Шэрон Де Вита - Я тебя никогда не обижу!
– Я не мог этого допустить, – тихо сказал он. – Не мог допустить, чтобы братья забыли его.
– И с того момента ты решил нести ответственность за весь мир?
– Пожалуй, да. – В темноте Майкл едва заметно улыбнулся. – Не то чтобы сознательно решил. Просто внезапно повзрослел, стал мужчиной.
– Но ты не мог и не можешь отвечать за все на свете, Майкл. – Голос Джоанны звучал так мягко…
– Могу, – настойчиво возразил он.
– Разве ты не чувствуешь усталости?
– От чего? – Майкл сжал ее руку.
– От этой ответственности. – Джоанна пристально глядела на него. – Никогда не чувствуешь? Я хочу сказать, неужели тебе никогда не хочется пожить беззаботно?
Майкл улыбнулся.
– По-моему, это называется бегством от ответственности. – Он помолчал. – Однажды так и случилось. Но лишь однажды, – подчеркнул Майкл, взглянув на нее. Джоанна заметила, что глаза его потемнели, а рука еще крепче сжала ее пальцы. – Я получил очень важный урок. – Майкл тяжело вздохнул. – Знаю, это звучит глупо, но…
– Вовсе нет, Майкл. – Джоанна сжала его руку. Ей так хотелось обнять его и утешить – так, как это делал он. – Вовсе не глупо! Я прекрасно тебя понимаю.
– Да? – недоверчиво спросил Майкл, пристально глядя на нее. – А я себя не очень понимаю. – Несколько мгновений они шли молча. Когда Майкл наконец заговорил, его голос звучал тихо и напряженно. – Думаю, я как бы похоронил все свои чувства, – признался он самому себе и Джоанне. – Боялся связанных с ними страданий, – добавил он тихо и, взглянув на нее, с удивлением увидел, как внимательно она смотрит на него.
– Я понимаю, Майкл, – шепнула она. – Пожалуй, даже лучше, чем ты можешь себе представить. – Тщательно подбирая слова, Джоанна на мгновение задумалась. – Иногда, когда твои чувства так… болезненны, единственный способ выжить – это похоронить их. Это инстинкт самосохранения. Иначе очень больно. Я понимаю.
Джоанна и в самом деле прекрасно понимала. Она тоже научилась подавлять свои эмоции. А как еще она могла себя защитить?
Майкл взглянул на нее. Ему показалось, что они говорят не только о его отце. Но о чем же еще? Она как будто чуть-чуть приоткрыла ему свое прошлое. И то, что он узнал, лишь разожгло любопытство. Он не хотел, чтобы Джоанна снова спряталась в свою скорлупу. Нужно дождаться подходящего момента.
– Я старался держать в руках все. И несколько лет мне это удавалось, – продолжил Майкл. – Но однажды все рухнуло.
Джоанна нахмурилась:
– Как это? Что же произошло?
– Я влюбился. – Майкл вдруг рассмеялся. – Вернее, мне так казалось – с высоты своих восемнадцати лет. Я был абсолютно уверен, что это как раз то самое, настоящее и единственное чувство. Не прошло и двух месяцев, как все кончилось, – добавил он, смеясь, – но я же не знал, что так будет. – Он покачал головой. – Я был ужасно молод и незрел. – Воспоминания вызвали у него грустную улыбку. – Собственно, повернулся спиной к семье и долгу и сбежал. Бросил маму и всех остальных на произвол судьбы.
Рука Джоанны все еще сжимала его ладонь, и Майкл почувствовал, что ему совершенно необходимо ее прикосновение. О причинах этого он предпочел не задумываться.
– Результат получился не очень веселым, гордиться нечем. Я оказался полным идиотом. Все это плохо кончилось и для меня, и для семьи. Особенно для мамы и Дэнни. Более того, я предал память отца. – Его слова звучали тихо и бесцветно, но за ними чувствовались боль, стыд, страшное отчаяние.
