Селина Дрейк - Мстительный любовник
— Не собираетесь ли вы убедить меня, что выйти замуж вас заставила любовь, а не богатство человека, состоянию которого могли бы позавидовать многие? Неужели вас привлек его интеллект, а не то, что он мог вам предложить в сфере материальной? Мне вообще любопытно, как он с его данными смог пробиться в ученом мире, который по умению интриговать не уступит миру политиков. Ну бог с ним, с этим наивным профессором. Он уже в ином мире. Но все-таки мне трудно поверить, что вы вышли замуж за этого бесцветного святого под влиянием глубокого чувства.
Она слушала обвинения в свой адрес, которые Брюс произносил мягко, даже, можно сказать, вкрадчиво, и беспокойство ее росло.
— Деньги для меня представляют довольно большое удобство: они дают возможность жить почти так, как мне хочется, и простите за банальность, содержать кучу людей, которые сами не смогли бы сделать этого. А может быть, я просто откупаюсь от них, чтобы оградить себя от излишних проблем.
Ответ Дорис заставил Брюса удовлетворенно хмыкнуть. Он выслушал его, откинувшись в кресле и засунув руки в карманы брюк, затем продолжил свои разглагольствования:
— Если вам угодно считать так, то считайте. Я имею дело с людьми, лишенными жалости и, чтобы выжить, не могу не поступать так же, как и они. Вот уже несколько лет, как произошло фактически слияние моей личной и деловой жизни. — Улыбка, довольно ироничная, но не коснувшаяся глаз, раздвинула его недобрые губы. — По этой причине, скажем, для меня брак — предприятие, заранее обреченное на крах. Теперь о Патрике. Парень мне симпатичен. У него неплохой потенциал. Не скрою, что вы меня немало удивили, заявив, что у меня есть какая-то корысть в отношении его. Зачем мне помогать ему, если он и сам в состоянии пробиться?
Настала очередь Дорис удивиться: ни в чем подобном она Брюса не обвиняла. Ее озадачила такая откровенность. Может, это попытка усыпить ее бдительность? Но с какой целью?
Голова женщины болела все сильнее, и она попыталась унять боль, нажимая на известную всем йогам точку между бровей. Ей казалось, что именно оттуда идут болезненные импульсы, разрывающие ее мозг. Вслух же она сказала:
— Если вы надеетесь сделать из Патрика свое подобие, то зря. Я приложу все силы, чтобы этого не произошло.
Произнося свою угрозу, Дорис прекрасно понимала, что все это пустое сотрясание воздуха. Ничем она помешать Брюсу в данном случае не сможет. Она старательно продолжала массировать злосчастную точку, но облегчение не наступало. Из-за этого взгляд ее стал совершенно отсутствующим. Ей было трудно сконцентрироваться. Мысль ее пульсировала в такт приступам боли. Действительно ли Патрику так нужны деньги? Обязательно ли для этого продавать дом? И неужели она единственное препятствие, мешающее заключению сделки?
Задумавшись, Дорис прикусила нижнюю губу — губа была пунцовой, полной и свидетельствовала о страстном, порывистом характере ее обладательницы.
Мужской голос вернул ее к реальности:
— Скажите честно, чего вы опасаетесь больше — потерять дом или лишиться Патрика?
Когда она увидела выражение лица человека, сидящего напротив, неприязнь к нему вспыхнула с прежней силой.
— По-моему, вы давно уже должны были понять, что я занята исключительно заботой о самой себе, все остальное меня не трогает!
— Да нет. Я готов признать, что ошибался: вы натура гораздо более сложная, чем мне показалось сначала.
Вникая в смысл сказанного, Дорис посмотрела прямо в глаза Брюса и ощутила, как два темных зрачка буквально излучают неприязнь к ней.
— Не могу понять, чем объясняется столь острый интерес к моей скромной особе со стороны такого великого человека?
Он не выдержал и рассмеялся, но как-то странно, натянуто.
— Ах, эта наивность! Как вы недогадливы и простодушны!
Но она и вправду не могла понять, куда он клонит. Тем более что сейчас ей больше всего на свете хотелось избавиться от ненавистной боли. Это был приступ мигрени, которая настигала ее время от времени.
Дома у нее имелось радикальное средство от этого мучения, но, увы, она была далеко от своего любимого дома.
— Простите мою тупость, мистер Кейпшоу, но я никак не могу понять ваши намеки и околичности. Почему бы вам прямо не назвать вещи своими именами. Итак, что же вам, в конце концов, от меня надо?
— Я предлагаю вам хотя бы на время отложить наши распри и обсудить взаимоприятные перспективы дальнейшего времяпровождения.
В голосе Брюса ей послышалась какая-то скрытая угроза, хмурое выражение его лица совершенно не соответствовало смыслу сказанного. Однако от улыбки он не удержался, заметив изумление на лице Дорис.
— Пожалуйста, не делайте попыток переубедить меня. С самого первого момента нашей встречи вы ощутили, как остро реагируете на мое мужское начало! Отрицать это бессмысленно, даже если вам это признание не доставляет радости. — Чувствовалось, что длительное препирательство с Дорис ему надоело. — Признаю, что был не прав, обвинив вас исключительно в материальной мотивации ваших поступков, в частности заключении брака. Более того, вполне вероятно, что за все время вашего краткого замужества вы не изменяли своему супругу.
Дорис пыталась следовать за его рассуждениями. И, наконец, ее осенило: витиевато, в завуалированной форме, он собирается сделать ей вполне недвусмысленное предложение, ведь сейчас ее не сдерживают узы брака, значит, можно и… И она решила атаковать первой.
— Вот теперь я поняла вас. В браке я была паинькой, а теперь превратилась в сексуально озабоченную вдовушку, готовую поразвлечься с первым встречным. Доступный вариант, не так ли?
— Именно так. Вы не просто озабоченная, вы неудовлетворенная вдовушка, и я предлагаю вам помощь.
Нехорошая улыбка тронула его губы.
— Ошибаетесь. С чего бы это мне чувствовать себя неудовлетворенной?
Дорис пыталась говорить убедительно-спокойно, но в ней нарастал гнев — реакция на очередное оскорбление.
— Вы путаете себя и меня. Вот вы точно озабоченный магнат, финансовый гений с комплексом неудовлетворенности. Вам приходится вести монашеский образ жизни, потому что постоянная гонка за деньгами плохо сказывается на здоровье.
Дорис надеялась вывести Брюса из равновесия — он заслуживал мести. И это ей удалось. Он рывком поднялся из кресла, и женщине пришлось напрячь всю свою волю, чтобы тут же не отскочить к противоположной стене.
— Вы меня неправильно поняли, — почему-то счел необходимым пояснить Брюс. — Я хотел только сказать, что на повестке дня не может стоять вопрос о законном браке, но это вовсе не означает, что я дал обет не касаться женщины. Кстати, не пытайтесь внушить мне, что для вас я стар.
