Одри Бишоп - Крошка Сэм
Саманта с ногами забралась на скамейку и не сводила с него восторженных глаз. Она зачарованно слушала его низкий голос, тревожные мысли по поводу последствий ее ареста отступали, и страхи ее рассеивались.
Так прошла ее первая и последняя ночь в камере. Этот арест оказался решающим в судьбе Крошки Сэм.
Неизвестно по каким каналам сведения о задержании Саманты дошли до Гарри: ведь девочка так и не назвала своего имени.
Тем не менее в три часа ночи не на шутку встревоженный Гарри услышал телефонный звонок. Он весь извелся, не зная, что и думать, — Саманта не вернулась вечером с занятий по танцам. Когда он позвонил ее руководителю, тот удивленно объявил, что сам мистер Холлиуэл отпросил девочку на всю неделю еще в предыдущий уик-энд. Преисполненный дурными предчувствиями, Гарри начал обзванивать всех учителей, и везде слышал приблизительно один и тот же ответ: Саманта давно не появлялась, и он сам отпросил ее.
Кимберли все это время с невозмутимым видом сидела рядом, делая вид, что читает глянцевый журнал. На самом деле она внимательно следила за мятущимся по гостиной мужем, и в ее глазах явно читалось: сам виноват, распустил девчонку, ее бы выпороть пару раз и дома запереть. Обеспокоенный отец не замечал этого насмешливого взгляда, и миссис Холлиуэл мудро молчала, понимая, что в данный момент такое ее поведение наиболее соответствует ситуации. Вот если бы Гарри сам попросил ее совета…
Когда в тишине раздалась громкая трель телефонного звонка, Гарри пулей кинулся к телефону. Семейный адвокат, которому он позвонил, как только узнал о прогулах девочки, пообещал все выяснить и вот теперь звонил мистеру Холлиуэлу, чтобы сообщить об аресте дочери. Гарри молча выслушал его, побледнел, почувствовав слабость в ногах, попытался сесть в ближайшее кресло, но не дошел и рухнул прямо на ковер, выронив трубку. Кимберли испуганно подскочила к нему, одной рукой хватая телефонную трубку, другой пытаясь прощупать пульс на неподвижной руке.
С микроинсультом мистер Холлиуэл попал в больницу. Арест его дочери за несколько дней до выборов в Сенат, на которые Гарри возлагал большие надежды, ради чего все и затеивалось, мог стать ударом для карьеры. Поэтому за дело был вынужден взяться их адвокат, Мартин Торнтон, а также доверенные лица из избирательной команды Холлиуэла.
Ближе к утру мистер Торнтон приехал в полицейский участок. Когда его высокая сутулая фигура возникла в дверном проеме, Саманта подскочила со скамейки. Она плохо знала этого человека, но инстинктивно побаивалась.
— Саманта Холлиуэл, — проскрипел его строгий голос.
Только что задремавший в соседней камере Джейсон приподнял голову, с интересом уставившись на вошедшего, и внимательно прислушался к разговору. Произнесенная фамилия показалась ему знакомой, хотя он не мог бы с уверенностью сказать, где ее слышал. Позже он, конечно, вспомнил, что это фамилия кандидата в сенаторы, которая была у всех на слуху в связи с предстоявшими выборами.
— Мистер Торнтон, — испуганно пробормотала растерянная девочка.
— Собирайся, мы уходим, — коротко произнес адвокат.
К решетке подошел дежурный полицейский и открыл замок.
Саманта, не смея не подчиниться приказу, вышла из камеры. Костлявая рука Торнтона впилась ей в плечо и грубо потянула к выходу. Девочка растерянно обернулась на товарища по несчастью, не зная, как попрощаться, Джейсон ободряюще улыбнулся и одними губами произнес:
— Удачи, Крошка Сэм.
Она хотела было ответить, но сильная рука мистера Торнтона вытолкнула ее из полутемного помещения.
Джейсон проводил ее взглядом и лег обратно на жесткую скамью. Его-то было некому вот так вот вытащить из камеры, но он не завидовал, а радовался, что Крошка Сэм, по-видимому, отделается лишь легким испугом.
Всю дорогу до дома Саманта сидела тихо, вжавшись в сиденье автомобиля, стараясь не привлекать к себе внимания адвоката. Она даже не спросила его, откуда он мог узнать о ее аресте и почему отец сам не приехал за ней. Новость, что ее отец от переживаний оказался в больнице, обрушилась на нее на пороге дома. В дверях ее встретила Кимберли. Она смерила девочку своим змеиным взглядом, поблагодарила Торнтона за помощь и, только когда адвокат ушел, позволила себе язвительное замечание в адрес падчерицы:
— Довольна теперь, что отец в больнице? Допрыгалась, — прошипела она, презрительно проходя мимо.
Саманта, едва сдерживая слезы, убежала наверх и все утро проплакала, обвиняя себя во всех смертных грехах. Лишь позже, повзрослев, Саманта научилась игнорировать Кимберли и ее презрительный взгляд. Тогда злые слова обвинения словно оглушили и без того растерянную и расстроенную девочку.
Слезы принесли облегчение, Саманта приняла судьбоносное решение: никогда больше ее отец не сможет ни в чем ее упрекнуть, она станет идеальной дочерью, идеальной ученицей. Только бы отец выкарабкался. Немного придя в себя, она первым делом отправилась в ванную и выдраила себя три раза с мылом, потом сожгла на заднем дворе свой уличный наряд.
Саманта пообещала себе никогда больше не подводить отца. Она сделает все возможное, чтобы стать самой послушной дочерью и помощницей в политической карьере.
Саманта твердо следовала принятому в то утро решению. Она окончила школу с отличием, больше ни разу не прогуляв ни одного урока, ни одной лекции. Эту историю удалось замять, все данные о пребывании мисс Холлиуэл в полицейском участке загадочным образом исчезли изо всех реестров. Команда будущего сенатора Холлиуэла поработала на славу, ведь от его репутации зависело слишком много судеб. Медики постарались как можно быстрее поставить Гарри на ноги, и он был избран в Сенат.
Саманта в корне задушила в себе какие-либо иррационально яркие порывы, которые не вязались с образом послушной дочери, и никто из ее знакомых даже не предполагал в ней тот темперамент, который она ловко скрывала под маской рассудительной, уравновешенной особы.
Закончив с отличием один из самых престижных университетов страны по специальности «юриспруденция», Саманта последовала по стопам отца и стала работать вместе с ним, благо Конгресс предоставляет перспективному молодому юристу широкое поле для деятельности и карьерного роста.
Сначала она работала в Генеральном отчетном управлении Конгресса, потом перешла в Совет по законодательному пересмотру. Поглощенная карьерой, она не думала о личной жизни. Молодая женщина душила в зародыше щемящее чувство одиночества. Когда отец посоветовал ей обратить внимание на Пола Барнса, одного из своих молодых помощников-юристов, Саманта приняла его ухаживания, несмотря на то что он не вызывал у нее никаких эмоций. Если отец считал, что ей пора задуматься о замужестве и что мистер Барнс являлся вполне подходящей кандидатурой, она последует его желанию. Она давно отказалась от эмоций, поэтому, сцепя зубы, продолжала играть свою роль.
