Уинифред Леннокс - Этюд в золотистых тонах
— Я прослежу, чтобы у вас была хорошая компания. — Эти слова догнали Грега уже в дверях.
— Отлично, сэр.
Сандра приняла ванну с душистыми солями, постояла под контрастным душем и почувствовала себя заново родившейся. Глупо было так переживать, думала она, энергично расчесывая волосы перед большим овальным зеркалом. Эти люди того не стоят. У них своя жизнь, у меня — своя. Никакого задушевного общения здесь быть не может. Да и не за тем я приехала в Лайм-Парк. Моя задача — узнать как можно больше и написать классный материал. Если все получится и мне удастся произвести впечатление на Смитти, то я могу получить колонку в газете. Название уже придумано: «Трюфели. Жизнь высшего света».
А пока, следует признать откровенно, я действую из рук вон плохо. Не про-фес-сио-наль-но! А всему виной Мортимер со своей неожиданной лаской. Совершенно выбил меня из колеи. Попробуй угадай, что он сделает в следующую минуту. Но теперь-то я знаю, чего от него можно ожидать, и буду начеку.
Сандра ненадолго застряла у шкафа. Выбор невелик. Она никогда не придавала большого значения одежде, предпочитая костюмы на работе и джинсы с футболкой и курткой на все остальные случаи жизни. Изысканная обстановка дома Рэдклифов предполагала совсем другой стиль. Но ничего не поделаешь, что есть — то есть. Кроме того, обед в узком кругу не Бог весть какое мероприятие.
Сандра облачилась в свой любимый фисташкового цвета костюм и отправилась искать Барнса. Обещанная ей экскурсия по дому сулила много интересного. Однако найти старика оказалось не так уж и просто. Выйдя из комнаты, Сандра сразу же заплутала в галереях и переходах и вскоре совершенно потеряла ориентацию. Отчаявшись, она решила вернуться к себе, но тут поняла, что не помнит дороги.
А дом словно вымер. Ни звука, ни шороха шагов, ни голосов, ни музыки. Настоящий заколдованный замок. Осторожно, на цыпочках, чтобы не нарушить эту волшебную тишину, подошла Сандра к высоким белым дверям, сплошь покрытым золотыми завитушками, и повернула начищенную медную ручку.
От того, что предстало ее глазам, захватывало дух. Огромная бальная зала с высоченным потолком, с которого свисали замысловатые бронзовые люстры с хрустальными подвесками. Стены от пола до потолка были увешаны портретами в роскошных рамах. Сверкающий узорчатый паркет так и манил заскользить в вальсе.
Воображение забурлило. Вот она входит в этот зал, ярко освещенный тысячами свеч. Воздух вибрирует от пения скрипок. На ней восхитительное белое платье с кринолином, бриллианты и мушка на левой щеке. В руке веер из страусовых перьев. Кавалер в камзоле, расшитом золотом, протягивает ей руку. Она чувствует на себе восхищенные взгляды десятков глаз и скользит, скользит по залу, едва касаясь ногами пола.
Резкий звук аплодисментов разорвал очарование. Скрипки смолкли. Свечи погасли. От неожиданности Сандра поскользнулась и шлепнулась на паркет. В дверях стоял Грегори Мортимер и хлопал в ладоши.
— Браво! Браво! Какая очаровательная картина!
Сандра быстро одернула задравшуюся юбку, очередной раз заливаясь румянцем. Черт, черт, черт!
— Вам не кажется, что у меня талант вгонять вас в краску? — спросил он. — Впрочем, вы так мило краснеете.
— Чем насмехаться, лучше помогли бы встать! — воскликнула Сандра, задыхаясь от негодования.
— Какая оплошность с моей стороны!
Он тут же очутился рядом с ней и поднял Сандру с пола, но отпускать не спешил. Его рука обвилась вокруг ее талии. Серые глаза смотрели серьезно, без улыбки.
— А знаете, я ведь недурно вальсирую, — сказал вдруг Грег. — Вполне мог бы заменить вашего кавалера, которого столь неосторожно спугнул. Который из них? — Он кивнул в сторону портретов. — Этот? Ого, серьезный выбор! Это Карл I, несчастный король. Но здесь он еще во всем блеске и не подозревает о своей чудовищной судьбе. Но тогда еще не танцевали вальс. В чести были менуэт, ригодон. При дворе царили французские вкусы, ведь королева Генриетта была француженка.
Они сделали несколько туров. «Недурно вальсирую»! Поскромничал, голубчик, танцуешь ты божественно. Сандра тут же оценила это, поскольку ни на секунду не ощутила ни малейшей неловкости, что часто бывает, когда танцуешь с гораздо более сильным партнером. Но мысли ее были заняты совсем другим.
Близость этого мужчины волновала ее куда больше, чем она хотела в том признаться. Каково это, когда тебя любит такой человек, как Грег Мортимер? — подумала вдруг Сандра. Человек, который вальсирует, как бог, сложен, как Ахиллес, цитирует китайских поэтов, живших черт знает когда, может поцеловать девушке ушибленный локоток и тут же довести до слез холодными язвительными насмешками. А каково любить такого человека? Как на вулкане, или в кузнице, где закаляют металл, бросая его из пламени в холод. Пытка, ужасная пытка, но я хотела бы помучиться, подумала Сандра и тут же одернула себя: не будь дурой, девочка. Перед тобой вполне профессиональный обольститель, который зачем-то тебя использует. Сандра вспомнила мечтательные глаза Снуки, когда та рассказывала о Мортимере. Неужели у нее самой сейчас такое же выражение лица? Она сильно подозревала, что да. Если он сейчас захочет ее поцеловать, она не найдет в себе сил сопротивляться.
Грег «подтанцевал» ее к большому портрету в углу залы. Почувствовав, что его рука уже не обнимает ее талию, Сандра ощутила укол разочарования. Неужели я попалась? — с ужасом подумала она.
— Портрет, который произвел на вас столь сильное впечатление, Карл I подарил моему пра-пра-пра… — вечно сбиваюсь со счета — короче, моему предку, Эдмунду Мортимеру, графу Рэдклифу. Лорд Эдмунд был беззаветно предан его величеству и даже рискнул поддержать короля во время войны с Кромвелем. В результате потерял все свое состояние и вынужден был, как и многие другие дворяне, бежать в Европу.
Сандра с любопытством взглянула на портрет и содрогнулась. Со старинного, испещренного трещинками холста на нее смотрело бледное лицо с ястребиным носом и близко посаженными серыми глазами, обдававшими высокомерным холодом. Если бы не длинный завитой парик и старинный камзол, скромно расшитый серебром, она поклялась бы, что человек на портрете не кто иной, как нынешний граф Рэдклиф.
— Вылитое «ваше сиятельство», — ядовито сказала Сандра.
От давешнего романтического настроения не осталось и следа, обида снова всколыхнулась в Сандре, вспомнилась язвительная усмешка Грега.
— А, я вижу, вы еще не успокоились, — рассмеялся он. — Нельзя быть такой злопамятной, от этого портится цвет лица. Любопытно, что вы сразу заметили сходство. Их даже зовут одинаково. Но дело не в этом. Мой предок был одним из образованнейших людей своего времени, алхимик, знаток философии и истории, ценитель искусств. Однако уже поздно. Нас ждут. Его сиятельство не любит, когда опаздывают к ужину.