Джоанна вдруг ощутила комок в горле. Оказывается, в Майкле все еще жил тот потрясенный, сбитый с толку паренек, на плечи которого свалилось слишком много ответственности. В ее собственной жизни было достаточно душевной боли, и она сразу распознавала ее у другого. Ей хорошо были известны шрамы, остающиеся на израненном сердце. Это была другая, до сих пор незнакомая сторона души Майкла. И то, что она о нем узнала, заставило ее смягчиться.
Майкл всегда казался таким уверенным, таким… рассудочным. Ей и в голову не приходило, какое одиночество таится в его сердце. Возможно, она недооценивала его? Может быть, в отличие от ее покойного мужа в Майкле есть еще что-то, кроме обаятельного фасада?
Душевность, например. Умение сострадать, характер – то, что Джоанна ценила превыше всего. К сожалению, именно этого не хватало ее мужу. Возможно, ослепленная своим предубеждением, она просто не замечала достоинств Майкла.
Наверное, неправильно было обвинять его в том, что совершил другой мужчина. Джоанну охватил стыд. Возможно, она была несправедлива к Майклу? Впервые с момента их знакомства Джоанна усомнилась в себе.
Она взглянула на Майкла новыми глазами и почувствовала, что ее обычная осторожность немножко ослабла. Может быть, и он привык прятать свою боль и защищаться от возможных разочарований. Как воздвигаются такие стены, она знала.
Джоанна сжала руку Майкла и обернулась к нему. Его глаза были печальны и прекрасны. Сердце ее сжалось. Так захотелось обнять его! Стереть эту грусть, эти терзавшие его воспоминания…
– Ты не должен винить себя, Майкл, – произнесла она ласково. – Я уверена, что отец гордился бы тобой. Он любил тебя, Майкл. И потом, ты был только ребенком, не нужно винить себя…
– Ты ошибаешься. – Они подошли к ее дому. Майкл сел на ступеньку и потянул ее за руку, приглашая сесть рядом. – Это была моя ошибка, моя вина. Но как говорится, не бывает худа без добра… Я получил весьма ценный урок.
– Какой же? – тихо спросила Джоанна. Окутанные темнотой, они сидели, почти касаясь друг друга. Майкл все еще держал ее руку в своей. Между ними возникла какая-то необыкновенная близость.
– Я понял, что если ты заботишься о ком-то, если его любишь, то ответственность – вовсе не обуза. – Майкл с улыбкой повернулся к ней. – Это просто продолжение твоей любви и заботы. – Он пожал плечами. – Непростой урок, но я никогда этого не забуду. – Его голос стал мягким, и Джоанна увидела совсем незнакомого Майкла. Казалось, он совершенно расслабился. Обаятельная улыбка тронула его губы. – Это часть твоей любви.
Его слова эхом отозвались в сознании Джоанны. Ей всегда казалось, что она далеко упрятала все прошлые надежды, но слова Майкла словно прорвали плотину, и все долго сдерживаемые чувства выплеснулись наружу. Глаза наполнились слезами. Тоска и одиночество охватили ее с новой силой.
Она спрашивала себя: как это бывает, когда кто-то относится к тебе так, как сказал Майкл, когда его любовь всеобъемлюща, а твое существование для него подарок, а не обуза? Увы, такого опыта у Джоанны не было. И потом, кто-то должен решиться полюбить первым…
Джоанна давно научилась не тосковать по тому, чего никогда не имела. Зато у ее ребенка будет все, думала она упрямо, ощущая, как захлестывает ее волна материнской любви. Ее ребенок никогда не будет тосковать по любви и дому. Ее ребенок узнает, что такое всеобъемлющая любовь. Ее ребенок будет знать, что его существование, его жизнь – редкий и драгоценный дар, а вовсе не обуза. Она позаботится об этом.
