Дина Аллен - Любит – не любит…
— Разве можно вести себя так беспардонно, мисс Адамсон? Ведь можно же было позвонить! В результате вы испортили нам вечер, прошлявшись бог знает где!
Лесли смерила девушку убийственным взглядом, в котором бушевала ничем не сдерживаемая ярость. Но прежде чем эта злобная фурия произнесла следующую оскорбительную фразу, вмешался Брэд.
— Хватит, Лесли! Ты ведь даже не знаешь, в чем дело.
— Да знаю я прекрасно, и спрашивать не надо! Наша Мисс Невинность подцепила себе какого-нибудь местного хахаля и развлекалась от души, пока ты тут места себе не находил от волнения!
— Да, я действительно познакомилась кое с кем в Оберамергау. Впрочем, это к делу не относится. Чуть ли не полночи я блуждала по дорогам, пытаясь выехать на трассу в Этель. Пришлось дожидаться, пока какой-то проезжий фермер не показал верный путь. А теперь, Брэд, если не возражаешь, я бы хотела воспользоваться хотя бы тем, что осталось от этой ночи, и отдохнуть.
И, выскользнув из объятий Брэда, Мелоди побежала вверх по лестнице. Снизу до нее все еще доносилось шипение знаменитой журналистки, однако сейчас Мелоди совсем не хотелось и дальше выслушивать оскорбления, а тем более отвечать на придирчивые расспросы Брэда о ее приключениях: на сегодня с нее хватит. Утро вечера мудренее.
6
Не в силах заснуть, несмотря на жуткую усталость, Мелоди поднялась, едва забрезжил рассвет, и принялась беспокойно мерить шагами комнату, сжав виски пальцами.
— Это безумие, — пробормотала она, наконец, схватила жакет и тихо спустилась в пустынный вестибюль.
Вдали утренний туман окутывал горные вершины, воздух был влажным и свежим. Мелоди направилась к огромному зданию Этельского Аббатства. Построенное в 1330 году и населенное монахами-бенедиктинцами, аббатство стало центром паломничества туристов. Однако в этот утренний час здесь стояла необычная тишина, вселяющая покой в душу измученной Мелоди.
Под влиянием безмятежного утра чувства Мелоди несколько успокоились, и она вернулась в гостиницу, в которой к этому времени уже закипала жизнь. Из кухни доносился аромат свежеиспеченного хлеба, и Мелоди вдруг поняла, что безумно голодна.
Когда она вошла в ресторан, там было пусто, но любезная официантка в тот же миг возникла почти из воздуха и провела девушку к столику у окна, из которого открывался изумительный вид на цветущие поля. Через минуту официантка возвратилась с дымящимся чайником, плетеной корзинкой со свежеиспеченным, еще теплым хлебом, сливочным маслом и вазочкой земляничного джема. Все оказалось таким изумительно вкусным, что Мелоди с трудом удержалась, чтобы не облизать липкие, сладкие от джема пальцы. Было просто жалко вытирать такое лакомство о салфетку.
— Плачу пенни, чтобы узнать, о чем же это вы размечтались, мисс Адамсон, — вкрадчиво прошептал у нее над ухом знакомый низкий голос.
— О, мои мысли стоят гораздо дороже! — отозвалась она, повернувшись и встретившись глазами с ласковым взглядом Брэда.
Он медленно наклонился и, не отрывая своих глаз от нее, нежно поцеловал девушку в щеку.
— А что я могу купить за поцелуй?
Про себя Мелоди мгновенно подумала: все что угодно, но вовремя сдержалась и вслух ответила довольно едко:
— Сначала мне придется справиться о котировках поцелуев на международной бирже.
— О, уверяю тебя, мои ценятся страшно высоко! — шутливо ответил Уэйнрайт, подмигивая и усаживаясь напротив. — А кстати, что ты тут делаешь в столь ранний час? Я думал, что тебя теперь до полудня пушкой не разбудишь!
Мелоди пожала плечами.
— Ну а ты что тут делаешь? Ты ведь тоже нынче не особо выспался.
— Да, думаю, нам обоим мешали спать кое-какие мысли. Мне например, пришлось принять некоторые решения.
— Это по какому же поводу решения? — осведомилась Мелоди и заметила, каким неприступным вдруг стало лицо ее собеседника. — Или ты предпочитаешь пока держать их в секрете?
— Да, до поры до времени. Мне кажется, это время еще не настало, — отвечал он, окидывая девушку многозначительным взглядом.
Выражение его лица, в котором читалось откровенное желание, смутило Мелоди, и ей пришлось отвести взгляд в сторону.
— Наверное, ты прав, — тихо произнесла она, не в силах скрыть внезапного волнения.
Пока она пыталась справиться с собой, над их столиком неожиданно нависла высокая, светловолосая фигура Ханса.
— Мелоди, малышка, надеюсь, я не помешал? — спросил он неуверенно.
Отчаянно залившись пунцовой краской смущения под его серьезным взглядом и, особенно от насмешливой ухмылки, скривившей губы Брэда, девушка, запинаясь, пробормотала:
— Ханс… я не ожидала… то есть хотела сказать, что в такую рань…
— Никак не мог дождаться утра, чтобы увидеть тебя вновь. Мне как, лучше подождать в вестибюле, пока вы позавтракаете?
— О нет, конечно! Пожалуйста, присаживайся. Ханс, познакомься, это мой шеф, Брэдли Уэйнрайт. Брэд — это Ханс Бринкерхоф.
Двое мужчин без особого энтузиазма вяло пожали друг другу руки, однако от природы открытый и дружелюбный Ханс заговорил первым:
— Герр Уэйнрайт, я читал ваши статьи. Просто замечательные! Ваши описания настолько талантливы, что сразу же представляешь себе все, как наяву. Меня всегда так и тянуло повидать те места, о которых вы пишете.
— Спасибо, рад слышать, — ответил Брэд, слегка смягчившись.
— А сюда вы приехали, чтобы написать о Баварии?
— Да. Материал в основном уже готов, но, пока мисс Адамсон делает фотографии, я пытаюсь уточнить кое-какие детали.
— Так ты, оказывается, фотограф?! — ошеломленно спросил Ханс.
Его удивление задело Мелоди, и она вызывающе вздернула брови:
— А что, ты находишь в этом что-то странное?
— Да нет, что ты. Что ты сразу вскинулась? Просто вчера ты мне не сказала, что занимаешься фотографией.
— Да, занимаюсь. И, как мне кажется, довольно успешно! — вздернула подбородок Мелоди.
Во время этого диалога удивление Брэда все возрастало.
— Не обращайте внимания на резкость Мелоди, — вмешался наконец он. — Она у нас весьма болезненно относиться ко всему, что касается ее профессии. Очевидно, слишком часто на ее жизненном пути встречались мужчины, которые считали, что ее место скорее на кухне, чем в фотостудии, — невозмутимо добавил Брэд, подмигивая Хансу.
— Но раз вы наняли ее, значит, она знает толк в своем деле!
Это бесцеремонное обсуждение ее качеств, словно она вообще не присутствует при разговоре, все более и более раздражало Мелоди. Она уже собралась было вставить сердитую реплику, как вдруг слова Брэда надолго повергли ее в молчание.
