Алекс Вуд - Нью-Йоркская амазонка
– Извини. – Даррен потер лоб. – Я не хотел кричать. Так с какой стати ты решила написать книгу?
Эмили перевела дух. Кажется, он не намерен дальше выяснять, когда именно она сегодня встречалась с Эмметтом Нортоном.
– Эмметту принадлежит холдинг «АКА Медиа», слышал о таком?
Даррен, естественно, не слышал.
– В составе холдинга есть несколько очень известных издательств, и Эмметт предложил мне написать книгу о наших приключениях в Амазонии. Это будет очень интересно. У людей такой интерес к нашей экспедиции, глупо его не использовать.
– Ты уже писала об экспедиции, – напомнил Даррен, – и мы не один раз ругались по этому поводу. Я не хочу, чтобы слухи и непроверенные факты расползались по стране. Мы многое выяснили, выстроили несколько гипотез, но нам по-прежнему не хватает доказательств. Нужны уточнения, проверки, новые экспедиции и тщательное изучение материала, понимаешь? Если ты напишешь только об открытиях, это будет ненаучно, и…
– Даррен, очнись, – рассмеялась Эмили. – Никто не говорит о науке. Она никому не интересна… То есть интересна, конечно, и все с удовольствием почитают потом о твоих проверенных догадках и гипотезах. Я буду писать только о приключениях. Представь себе, таинственные дебри Амазонки, чудовищные звери, ядовитые змеи, опасность на каждом шагу… индейцы враждебные и дружелюбные, непростые отношения героев, расцветающая романтика…
– Погоди, – перебил ее Даррен. – Ты что, собираешься писать о нас?
7
Эмили охрипла, доказывая Даррену, что ничего страшного не произойдет, если она опишет в книге зарождение их любви. Они проспорили весь антракт и продолжали спорить после спектакля по дороге домой.
– Как ты не понимаешь, есть вещи, которые принадлежат только тебе и мне. Озеро, где ты купалась, когда я тебя нашел, праздник тапиоры, ночь у реки, когда я лечил твои ноги… Никто не должен об этом знать. Это только наше!
– Я не буду писать обо всем, только об избранном! Чудесная книжка получится. Я действительно смогу все это здорово описать.
– Мне плевать, насколько здорово у тебя это получится! – сорвался Даррен. – Я не хочу, чтобы ты выставляла наши отношения напоказ! Я и так чувствую себя зверем в клетке, на которого любуются все твои приятели! Представляешь, что будет после того, как твою книгу напечатают? На меня начнут на улице пальцами показывать!
Они стояли уже на ступеньках ее дома и кричали друг на друга.
– Это называется слава, и нормальные люди жаждут прославиться! – воскликнула Эмили.
– Мне известности хватает с лихвой. Работать из-за нее не могу как следует.
– Мы заработаем кучу денег. Эмметт готов хорошо заплатить.
– Какой он щедрый, – покачал головой Даррен. – Я восхищен. А если бы он был готов заплатить за тебя, ты бы прыгнула к нему в постель?
На это мог быть только один ответ. Эмили замахнулась, чтобы дать Даррену пощечину, но он перехватил ее руку.
– Ты еще пожалеешь об этом, – процедила она, покраснев от злости и унижения.
– Уже жалею, – бросил он в сердцах, резко развернулся и побежал вниз по лестнице.
– Даррен! – крикнула Эмили ему вслед, но порыв ветра унес его имя совсем в другую сторону.
Он уходил, а Эмили лишь молча стояла и смотрела, как его спина постепенно растворяется в сумраке парка.
В ту ночь она очень плохо спала. Даррен должен был остаться на ночь, и поэтому Эмили было особенно неуютно в своей большой спальне. Где он сейчас? Что думает, что делает? Как они могли поругаться из-за такого пустяка, как книга? Какая разница, будет ли она ее писать и о чем… Даррен не имел права так разговаривать с ней… Она ни в чем не виновата…
Эмили ворочалась с боку на бок. Она то проклинала себя за несдержанность, то ругала Даррена за грубые слова. Он все время забывает, что с ней надо обращаться с особой осторожностью. Она не похожа на женщин вроде Шейлы Булстранг, с которыми он привык общаться. Она изысканная, уточенная, нежная… Ее нельзя огорчать…
Она заснула с мыслями о жестокой несправедливости Даррена и проснулась невыспавшейся и злой. Погода как назло была чудесной, теплой и солнечной. Подходящий денек, чтобы прогуляться с любимым по свадебным салонам, обсудить детали свадьбы… Но сегодня об этом не может быть и речи. Даррен лично отправил ее на встречу с Эмметтом. Отлично. Пусть так и будет.
После завтрака настроение Эмили не улучшилось. Особенно когда к ней подошла Дайана и напомнила в сотый раз, что мистер Филкис, ее финансовый консультант, снова просит о встрече.
– Господи, ну неужели он не может просто прислать мне отчет? – раздраженно спросила Эмили.
– Он говорит, что это очень важно, и настаивает на личной встрече.
Дайана была невозмутима. Как и подобает хорошему секретарю, она одинаково реагировала и на гнев, и на радость Эмили.
– Хорошо, пусть придет сегодня, – вздохнула Эмили. – День все равно потерян.
– Во сколько?
– Мм… в час. Годится? Или у меня что-то запланировано?
– Сегодня вы свободны.
Эмили снова вздохнула. Еще бы. Она специально освободила этот день для Даррена.
– Запиши, что в пять я встречаюсь с Эмметтом Нортоном, – сказала она Дайане.
– Простите, с кем?
– Ах, ты же ничего не знаешь. Фрэнк Джордан, глава «АКА Медиа», отошел от дел. Всем теперь заправляет его сын, Эмметт Нортон. Странно, что ты этого не знала. Запомни это имя. Я буду с ним работать.
– Хорошо. Сегодня в пять.
– А Филкиса пригласи на час сюда. Я к нему не поеду.
– Да, Эмили.
Эйбрахам Филкис работал на Эмили шесть лет. Он начинал консультировать еще ее мужа, но только Эмили сумела разглядеть в нем его талант. Эйбрахам был гениальным финансистом. Он обладал невероятным чутьем во всем, что касалось ценных бумаг, и был фанатично предан Эмили. Она подозревала, что он давно и безнадежно влюблен в нее, и была рада этому. Филкис был бесценен. Маверик не любил и боялся рисковать. Филкис не боялся ничего, кроме немилости Эмили. Он был честен и справедлив, трудолюбив и ответственен. Эмили знала, что его неоднократно пытались переманить другие компании и что время от времени он консультирует других людей, если, конечно, их интересы не идут вразрез с интересами Эмили Маверик. Она была счастлива, что Томас оставил ей в наследство не только пятнадцать миллионов, но и Филкиса. Без него ей было бы намного труднее…
Она поджидала его в старом кабинете мужа, большой мрачной комнате с дубовым письменным столом и массивными креслами как в музее. По трем стенам шли стеллажи с книгами, которые никто никогда не читал, во всю четвертую стену было сделано окно, которое никто никогда не открывал. Эмили предпочитала заниматься делами именно здесь. Темный интерьер настраивал ее на рабочий лад.
