Элла Лерлэнд - Желанный ребенок
— Объясни, пожалуйста, что это у тебя за штука? — спросил он.
Энн подняла глаза.
— Это ножной массажер.
— Мне это ничего не говорит. Невольно Энн улыбнулась.
— Постарайся не наступить на него. С его помощью я делаю деньги.
Дрю уставился на нее непонимающим взглядом.
— Да? А как?
Энн улыбнулась еще шире. Впервые она почувствовала перед ним какое-то преимущество.
— Это приспособление для педикюра, — важно произнесла она.
— Для чего?
— Да ладно, перестань притворяться. Ты наверняка знаешь, что такое педикюр. В общем, — продолжала она, стараясь подбодрить его и себя, — педикюр — это маникюр для ног. С ногами я делаю то же самое, что и с руками.
— А это что за чудовище? — Дрю вошел внутрь и ткнул пальцем в причудливую деревянную табуретку, напоминавшую жирафа. — Странная штуковина, я бы сказал.
— На этом чудовище, как ты его называешь, я сижу.
Дрю скрестил руки на груди и расставил ноги. На нем, как обычно, были джинсы, а еще — зеленая вязаная рубашка со шнуровкой на мускулистой груди. Боже, как он красив, — подумала Энн. Во рту у нее пересохло.
— А клиент сидит напротив?
— Ну… да, — ответила Энн, стараясь взять себя в руки. — Я подрезаю им ногти, удаляю шелушащуюся кожу. Потом ножная ванна, лакировка и так далее…
— Женщины, наверное, блаженствуют?
— А с чего ты взял, что именно женщины? Дрю в изумлении вытаращил глаза.
— Не хочешь ли ты сказать, что за этим приходят мужчины?
Выражение его лица было бесподобно. Энн прыснула.
— А что в этом ужасного?
— То есть ты проделываешь все это с вонючими мужскими ногами?
На этот раз она громко рассмеялась.
— Разумеется. Но мужские ноги пахнут ничуть не хуже женских.
— Ну, это уж слишком. Чтобы мужчина ухаживал за ногтями на ногах… — Он замялся. — Да меня силой сюда не усадишь.
— Не зарекайся, — небрежно вставила она. Он еще раз недоверчивым взглядом окинул массажер и «чудовище».
— Нет, со мной это точно не пройдет.
— Если тебя это немного успокоит, — произнесла она приторным голосом, — должна признаться, что сегодня мой клиент — женщина. Я просто хотела понаблюдать за твоей реакцией.
— Что ж, ты ее увидела. Энн хитро прищурилась.
— У меня, однако, есть и несколько клиентов-мужчин.
Дрю фыркнул.
Снова зазвонил колокольчик.
— Послушай, ко мне пришли. — Энн помедлила. — У тебя… ко мне какое-то дело? — наконец спросила она.
— Да. Не хотела бы ты завтра съездить со мной в Хьюстон?
— Зачем? — спросила Энн вдруг изменившимся голосом.
— Просто за компанию, — ответил он, не отводя взгляда.
Мысли проносились в мозгу Энн стремительным галопом.
— Ну, я…
— Если я обещаю не распускать руки, ты поедешь?
Короткая пауза.
— Хорошо, поеду, — прошептала она. А про себя подумала: «Благими намерениями выстлана дорога в ад».
— Отлично. Часов в восемь я за тобой заеду.
* * *— Как тебе это нравится?
Энн уловила в голосе Дрю мальчишеское стремление покрасоваться, хотя вид на себя он напустил безразличный. Она усмехнулась и решила немножко его подразнить.
— Я отношусь ко всему этому именно так, как ты думаешь.
Он нахмурился.
— Черт побери, что ты хочешь этим сказать?
Она рассмеялась.
— Ну, хорошо. Это первоклассное местечко, прекрасно оборудованное. Ты удовлетворен?
— Вполне, — ответил он с обычной небрежностью в голосе.
Энн обвела критическим взглядом окружающую обстановку. Придраться, действительно, было не к чему.
Они выехали из Макмиллана около восьми утра. Когда Дрю подъехал к ее дому, на сердце у нее скребли кошки величиной с тигра. Она так и не смогла прийти в себя от мысли о том, что все-таки согласилась на эту авантюру. Ей было крайне неловко от того, какое действие Дрю оказывал на нее: в его присутствии силы оставляли ее. Как удастся ей пробыть с ним в машине целых два часа? О чем они будут говорить?
Но ей не стоило беспокоиться. Он изо всех сил старался помочь ей почувствовать себя непринужденно. После обычного обмена любезностями он поставил на магнитофон запись последнего альбома Шер, и они вместе стали слушать. Звучание стереосистемы в его «ягуаре» было таким чистым, какого ей еще никогда не доводилось слышать.
Напряжение, однако, не спадало. Она внимательно следила за каждым его движением. Поэтому, когда наконец они добрались до города, и он высадил ее в торговом квартале, она почувствовала облегчение.
Теперь они находились в его автосалоне, где были выставлены новенькие «ягуары».
— Мне хотелось, чтобы все здесь было с иголочки, — прошептал Дрю ей на ухо. — Дочь одной из маминых подруг — дизайнер. Демонстрационный зал — это ее работа. — Он гордым жестом обвел рукой просторное помещение.
«Она, вероятно, не только это хорошо умеет делать», — раздраженно подумала Энн. Необъяснимая горькая обида вдруг вспыхнула в ее душе. Стараясь отвлечься, Энн заставила себя сосредоточиться на деталях обстановки.
Пол, со вкусом покрытый золотистой мягкой обивкой, огромные кадки с живыми растениями, картины на стенах — все это меркло в сравнении с автомобилями.
Сбоку от демонстрационного зала размещалась контора. Там, наверное, был расположен кабинет Дрю. Но главное внимание привлекали автомобили, царившие в салоне как драгоценные украшения.
Энн старалась скрыть то благоговение, с которым она разглядывала выставленные машины. Она слегка погладила крыло вишневого «ягуара», и ей показалось, что она коснулась нежного бархата.
— Здорово, правда? — спросил Дрю. Он, оказывается, стоял совсем рядом у нее за спиной.
Мурашки пробежали у нее по коже. Не оглядываясь, Энн придвинулась ближе к машине.
— Не то слово.
— Хочешь посидеть внутри?
Он распахнул дверцу. Оттуда вырвался запах нового автомобиля. Энн глубоко вздохнула.
— Даже пахнет дороговизной.
— Так и задумано.
Она повернула голову и смерила его взглядом.
— И за сколько же продается такая драгоценность?
— Если ты имеешь в виду эту модель, то за тридцать три.
— А сколько это в долларах? — переспросила Энн.
Его губы скривились в усмешке.
— Господи! Тридцать три тысячи добрых старых: американских долларов.
— А вон та? — Энн указала на серо-голубую модель, выставленную неподалеку в лучах прожекторов.
— Эта малышка стоит больше сорока.
— Ничего себе!
Прежде чем Дрю успел ответить, в зал вошел человек. Дрю представил его как Скипа Ховарда. Они о чем-то недолго поговорили, и Дрю обернулся к Энн:
