Шеррил Вудс - Испытание верности
— И ты думаешь, что Уоррен может оказаться им?
— Может быть. А может быть, и нет, но, я думаю, у него определенно есть шансы.
— Дай мне письмо, — сказала Катя со вздохом. Дженифер все равно не уйдет, пока она не позвонит, по крайней мере, еще одному. Оставалось надеяться, что они не договорятся о встрече.
После часового разговора с Уорреном, который Дженифер откровенно подслушивала, они договорились поехать в субботу кататься на каноэ. Это было не то, что Катя выбрала бы для первого свидания.
Уоррен, казалось, был человеком с непреклонным, твердым и решительным характером, что не предвещало хорошего будущего в их отношениях. Катя сразу же отказалась бы от встречи, но из-за Дженифер, которая ждала с надеждой, не посмела сделать этого. Подруга все равно бы настояла, чтобы она позвонила еще. Кроме того, насколько опасной может быть одна встреча?
— Я надеюсь, что ты позвонишь мне в ту же минуту, как вернешься домой в субботу, — сказала Дженифер уходя. — У меня такое чувство, что это свидание станет началом чего-то.
Катя простонала:
— Если ты разведешься, Дженифер Глиссон, тебе лучше уехать из города, потому что я буду напоминать тебе о каждой минуте пытки, которой ты подвергаешь меня.
Дженифер хорошо удавалось притворяться, и она улыбнулась, умудряясь в то же время выглядеть обиженной.
— Это совсем не пытка, — резко сказала она. — Это должно быть тебе в радость. Расслабься, Катя. Действуй спокойно. Прекрати все анализировать и наслаждайся. Это всего лишь на один день и не накладывает на тебя никаких обязательств.
— Я постараюсь, — пообещала Катя. В конце концов, она же каталась на каноэ с Лизой.
Суббота, однако, начиналась не так весело, как предполагала Дженифер. Утро было туманное, и Сиэтл казался холодным и мокрым. Туман начал расходиться к одиннадцати, когда Уоррен должен был приехать. К одиннадцати тридцати, когда слабые лучи солнца достигли газона, Катя бормотала что-то о невнимательных мужчинах и бродила по дому, преследуя по пятам Лизу.
— Мам, ну он просто опаздывает.
— Он мог бы позвонить. Запомни это, Лиза. Никогда нельзя оправдывать необязательность. Не позволяй какому-нибудь бездумному мужчине — или женщине — пользоваться тобой. Если ты спустишь что-нибудь с рук один раз, это войдет в привычку. Отстаивай свое я.
— Правильно, мама, — успокаивала ее Лиза. — Почему бы тебе не выпить чашечку кофе? Я принесу.
— Если я выпью еще чашку, мне придется пойти в туалет как только мы доберемся до парка.
— Ты нервничаешь?
— Нет. Почему ты задаешь мне такие вопросы?
— Потому, что ты кусаешь ногти. Тебе необязательно ехать с этим парнем. Я не буду осуждать тебя, если ты откажешься.
— Я знаю. Но я хочу поехать.
Когда наконец зазвонил звонок, Лиза бросилась было открывать дверь, но Катя прогнала ее.
— Ты боишься, что этому парню не нравятся дети?
Катя посмотрела на нее непонимающим взглядом:
— Почему, черт возьми… Конечно, нет.
— Тогда почему я не могу остаться?
— Потому что это напоминает мне о времени, когда я училась в старших классах школы. Твой будущий отец приходил к нам, а мой отец сидел в кресле и недовольно смотрел на нас из-за газеты.
— Скверное дело, — согласилась Лиза. — Хорошо, я пойду. Удачи тебе, мама, — добавила она, поднимаясь по ступенькам.
Открывая дверь, Катя бросила взгляд на часы. Уоррен опоздал на сорок пять минут. Вместо того чтобы извиниться, он начал говорить, что она неправильно указала дорогу. Так как Катя считала себя весьма толковой женщиной, она немедленно дала ему отпор. Пока они ехали к Зеленому озеру, настроение Уоррена постепенно улучшалось, тогда как у Кати — быстро портилось. Ее первое впечатление о его трудном характере только усилилось. День обещал быть очень длинным.
Когда они спускали каноэ Уоррена на воду, откуда-то, как по воле волшебной палочки, появился Росс, неся старое знакомое каноэ. Так как он в последнее время ни разу не говорил, что ходит кататься на каноэ, то это не могло быть совпадением. Однако она не понимала, как он узнал об этом свидании.
При виде мускулистого и сексапильного Росса в шортах и плотно прилегающей вязаной рубашке, сердце Кати подпрыгнуло к самому ее горлу, пульс участился, а температура крови поднялась на несколько градусов. Она быстро оправилась от почти шокового состояния и поклялась отомстить Россу.
— Извини меня, — пробормотала она Уоррену и подошла к тому месту, где Росс сражался с каноэ, которого, она была убеждена, он никогда раньше не видел. Она стояла, уперев руки в бока, пока он наконец не увидел ее. Он выпрямился и попытался изобразить удивление, но ему это не удалось.
— Что ты делаешь здесь? — яростно прошипела Катя.
— Разве ты не видишь? — сказал он, показывая на каноэ. — А ты?
— Что видно, так это то, что ты снова следишь за мной.
— Зачем мне это делать?
— Действительно, зачем? Мне это не нравится. В понедельник мы поговорим о твоем вмешательстве в мою личную жизнь.
— Мы могли бы поговорить сейчас, — предложил он. Надежда засветилась в его глазах. — Могли бы пройтись. Воздух свеж. Солнце только встало. Листья окрашиваются в прекрасные осенние цвета. Мне даже кажется, что я слышу музыку с другого берега озера. Прогулка будет великолепной.
— Я приехала сюда кататься на каноэ. — «Черт возьми», подумала она при этом, «какой же нужно быть дурой, чтобы ехать на каноэ с мужчиной, который вовсе не нравится, тогда как мужчина, которого она находит чудовищно привлекательным, только что предложил ей свою компанию?»
— Ну так поехали на каноэ со мной, — предложил он ей еще один выход, которым она опять же не воспользовалась. С ней определенно было не все в порядке.
— У меня свидание, спасибо тебе.
Он пожал плечами.
— Как знаешь, — он бросил взгляд на Уоррена. — Этот парень выглядит сумасшедшим. — Его голос стал мягче. — Будь осторожной, Катя.
— В понедельник поговорим, — прошипела она и направилась к Уоррену, который с интересом наблюдал за их перепалкой. Он в самом деле выглядел бешеным. На лице была написана ярость и ревность, которую он не имел права испытывать. Зачем ей все это? Она могла бы провести прекрасно день в каком-нибудь кино, наслаждаясь французской комедией, смеясь и поедая попкорн с маслом. Здесь же она занимается перетягиванием каната между двумя мужчинами, у каждого из которых до смешного развито чувство собственника, которые считают ее «своей» веревкой.
— Кто, черт возьми, это? — взорвался Уоррен. — Твой телохранитель?
