскости» — ни в коем случае. Морган — та страница, которую нужно перевернуть, хотя сейчас и не хватает сил. Она делала это для себя. Пусть пока еще не очень любимой, что уж тут кривить душой, но… единственной. Вспомнился рекламный слоган салона красоты, который она посещала: «Ты у себя одна».
Вот Дженна и одела себя, единственную, в изумительно изысканное платье и была этим весьма довольна.
Что было еще более ново для Дженны, она явилась на работу не за сорок пять, а за пять минут до прихода Моргана. Не то чтобы ей не хотелось последовать старой привычке, нет. Она, можно сказать, насильно удерживала себя дома, долго-долго принимала душ, неспешно сушила волосы в щадящем режиме, готовила настоящий завтрак и даже заставила себя посмотреть утренний выпуск новостей.
Ну какого черта ей перерабатывать каждый день почти по часу — и это минимум, есть же еще вечерние заседания и тому подобное… Нет. Человек должен жить так, чтобы быть счастливым. И Дженна решила ограничить свое неоплачиваемое пребывание на работе, чтобы восстановить справедливость. Она уже столько отдала этой компании и лично Моргану… Может, хватит все время давать, получая взамен жалкие крохи? Она же не рог изобилия, в конце концов. И у нее в душе тоже есть дно. И на прошлой неделе она его почти увидела.
Метаморфозы ее образа не прошли незамеченными.
Войдя в приемную, где Дженна только что повесила в шкаф свой легкий плащик — утра были еще прохладными — включила чайник и компьютер, Морган скользнул по ней взглядом, сказал: «Здравствуй, Дженна!» — и посмотрел на нее еще раз, более внимательно.
— Как прошли выходные, Дженна? — осторожно, будто прощупывая почву, спросил Морган.
— Спасибо, мистер Фримен, все хорошо. Подать вам чаю?
— Да, пожалуйста. И… ты прекрасно выглядишь.
— И снова спасибо, мистер Фримен, — улыбнулась она.
Он еще пару секунд смотрел на нее, потом будто опомнился, отвел взгляд и прошел в кабинет.
Впервые в жизни он сделал комплимент чему-то, что не было напрямую связано с ее работой. Если раньше она слышала только «молодец, Дженна» и «отлично сработано, Дженна», то теперь… Что это было? Что-то вроде «ты прелесть, Дженна», как говорит Джимми? Конечно, не исключено, что ему просто не нравится, когда женщина одета строго и по-деловому, и он решил поощрить ее имидж-инициативу, но маловероятно. Ладно, стоит ли забивать этим голову? Все равно мотивы его поведения — это его личное дело, а личные дела Моргана ее не касаются. Дженна достала из шкафчика банку с чаем и посуду. Вот это уже — ее дело.
День прошел как обычно — так бывает с абсолютным большинством рабочих дней крупной компании. Скучать Дженне было некогда, но выбиваться из сил ей тоже не пришлось: проблемы поступали по мере решения предыдущей, а не сваливались разом.
Вечером проходило масштабное совещание по направлениям развития компании. Морган лично докладывал о состоянии дел в отделе, блистал новыми идеями и был великолепен как всегда. Дженна, включив диктофон, рисовала на последней странице ежедневника розу ветров. Конечно, протокол этого заседания будет оформлять Кэтлин, первый помощник исполнительного директора, ответственный за канцелярию, но записать слова Моргана непременно нужно: часто какие-то ценные мысли приходят ему в голову прямо в процессе разговора, доклада или в пылу спора, и их обязательно нужно запечатлеть для истории. Писать от руки Дженне не хотелось не из лености, а из принципа: она больше не считала своим долгом ловить каждое его слово. Работа есть работа, и она ее выполнит, но не более того. Все. Хватит идолопоклонничества. Шабаш.
Совещание, как водится, затянулось до начала девятого, но Дженна была рада: могло быть и хуже, не раз они расходились только после десяти. Дженна шла по коридору и пыталась здраво рассудить: предвидится ли у нее завтра время, когда она сможет перепечатать доклад Моргана, или все-таки придется брать работу на дом… Взять себе задание на вечер было очень соблазнительно: иначе пришлось бы строить какие-то, планы, что-то придумывать, чтобы не бездельничать в тоске и одиночестве. Но именно поэтому Дженна решила быть стойкой.
Она почувствовала, что Морган сзади. Опять это проклятое чутье! Надо будет что-то делать. Негоже независимой, свободной женщине так реагировать на чье-то приближение.
— Дженна, позволь, пожалуйста… — Он мягко положил руку ей на плечо, чтобы отстранить ее с дороги.
Он давно так не делал. Было что-то подобное в самом начале их знакомства — кажется, он как-то одобрительно похлопал ее по плечу, — но потом Дженна всем своим поведением продемонстрировала, что нарушение телесных границ в их общении недопустимо, и Морган принял эту игру.
А теперь… Он не нарочно — просто задумался. Дженна перехватила его рассеянный взгляд. Видимо, у нее в этот момент было очень выразительное лицо, потому что Морган запнулся на полушаге. Еще бы не быть ему, лицу, выразительным, когда по ней от простого, совершенно лишенного чувственного подтекста прикосновения прошла жаркая волна, сердце застучало, как сумасшедшее, и едва не подкосились ноги. Всего пару секунд она ощущала его руку на своем плече. Так мало. Так невозможно мало… и хотелось бы растянуть это ощущение на часы и годы.
