Лиз Филдинг - Любовь с сюрпризом
Ее голос вернул Джоша в реальность. Грейс понятия не имела, о чем он размышляет, и, подняв лицо, смотрела на него своими изумрудными глазами:
– Джош, что сказал адвокат? Подозреваю, что ты принес мне дурные вести.
– Ну не совсем уж дурные.
– Но и не слишком радостные?
– Майкл отдал распоряжение адвокату составить новые завещания для себя и Фебы. Большая часть наследства достается Поузи.
– Я об этом уже и сама догадывалась, – нетерпеливо отмахнулась Грейс, – А что еще?
– Майкл назначил опекуном Поузи меня. – Ты ведь ее биологический отец!
– Клянусь, Майкл ни словом не обмолвился мне о моем опекунстве, Грейс. Кажется, он считал, что Феба обязана принять это как должное.
– Но она воспротивилась.
– А как иначе? Откуда ей было знать истину? Она, скорее всего, ворвалась в кабинет Майкла, полная решимости убедить его в том, насколько он не прав. Ведь для нее я всего лишь брат Майкла, а ты выносила ее ребенка.
– И что? Расскажи мне все, что тебе известно, Джош!
– В качестве компромисса было предложено совместное опекунство, но Феба сочла это смехотворным, ибо мы с тобой постоянно находились в разных концах планеты. Она решила возобновить переговоры с адвокатом после возвращения Майкла из командировки.
– Значит, ничего улажено не было? Опекун не назначен?
– Ты же знаешь, насколько щепетилен в делах был Майкл, но он успел только подписать предварительный вариант собственного завещания. Он решил отложить разговор до своего возвращения из Копенгагена.
Грейс так и ахнула в тихом ужасе от его слов. Джош едва успел подхватить ее, потому что ноги у нее тоже подкосились:
– Она наверняка рассказала ему о том, что я настоящая мать ребенка! – Грейс еще не теряла надежды па пусть даже самую призрачную зацепку. – И, может быть, поэтому ошеломленный новостью Майкл и потерял управление автомобилем?
– Нет…
– Да-да! Наверняка именно так все и было. Иначе как объяснить случившееся? Он всегда был очень аккуратным водителем. Но, по словам полиции, Майкл ехал по сельской дороге с таким большим превышением скорости, что просто не мог увидеть яму на дороге, в которую на полном ходу попало колесо автомобиля.
– Ты не можешь знать этого наверняка, Грейс!
– Они выехали домой сразу после завтрака. Конечно, им хотелось поскорее вернуться к ребенку. Но если Феба обо всем рассказала Майклу…
– Грейс, прошу, прекрати травить себя.
– Так и есть, Феба все рассказала ему, Джош! – Глаза ее лихорадочно сверкали, она тряхнула головой, будто желая избавиться от изводивших мозг предположений. – А может быть, даже и он тоже раскрыл свою тайну!
– Если так, то, наверное, оба они были счастливы от того, что им нечего скрывать друг от друга. Может, они торопились домой, желая поскорее сообщить тебе об этом…
Джош вспомнил о телефонных звонках, на которые не обратил внимания, находясь в горах. Возможно, Майкл как раз затем и звонил, желая рассказать, что ему все известно. Он взглянул на нее. Теперь глаза Грейс были полны слез, она в прострации смотрела перед собой, словно не слыша его.
– Послушай, Грейс… – Джош схватил ее за плечи и слегка встряхнул. – Посмотри на меня.
Грейс тяжело подняла на него взгляд, наполненный слезами и горем, и душа Джоша дрогнула.
– В том, что случилось с ними, нет твоей вины. Ты подарила им счастье, которого они желали больше всего на свете. Мы оба сделали то, что считали лучшим для них.
Грейс потерла ладонью щеки, потом с недоумением посмотрела на ладонь, словно удивляясь тому, что она оказалась сухой. Затем, выпрямившись, сделала шаг назад, высвободившись из рук Джоша, и отчеканила:
– Что ж, по меньшей мере у тебя есть дочь, которая тебя утешит.
– Поузи – наша с тобой дочь, Грейс. Твоя и моя.
– Ты постоянно твердишь об этом, но по закону ты единственный, кто имеет право решать ее судьбу. Тебе выбирать, где она будет жить и кто станет заботиться о ней.
– Феба хотела, чтобы ты стала опекуном Поузи, и я тоже не против…
В ее глазах наконец мелькнула искорка надежды.
– Тогда сделай меня опекуном, Джош… – Она умоляюще сложила руки. – Ты ведь можешь это сделать, так?
– Могу, однако…
– Ты сможешь навещать ее в любое время, – принялась горячо убеждать его Грейс. – Она сама будет приезжать к тебе, когда…
– Я знаю, что в моих силах сделать единственным опекуном тебя, – прервал он ее, не дав высказаться. Неужели она считает, что Джош не способен испытывать никаких чувств к своей дочери? – Но не стану этого делать.
Его взгляд остановился на Поузи, которая рассматривала качающиеся у нее над головой цветные шарики, прикрепленные к пологу коляски, и восторженно агукала, пытаясь схватить их ручками.
Джош не переставал думать о ней с тех пор, как адвокат сообщил о его опекунстве. Майкл хотел, чтобы именно Джош занимался с Поузи, чтобы девочку воспитывал родной отец. Ему вспомнилась улыбка Поузи и то, как она трепала его за бороду. Он словно вновь ощутил тот особенный теплый детский запах и неизвестную ранее радость, которую он испытал при виде этого хрупкого, нежного создания, вспомнил, с каким восторженным изумлением ощущал ее живое трепетное тепло на своих руках. От осознания, насколько она ранима и беззащитна, у него встал ком в горле.
– Единственным отцом, который когда-либо будет у моей дочери, буду только я, и никто больше, – твердо произнес Джош. И добавил: – Это самое меньшее, что я могy для нее сделать. – Потом повернулся и посмотрел на Грейс, которая побелела от его слов и закрыла рот ладонью. – Вернее, мы с тобой можем сделать.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Джош подошел к детской коляске и присел на корточки. Он дотронулся до крошечной ручки девочки своим сильным загорелым пальцем. На фоне смуглой кожи отца пухленький кулачок Поузи казался почти прозрачным. Она тут же по-хозяйски схватила его за палец и, от радости замолотив по воздуху ножками, во весь рот заулыбалась.
– Есть нечто, что мы должны сделать вместе, – произнес он, глядя на дочь, но обращаясь к Грейс. Не дождавшись ответа, он повернулся к ней и прибавил: – Ты ведь знаешь, что я прав.
– Разве?
– Конечно. Ты хочешь того же, что и я.
Грейс уставилась на него:
– Почему ты так в этом уверен? Она ведь никогда не была тебе нужна, Джош! Забыл, как говорил, что не хочешь заводить детей?
Грейс помнила обо всем так, будто это было вчера. В тот день, когда молодая подруга Кингсли-старшего родила сына, Джош поклялся, что никогда не заведет собственных детей.
Конечно, в нем говорил обиженный юнец, но с тех пор вряд ли что-либо изменилось.
На мгновение их взгляды встретились, и она поняла, что и он помнит.
