Алекс Стрейн - Рождественское желание
— Я не очень много знаю о вас. Но все же гораздо больше, чем вы предполагаете.
— Вы шпионили за мной? — сузив глаза от злости, спросила она.
— Я бы не стал это так называть. Я не копался в грязном белье, но, как вы понимаете, мне нужна была информация о вас и о месте вашего пребывания. Все остальное было лишь сопутствующими сведениями.
— Рискну поверить вам на слово. Так о чем вы хотели поговорить?
— Может, вы присядете?
— Мне и так очень хорошо слышно, — отрезала она, нащупывая кончиками пальцев край створки дверцы шкафа, в котором была бита.
Рид покачал головой, словно добрый папочка, снисходительный к упрямству любимого чада.
— Ладно. Как я уже сказал, я пришел повидать своего сына.
Это повторное заявление неожиданно вызвало у Дайаны вспышку неконтролируемого негодования.
— Райан — мой сын! Что мешало вам появиться в его жизни, когда он так нуждался в родном и близком человеке?! Вы могли сделать это гораздо раньше!
— Не мог!
— Вы сидели в тюрьме? — резко спросила она, невольно опять начиная дрожать.
— По-вашему, это единственная причина, по которой я задержался?
— Мне все равно, по какой причине вы задержались. Вы не имеете права вламываться в мой дом и требовать невозможные вещи. Я звоню в полицию.
В этот момент она как раз сумела дотянуться до биты и ее ладонь до боли сжала полированное дерево. Рид после ее заявления казался странно спокоен, но при виде «вооружения» Дайаны его брови чуть приподнялись, а она, пользуясь его замешательством, стала бочком пробираться к телефону.
— Эй, — сказал он, — что вы собираетесь с этим делать?
Он кивнул на биту, которую она крепко сжимала в руках, но Дайана не заметила и тени беспокойства на его лице.
— Я воспользуюсь этим в случае… если вы попытаетесь мне помешать.
Она сняла трубку одной рукой, второй продолжая сжимать биту так, что у нее онемели пальцы, и неловко стала тыкать пальцем в кнопки, продолжая настороженно следить за Ридом. Выполнять все эти действия одновременно оказалось довольно проблематично. На лице Рида появилась тень хищной улыбки. Казалось, ситуация забавляла его.
— Алло! — выпалила она, когда в трубке раздался женский голос.
Дайана успела понять, что ответ — это всего лишь голосовое сообщение автоответчика полицейского участка, просящего подождать, так как все линии заняты, но Рид сделал пару стремительных шагов и резко нажал на рычажок, прервав соединение.
— Что вы делаете?! — воскликнула Дайана, когда руки Рида сомкнулись на ее запястьях и он оттащил ее от аппарата.
Она с тоской поняла, что не сумела бы отреагировать на его стремительный выпад и демонстрация биты была для него подобна ребяческой выходке. Она сжалась от страха, глядя на Рида расширенными глазами.
— Все это начинает заходить слишком далеко, Дайана.
— Отпустите меня. — Она старалась говорить твердо, но ее голос предательски дрожал. Дайана чувствовала, что слишком напугана и близка к истерике. — Это насилие…
— Извините, что напугал вас, я не хотел. Я не сидел в тюрьме, — уверенно продолжил Рид, — наоборот, я служу в полиции.
— Я вам не верю.
— Конечно, вам нужны доказательства.
Продолжая сжимать обе руки Дайаны всего одной своей рукой, свободной он пошарил во внутреннем кармане пальто и сунул ей под нос удостоверение с жетоном.
— Они не поддельные, — насмешливо пояснил он.
— Но я ведь не эксперт, и не могу быть уверена в подлинности.
— Вам действительно хочется продолжать этот спектакль?
В его голосе она уловила нечто похожее на усталость, и внутри нее стал медленно разгораться костер возмущения. Как видно, он и в самом деле считает, что ее реакция — всего лишь спектакль неуравновешенной истерички, в то время как он не находит ничего сверхъестественного в том, чтобы вломиться в ее дом и подвергнуть такому стрессу.
— Отпустите меня и отойдите.
— Вы намерены воспользоваться этим? — Он насмешливо кивнул на биту. — Вы должны знать, что покушение на человека карается законом.
— Я в курсе, — заверила она. — Но я также знаю о праве гражданина защищать свое жилище, собственность и жизнь от посягательств на них.
Ей показалось, что в его глазах мелькнуло удивление пополам с восхищением, однако в голосе Рида ей опять послышалась насмешка:
— Я обещаю не делать неосторожных движений.
Он сдержал слово, сделав несколько мягких шагов назад и оказавшись в паре ярдов от Дайаны. Только тут она почувствовала, что ее спина совершенно мокрая. Деревянная бита вдруг показалась Дайане неподъемной, и она расслабила напряженные мускулы. Бита глухо стукнулась о пол. Рид продолжал неотрывно смотреть на нее.
— Я не хотел вас пугать.
— Вы это уже говорили. Не знаю, чего вы ожидали, — раздраженно сказала она. — Чтобы я встретила незнакомого человека, вломившегося в мой дом помимо моей воли, с распростертыми объятиями и тут же поверила во все, что он мне наговорил?
Дайана смогла перевести дух и только сейчас, немного успокоившись и вырвавшись из-под власти страха, смогла внимательно разглядеть Рида.
Он выглядел гораздо старше, чем на фотографии, что лежала сейчас между книгами в ее шкафу. Она успела заметить несколько морщинок на лбу, в уголках глаз, углубившиеся носогубные складки, но в его густой шевелюре, черной, как ночь, не было видно ни одного седого волоска. Хотя, возможно, он их красит… Дайана тут же отбросила это предположение как полностью несостоятельное. Сколько ему — лет тридцать пять? Он показался ей еще более привлекательным, чем на фотографии. Нет, пожалуй, это слишком бледная характеристика. Он был красив. Красив мужественной, опасной красотой. Неожиданно у нее по спине пробежали мурашки. Конечно, оттого, что мокрая футболка неприятно холодила тело.
Дайана замерла, вдруг поняв, что он тоже очень внимательно рассматривает ее. А потом его цепкий взгляд скользнул на ее лицо и их глаза встретились. Ее внутренности опалил жар, а в горле пересохло так, что язык прилип к нёбу. Дайана понимала, что должна нарушить это неловкое молчание, но не могла этого сделать.
— Вы очень храбрая женщина, — наконец сказал Рид.
Эти слова словно нарушили хрупкое равновесие неловкого молчания, и Дайана смогла выговорить:
— Говорите, что вы хотели, и уходите. Иначе мне придется позвать на помощь, чтобы избавиться от вашего присутствия.
Ее тон и слова были не более чем бравадой — сейчас она особенно остро понимала это. Но в то же время в ней росла странная уверенность, что он больше не станет пользоваться своим физическим превосходством.
