Голди Нидлз - Возвращение к мечте
Она покраснела до корней своих летящих на ветру черных волос и промолчала.
— Что, язык прикусила?
— Никто меня раньше не называл соблазнительной, — пробормотала она.
— Откуда ты знаешь? — сказал Адам, усмехаясь. — Мужчины обычно не разглашают своих тайных мыслей. И правильно делают, — добавил он с чувством, немного подумав.
Лоури попыталась немного одернуть свои джинсовые шорты, чтобы хоть немного прикрыть свои загорелые бедра.
— Я бы тебе не советовал это делать, — заметил Адам, смеясь глазами. — Ты только еще сильнее привлекаешь мое внимание к этим частям своего тела, до которых я мечтаю дотронуться весь день.
Лоури смешалась и разозлилась.
— Ты нарочно пытаешься меня смутить!
— Вовсе нет, я говорю чистую правду.
Она глубоко вздохнула и замолчала, не находя ответа и только искоса поглядывая на него.
— Сделай одолжение, Лоури, — чуть раздраженно сказал он ей, заметите ее замешательство, — перестань вести себя как девственница в ожидании удара жертвенного ножа! Я тебе обещаю, что ты в полной безопасности, по крайней мере до тех пор, пока мы не выберемся из этой проклятой пробки. Похоже, все население Великобритании съехалось сегодня в Лондон.
Оставшуюся часть дороги до Сент-Джон Вуда Адам вел машину, не обращая на Лоури никакого внимания и небрежно насвистывая сквозь зубы, чем довел ее до белого каления. Когда они подъехали к дому, она вышла, отперла боковые ворота и прошествовала к своей квартире, предоставив Адаму следовать за ней с Сариной корзиной для пикника, которую Лоури одолжила на этот день.
Отперев дверь, она протянула руку за корзиной, но Адам покачал головой.
— Можешь не рассказывать мне сказки о том, как ты занята сегодня вечером, потому что мне известно, что Клеры уехали. Я приглашаю тебя поужинать со мной.
— Я не голодна, — вызывающе ответила Лоури.
Адам засмеялся, глядя на нее.
— И весь этот девичий переполох только из-за того, что я сказал, что хотел до тебя дотронуться! Лоури, детка, мы провели великолепный день на чудесном солнышке в великолепном уголке природы, одном из самых красивых в стране. Я любовался твоим блестящим носиком и неприбранными волосами, когда мы лежали на холме и считали овец, и я был так доволен жизнью, что мне захотелось увенчать этот восхитительный день — обнять тебя и поцеловать. Но я не стал этого делать. Потому что я прекрасно знаю, что, если я сделаю что-нибудь не так, ты опять затворишься в этом твоем маленьком замке, и я тебя уже не смогу отсюда вытащить.
Лоури неуверенно взглянула на него, но наконец чувство юмора возобладало в ней, и она чуть виновато улыбнулась ему.
— Прости меня, я просто идиотка.
— Ну что же, можно и так это назвать, — согласился Адам, — но ты очень забавная маленькая идиотка, Лоури Морган.
Он отпрянул, чтобы не попасть под удар ее кулачка, а потом поставил корзинку и схватил Лоури, крепко прижав ее руки к бокам, чтобы она не сопротивлялась. Он посмотрел ей прямо в глаза, и всю их игривость как рукой сняло.
— Разрушит ли это нашу дружбу, если мы обменяемся поцелуем?
Несмотря на свое твердое убеждение, что, конечно, разрушит, Лоури не смогла сказать «нет». Ее губы раскрылись навстречу его губам с такой неожиданной страстью, что она почувствовала, как Адам весь напрягся. Не отнимая губ, он приподнял ее за локти и внес в дом. Он опустил ее на ноги и, прерывисто дыша, смотрел на нее сверху вниз.
Лоури провела рукой по волосам и улыбнулась ему застенчивой, дрожащей улыбкой, и в то же мгновение снова оказалась в его объятиях.
— Лоури, я намного старше тебя и многое повидал. Это была бы наглая ложь, если бы я сказал, что мне не доводилось в жизни расстегивать пуговицы на платьях, а также делать многие другие вещи. Я люблю женщин, и мне нравится заниматься с ними любовью, но я также забочусь и о том, чтобы этот процесс не принес им никакого вреда, ни морального, ни физического.
— Вот это речь так речь! — сверкнув на него глазами, сказала Лоури. — Хочешь еще кофе?
— Я бы предпочел уложить тебя в постель. Она уставилась на него в изумлении.
— Да, ты не разводишь церемонии!
— А зачем они нужны?
— То есть если бы была какая-нибудь другая девушка, ты бы уже давно лежал с ней в постели?
Адам кивнул, как будто она сказала нечто само собой разумеющееся.
— Да. Ты — исключение.
— Что ты говоришь! — Она встала и понесла грязные чашки на кухню. Адам пошел за ней. — Мне это нравится.
— То, что ты — исключение?
— Да.
Адам пожал плечами.
— В любом случае, это бы не зашло далеко, по крайней мере, на сегодня.
Наполняя водой чайник, Лоури насмешливо посмотрела на него через плечо.
— Если ты этой туманной фразой пытаешься дать клятву не лишать меня сегодня невинности, то зря так напрягался, чтобы принять столь героическое решение.
Адам уставился на нее с таким потрясенным выражением лица, что Лоури, которая в этот момент сыпала кофе в чашки, с трудом не прыснула от смеха.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что все это девичье сопротивление с твоей стороны — только дань пошлой традиции?
— Сопротивление — нет. Но если бы ты спросил, была ли я близка с мужчиной, то я ответила бы «да, была». Что тут такого странного? Мне уже почти двадцать один год, Адам. Лет на десять или около того меньше, чем тебе, но все равно многовато, для того чтобы оставаться девственницей.
Он пожал плечами, с трудом придав лицу бесстрастное выражение.
— Не знаю, я просто был уверен, что ты…
— …Девственница, — закончила она за него.
— Да. Я думал именно так.
Адам взял у нее чашку с кофе, машинально глотнул и обжегся.
Лоури протянула ему стакан холодной воды.
— На, успокойся. Я бы тебе не стала говорить, если бы знала, что это тебя так потрясет.
— Меня это удивило, а не потрясло. — Его яркие глаза под сдвинутыми бровями сузились. — Почему тогда ты вела себя как недотрога?
— Тот небольшой опыт, который я имела, заставил меня стать осторожной, — ответила она с кривой улыбкой. — Жаль, что я сказала тебе. Ты был бы счастливее, если бы я промолчала.
— Бессмысленно жалеть об этом, Лоури, — улыбнулся он, неожиданно опять став самим собой, — я бы это понял сразу, как только занялся с тобой любовью… Что, предупреждаю тебя, я и собираюсь сделать в один прекрасный день или ночь, и очень скоро.
Он вновь заключил ее в свои объятия и долго целовал. И вдруг, отпустил ее так резко, что она едва устояла на ногах. С победной улыбкой он подвел итог:
— Но я могу быть на удивление терпеливым, если захочу. Приятных снов, моя хорошая. Пойдем, запрешь за мной ворота. Если уж ты должна остаться здесь одна без меня, то я хочу, чтобы ты была в полной безопасности за крепко-накрепко запертыми дверями.
