Люси Монро - Страстная женщина
– Конечно. Но эта ошибка изначально закладывается в проект.
– Ты уверенный в себе человек, – заметила Одри.
– Разве может быть иначе? – спросил Винченцо, и в его голосе появились высокомерные нотки. – За десять лет мне удалось превратить компанию, оценивающуюся в десять миллионов долларов, в компанию с миллиардной стоимостью.
– Конечно, – признала Одри с кривой улыбкой, признавая его финансовый гений.
Когда они подъехали к дому Винченцо, кованые ворота открылись, позволяя автомобилю въехать на подъездную аллею, а затем с легким звяканьем закрылись за ними. Одри не видела дома, пока после первого поворота они не оказались на возвышенности.
Каменный трехэтажный особняк возвышался над местностью.
– В обязанности жены не входит уборка дома? – слабым голосом спросила Одри, в ужасе представившая, каково это – убираться в помещении такой площади.
– Нет, конечно. Этим занимается экономка и горничные.
– Совсем как в отеле, – заметила Одри.
– Тем не менее это дом. Мой дом.
Кажется, она задела чувствительный нерв своим замечанием.
– Извини, Винченцо. Дом твой просто замечательный!
– Энцо.
– Что? – не поняла Одри.
– Моя семья называет меня Энцо.
Одри не стала напоминать: пока она – не член его семьи и, возможно, никогда им не станет.
– Экономка живет не в большом доме, – тем временем продолжал Винченцо. – У нее и у ее мужа, который занимается хозяйственными работами, маленький домик на прилегающей территории, но обычно оба в доме с раннего утра и до ужина.
– Понятно, – кивнула Одри.
Вообще-то такой образ жизни был ей не в новинку. В доме ее матери на неполную ставку работала экономка, которая следила за порядком. А также повар. Но все-таки это было не то что иметь целый штат, в чьи обязанности входило поддержание чистоты в огромном доме миллиардера, в котором с недавних пор жили и дети.
– Еду подает Девон. Ему нравится это делать. – В голосе Винченцо прозвучала симпатия.
– Кто такой Девон?
– Мой мажордом.
– У тебя есть и мажордом?
– Девон работал еще у моих родителей, когда я был ребенком. А потом переехал ко мне, когда я оставил родительский дом.
Если Одри надеялась переехать в этот дом в качестве жены, то ей надлежало подружиться с Девоном.
– Он живет в доме? – спросила она, почти твердо зная, каким будет ответ на этот вопрос.
– Он, повар и ночная горничная. – Винченцо нахмурился. – И няня, миссис Перси.
– Тебе не нравится няня?
– Она компетентный человек.
– Но?..
– Она… – Голубые глаза Винченцо сузились. – Она холодная. Ей не хватает тепла.
Одри подавила смех. Это Винченцо Томази говорит о тепле?
Глава 7
Винченцо был изумлен – Одри смогла заставить Франку лишиться ее обычной сдержанности и улыбаться! Но особенно он был поражен, как Одри, когда он представил ее Франке, опустилась на колени перед его племянницей, чтобы очутиться с ней вровень. Обычно Винченцо также опускался на корточки, но лишь потому, что не хотел запугивать робкую племянницу своим ростом. Одри была значительно ниже его, и тем не менее она тоже считала важным оказаться на одном уровне с девочкой.
Она протянула руку и с подбадривающей улыбкой ждала, пока ее не взяла Франка. Винченцо онемел от удивления, когда Франка пожала ей руку.
А сюрпризы не прекращались.
В комнате для игр Одри села прямо на пол. Взяв чистый лист бумаги, она спросила его племянницу:
– Ну, так что мы станем сейчас рисовать?
Они начали с людей. Франка нарисовала фигуру с прямоугольником, который, как сказала девочка, был компьютером. Рядом она нарисовала дядю Энцо за работой.
Одри похвалила рисунок, но взглянула на Винченцо с выражением, которое он хотел бы не замечать. В ее взгляде он заметил неодобрение и, возможно, жалость.
– Цветы? – неуверенно спросила Франка.
Одри с воодушевлением поддержала ее предложение, и напряженные плечи Франки расслабились. Они снова стали рисовать. Его племянница нарисовала розовые и желтые круги – по крайней мере, эти фигуры должны были быть кругами – и зеленые линии, которые, без сомнения, должны были быть стеблями.
Одри нарисовала одну большую маргаритку с широкими лепестками, тонким стеблем и непомерными листьями. После этого она стала раскрашивать лепестки причудливыми узорами.
– Цветы не могут быть в горошек, – тревожно прошептала Франка.
– В нашем воображении цветы могут быть любыми, – заявила Одри.
Франка искоса взглянула на Одри:
– Джоана говорила, цветы должны быть красивыми.
Винченцо, затаив дыхание, ждал, что же ответит Одри. Девочка впервые со дня гибели Джоаны и Пину заговорила о своей мачехе.
– Вот как? – небрежно спросила Одри.
Винченцо перевел дыхание.
Франка кивнула:
– Она говорила, мои цветы не слишком красивые, чтобы их хранить. – В глубине детских глаз отразилась боль. – Джоана всегда выбрасывала мои картинки. А Перси сохраняет их в специальном альбоме.
Может, поэтому Винченцо и нанял миссис Перси. Хотя женщина всегда казалась ему холодной, к детям она была предусмотрительна и внимательна.
Одри напряглась:
– Наверное, она не понимала искусство. Некоторые люди его не понимают.
– Искусство?
– Твои рисунки – искусство.
– Правда? – спросила Франка. Глаза ее, такие же голубые, как у Винченцо, расширились от изумления.
– Правда. Некоторые люди не осознают – искусство не всегда выглядит так, как его задумало вдохновение.
– Что такое вдохновение?
Винченцо невольно улыбнулся. Одри также улыбнулась:
– Это, например, как цветок, о котором ты думаешь, когда собираешься его рисовать. Или как ты помнишь своего дядю, работающего за компьютером.
– А у меня есть книга про цветы! – неожиданно воскликнула Франка. – Они такие красивые!
– Я бы хотела посмотреть эту книгу, если ты, конечно, хочешь мне ее показать.
Франка вскочила:
– Пойду принесу ее. Она в библиотеке. Дядя Энцо сделал для нас специальную полку. – С этими словами девочка выбежала из комнаты.
Одри с тревогой взглянула на Винченцо:
– Знаю, я только что познакомилась с Франкой и, может, спешу со своими выводами, но мне кажется, Джоана была не такой уж хорошей мачехой.
– У моего брата всегда был весьма спорный вкус в отношении женщин.
Фырканье, раздавшееся возле двери, возвестило о возвращении няни.
– Может, мне и не следует делать замечания, но я забочусь об этой девочке уже месяц и должна сказать вам, мисс Миллер, вы совершенно правильно это подметили!
Винченцо не был удивлен тем, что няня не обратилась непосредственно к нему. Она редко говорила с ним. Женщина не одобряла его. Он бы уволил ее спустя неделю, если бы Франка и Анджело так хорошо не приняли эту шотландку, по возрасту годящуюся им в бабушки. Кроме того, Девон ее одобрял, а вот к другим няням, которых пытался нанять Винченцо, испытывал неприязнь.
