Ребекка Уинтерз - Цветочный замок
— Я больше ему не жена, — простонала Келли. — Он не хочет иметь дела со мной. Вы знаете об этом лучше всех остальных.
— С момента вашего отъезда многое изменилось. Мы должны срочно ехать в Ношатель.
— Но моя работа...
— Директор школы уже позволила вам уехать, — перебил ее мужчина. — Она понимает, что дело не терпит отлагательств.
— Филипп прислал вас ко мне?
— Нет. Я сам решил приехать к вам.
— Он снова подумает, что я использовала вас, чтобы встретиться с ним. Я не могу ехать с вами.
— Я думал, что ваше... самоустранение тогда, после аварии, послужило вам уроком. — Адвокат говорил тихо, но твердо. — Доверьтесь мне. Все будет хорошо.
Келли вздрогнула, словно очнувшись ото сна.
— Я буду готова через несколько минут. Подождите меня в автомобиле.
Через час они подъехали к офису Филиппа. Адвокат Оноре Дюфон договорился с Марселем о том, чтобы тот отменил все визиты к Филиппу.
Келли не могла понять, что затеял Оноре.
— Я боюсь, — призналась она ему.
— Я все сделаю сам. Доверьтесь мне.
Марсель тепло приветствовал Келли, расцеловав в обе щеки.
— Рад видеть вас, Келли, — сказал он, потом вопросительно посмотрел на Оноре. — Мне сообщить боссу о вашем приезде?
— Не нужно, просто отправляйся домой.
— Тогда спокойной ночи.
Марсель ушел, и Оноре запер дверь. Келли почувствовала себя в ловушке.
Когда они вошли, Филипп сидел за столом, уставившись в экран компьютера. Он не сразу поднял глаза, что дало Келли возможность хорошенько рассмотреть своего красавца мужа.
На нем был надет серый шелковый костюм, который она подарила ему на день рождения.
Келли и Оноре присели на стулья напротив Филиппа, который, не поднимая глаз, произнес:
— Одну минуту, Марсель.
— Не торопись, — ответил Оноре.
Филипп быстро повернулся и удивленно посмотрел на Келли.
— Боже, что ты здесь делаешь? — скорее ошеломленно, нежели сердито спросил он.
— Келли приехала со мной, чтобы помочь тебе получить опеку над Жаном-Люком. Она не знает, что отец ребенка — ветеринар, доктор Бруша.
— Что? — в отчаянии выпалила Келли.
— Мне не нужна ее помощь, кроме того, она мне больше не жена.
Оноре посмотрел Филиппу в глаза:
— Я был слишком занят процедурой опеки, поэтому не дал документам о разводе хода. Вы по-прежнему муж и жена.
Келли ахнула, потом отвернулась, не желая видеть удивление и неудовольствие во взгляде мужа.
Филипп внезапно поднялся на ноги и обошел стол. Келли заметила, что он не хромает и передвигается без трости. Он прищурился и посмотрел на Оноре и Келли.
— Вы в самом деле хотите ввязаться во все это? Судебное дело будет громким, об этом станут писать во всех газетах. Еще неизвестно, чем все закончится.
— Конечно! — воскликнула Келли. — Я знаю, как сильно ты любишь этого ребенка. Если ты и проиграешь дело, то хотя бы будешь уверен в том, что сделал ради победы все возможное.
Филиппа, казалось, терзали непонятные эмоции. Он несколько раз глубоко вздохнул. Келли нервничала. Она не могла поверить в то, что всего несколько часов назад потрошила и резала рыбу, а теперь...
Оноре похлопал Филиппа по плечу.
— Пока вы договариваетесь, я слетаю в Париж. У меня на утро запланирована встреча. Я назначу слушания как можно скорее.
Поцеловав Келли в щеку, он ушел, оставив ее наедине с мужем.
Филипп долго смотрел на жену, потом сказал:
— Я отвезу тебя домой. Ты, должно быть, голодна и устала после долгого перелета.
Если честно, Келли не была ни голодна, ни утомлена. Одно присутствие Филиппа вселяло в нее жизнь. Что до приступов голода, то доктор посоветовал ей в перерывах между приемами пищи перекусывать морковкой или хлебными палочками.
— У меня не было долгого перелета, Филипп.
Он нахмурился:
— Разве ты была не в Вашингтоне?
— Нет, — ее сердце забилось чаще. — Я жила в Швейцарии, но не пользовалась услугами ни одного из твоих друзей.
Он потер затылок.
— Где ты была все это время?
— Я работала поваром в школе-пансионе.
Выражение лица Филиппа осталось каменным. Он явно был потрясен.
— На работу я устроилась под своей девичьей фамилией, успокойся.
Они смотрели друг другу в глаза.
— Ты там же жила? — резко спросил он.
— Да, мадам Симонэ оказалась прекрасным человеком. Я как раз готовила рыбу к ужину, когда приехал Оноре.
В глазах Филиппа вспыхнул недобрый огонек.
— Это правда?
— Можешь понюхать мои руки. Они все еще пахнут рыбой.
Девушка подняла руки, и он, схватив ее за запястья, вдохнул запах рыбы. Он смотрел на ее безымянный палец, на котором не было обручального кольца.
— Но почему ты так поступила? — прошептал он, отпустив ее руки и все еще не веря услышанному.
— Вашингтон больше мне не дом. Я люблю Швейцарию. К тому же решила уехать туда, где ты будешь меня искать в последнюю очередь. Сердишься?
— Ты еще спрашиваешь!
Она отвела глаза.
— Моя напарница научила меня готовить швейцарские блюда. Кроме того, я стала лучше разговаривать по-французски. Моя работа в школе временна. Однако, если ты считаешь, что Нион слишком близко от Ношателя, я найду работу в более удаленном месте.
— Когда начнутся слушания, у тебя не будет времени на работу поваром.
— Анэлиза позволила тебе оставить Жана-Люка на все это время?
Казалось, что Филипп все свое внимание сосредоточил на губах Келли.
— Нет. В клинике она сказала мне, что позвонила тому ветеринару, с которым встречалась Иветти. Он сразу же согласился повидать Жана-Люка. Для Анэлизы его ответ оказался неожиданным. Она решила, что до тех пор, пока не станут известны результаты теста ДНК, ребенка никто не должен видеть.
— Мне жаль, Филипп, тебе было нелегко.
— Это не так. Именно теперь все стало хуже. Ведь ветеринар убежден, что он отец ребенка.
— Анэлиза считает, что он искренен?
— Она не знает, как расценивать его поведение. Он не женат и делает карьеру. Однако он НАСТОЯЩИЙ отец Жана-Люка. Я не уверен, что мне удастся получить опеку над ребенком.
— Мы должны использовать любую возможность!
— Тогда тебе придется бросить работу.
— Когда ты хочешь, чтобы я это сделала?
— Сегодня же.
— Я позвоню директору школы сейчас же, — сказала она.
— А в эти выходные мы начнем искать жилье.
— Мы?
— Суд отправит к нам социального работника, дабы он удостоверился в том, что ребенок будет проживать в достойных условиях. Нам нужно найти дом. Мы с тобой станем жить в разных комнатах, но под одной крышей, а потом найдем ребенку няню.
