Джуди Тейлор - Когда туман рассеется
– Надеюсь…
– Что случилось?
– Я не знаю.
– Мне приходилось падать вместе с женщинами, но так чувствительно – ни разу, – неловко пошутил он.
Флоренс фыркнула и попыталась встать, не обращая внимания на боль в правой руке.
– Осторожнее, – предостерег он. – Дайте я помогу. Даже если все кости целы, встряска все равно была приличной.
С его помощью она поднялась на ноги. Каким-то чудом его полотенце удержалось на месте! Она хотела отстраниться, но тут руку ей пронзила острая боль, и Флоренс вскрикнула.
– Что с вами? – озабоченно спросил Клод.
– Что-то с рукой. Болит страшно.
– Позвольте, я взгляну. Нет, сначала лучше зайти в дом. Вы идти можете? Нигде больше не болит?
– Нет. – Она обхватила поврежденную руку здоровой, а Клод обнял ее за талию, чтобы она чего доброго не упала снова. Его прикосновение доставило ей несказанное удовольствие. Еще ей необыкновенно понравился исходящий от него запах свежести, Ни от одного знакомого ей мужчины не пахло так хорошо. Ради этого момента стоило и пострадать.
Он толчком ноги распахнул дверь сарая, и ее ноздри затрепетали от вкусных ароматов. Только сейчас она поняла, что очень проголодалась. Клод усадил ее на кушетку.
– А теперь посмотрим. – Он присел рядом на корточки и быстро и осторожно ощупал больную руку.
– Вы в этом что-то понимаете? – спросила она, хотя на самом деле ей было все равно. Сейчас она не возражала бы, чтобы он ощупал ее всю, с головы до ног.
– Понимаю, – кивнул он. – И ничем не могу вас порадовать. Кажется, это перелом. Надо сделать рентген.
– Пустяки! – воскликнула Флоренс, и все волнующие мысли вылетели у нее из головы. – Просто сильный ушиб. Я и бедром довольно сильно ударилась, только его я осматривать не дам.
Он усмехнулся, оценив ее юмор, но дымчатые глаза остались серьезными.
– Выбирайте: я отвезу вас в больницу или приглашу врача сюда. Но рентгена все равно не избежать, так что лучше не спорьте.
– Вы хлопочете, как наседка. И совершенно напрасно.
– Не думаю.
– Да с чего вы взяли, что это так серьезно? – спросила она колко, раздосадованная его повелительным обращением.
– Я окончил курсы по оказанию первой помощи. Это просто необходимо, когда имеешь дело с лодками. Поверьте, Флоренс, я вовсе не страдаю паранойей.
5
Рентген подтвердил наличие трещины в кости запястья и разрыв связки, и когда на руку наконец наложили гипс, было уже поздно возвращаться в жилище Клода. Вместо этого он отвез Флоренс домой.
Морин еще не вернулась. Клод усадил пострадавшую в кресло на террасе, а сам занялся приготовлением омлета с сыром и грибами, простого блюда, с которым Флоренс могла справиться одной рукой. Они съели его с французской булкой и сочными сладкими помидорами, взятыми из теплицы тети Мо. Ароматические свечи удерживали на расстоянии насекомых, и только пульсировавшая в руке боль омрачала удовольствие, которое Флоренс получала от этого вечера в обществе Клода.
В течение нескольких часов, проведенных в больнице, он вел себя, как настоящий друг, которым обещал для нее стать. Он не допустил ни единого двусмысленного слова или взгляда, способного вызвать неловкость. Флоренс даже была несколько разочарована.
– Не совсем такой ужин, как я задумал, – с сокрушенной улыбкой вздохнул он, доливая ей вина.
– Но все равно удивительно вкусный, подумала Флоренс.
– Мне жаль, что я испортила вечер и причинила вам столько хлопот.
– Даже не думайте об этом, – нахмурился он. – Большая часть приготовленного мной прекрасно выдержит сутки в холодильнике. А завтра вы должны приехать и помочь мне справиться с едой.
– Если только для этого не потребуются нож и вилка, – быстро ответила Флоренс. Клод лукаво усмехнулся.
– Я порежу все на маленькие кусочки, буду кормить вас с ложечки и тонуть в ваших прекрасных глазах. – Он кивнул, представив, как проделывает это. – Да, – выговорил он хрипло. – Вот было бы славно!
Зрачки его устремленных на нее глаз расширились, и у Флоренс застучало сердце. Он любую ситуацию способен обернуть себе на пользу.
Зазвонил телефон, она попросила его снять трубку, а сама принялась размышлять, к чему могут привести их с Клодом отношения. В одном Флоренс была уверена – притворяться равнодушной она больше не в состоянии. С первой же минуты между ними проскочила искра влечения, она благоразумно попыталась игнорировать этот факт, но влечение росло, и Флоренс боялась, что оно вырастет настолько, что они оба окажутся перед ним бессильны.
Звонила Морин.
Флоренс вопросительно взглянула на Клода. До чего он красив, как неотразимо привлекателен! Перед тем как ехать в больницу, он сменил свое полотенце на черные легкие брюки и черную водолазку, эта одежда необыкновенно шла ему, в ней он выглядел одновременно и домашним, и загадочным, и еще более привлекательным.
– Она сегодня не приедет ночевать. Флоренс даже приоткрыла рот от удивления.
– Почему?
– Какие-то неотложные дела, которые перенесли на утро.
Флоренс нахмурилась.
– Какие еще дела?
Что за спектакль разыгрывает тетя Мо?
– Понятия не имею, – ответил Клод с недоумением. – Когда я рассказал ей о вашей руке, она очень обрадовалась, что я здесь с вами. Она попросила меня остаться на ночь.
Флоренс испытала мгновенный приступ панического страха. Клод здесь, в одном с ней доме, спящий в соседней комнате! Даже думать об этом невыносимо. Или это вовсе не страх, а предвкушение промчалось по жилкам, как сорвавшийся с тормозов товарный поезд?
– Это вы предложили или она? – поинтересовалась Флоренс и с досадой услышала, как ее голос дрогнул.
Он неопределенно пожал плечами, но его улыбка сразу открыла ей всю правду.
– Разве не все равно?
– Мне ваша помощь не нужна, – решительно заявила Флоренс. – Я прекрасно справлюсь сама.
– Конечно, не нужна, – подтвердил он с пугающим спокойствием. – Но сделайте мне одолжение на этот раз.
– Мне не хочется делать вам никакого одолжения.
Она чувствовала себя пойманной в ловушку. Ею явно манипулировали, и Флоренс это решительно не нравилось. Она просто не сомневалась, что тетя специально не приехала ночевать. Наверное, она позвонила предупредить, что поздно вернется, а когда Клод снял трубку и рассказал о том, что случилось, она решила не упускать такой шикарный шанс.
– А жаль, – сказал он неприятным голосом. – Потому что я все равно останусь, желаете вы того или нет.
Дружеская атмосфера рассеялась как дым, и снова по ее вине. Но почему они хотят распоряжаться ее жизнью? Почему ей не позволено самой решать за себя?
