Карен Смит - Сад фантазий
Нэш подмигнул и причмокнул.
— Торт «Черный лес». — Мальчики озадаченно переглянулись, и он пояснил: — Шоколадный торт с вишнями и взбитыми сливками.
— Нэш часто у нас бывает, — обратился Вейн к Бет, — и считает, что должен участвовать в расходах на питание. Но никак не поймет, как помогает, сидя с мальчишками и давая нам возможность побыть одним. Это мы должны кормить его ежедневно десять лет подряд.
Бет внимательно посмотрела на Нэша.
— Ты сидишь с малышами?
В голосе было что-то такое, что он сразу понял: ей это нравится.
— Но они уже давно не малыши. И просто приезжают ко мне в гости. Им тоже нравится менять обстановку.
— А у нас выходной, и дома спокойно и тихо, — добавила Шэннон.
— Однако ты ужасно скучаешь и ждешь не дождешься, когда твои сорванцы вернутся домой, — добавил ее муж.
После обеда Нэш и Вейн затеяли с мальчиками возню. Начали с того, что мерялись силой, а закончили вольной борьбой и «массовым щекотанием». Наконец Шэннон прервала веселье:
— Хватит, пора спать.
Ребята дружно взвыли, выражая протест, а Дэйв внес предложение:
— Пусть дядя Нэш нас уложит. — Он повернулся к Бет. — Он такие истории нам рассказывает. Замечательные! Мне очень нравится та, про пришельцев.
У Бет глаза поползли на лоб.
— Я бы тоже хотела послушать.
Нэш строго взглянул на племянников.
— Женщинам к нам нельзя. У нас, у мужчин, свои тайны.
— Все нормально! — воскликнул Роджер к несказанному изумлению Нэша. — Ей можно доверять.
Шэннон улыбнулась.
— Вот и прекрасно, а мы пока все уберем и сварим кофе.
Пропустив мальчиков вперед, Бет остановила Нэша в коридоре.
— Может быть, я буду тебя смущать и лучше посижу в гостиной?
Да, она будет его смущать. Но в другом смысле. От одного ее прикосновения у Нэша вскипала кровь — даже если она просто по-дружески брала его за руку.
— Нет, нет, пойдем. Когда я начну рассказывать, то забуду обо всем. Эти истории захватывают меня не меньше, чем мальчишек. — Он оглядел ее желтую вязаную кофту и коротенькую юбку-брюки. — Хотя должен признаться: чем ближе ты ко мне, тем больше смущаешь.
— Нэш!.. — недовольно воскликнула Бет.
Она стояла совсем близко. Только протяни руку. Искушение было таким сильным, что он подался вперед и чмокнул ее в кончик носа. И во взгляде прочел, что несмотря на возмущение, она хотела большего. Что же мешает ей отдаться своим желаниям?
— Мы ждем! — крикнул Роджер из детской.
Нэш открыл дверь. Слева стояла кроватка Дэйва, справа — двухэтажная кровать, где спали старшие. Нэш присел в ногах у малыша.
— Так вы правда хотите еще раз послушать историю про музыкальный лазер?
— Да! — завопили ребята хором.
Бет слушала как завороженная. Нэш оказался мастерским рассказчиком. Человек, который умеет придумывать такие замечательные истории, просто не может делать то, о чем говорил Розенталь. Уинчестер — талантливый архитектор и хороший человек, который любит свою сестру и ее детей. Это было очевидно.
Нэш остановил машину у дома Бет.
— Мы засиделись. Я и не заметила, как пролетело время. Уже почти полночь.
Она глядела на его профиль. Высокие скулы, решительный рот. Интересно, он поцелует ее прямо в машине или все-таки подождет до двери?
Нэш отстегнул ремень безопасности и потянулся.
— Пойдем посмотрим, как там обстановка — выветрилась ли краска?
Они медленно пошли к дому, будто им не хотелось, чтобы вечер кончался. Отпирая дверь, Бет чувствовала на себе испытующий взгляд. Что делать? Просто сказать: «Я хочу, чтобы ты меня поцеловал?» Нет, нет. Не торопи события. Подожди, посмотри, что будет.
В темноте Нэш налетел на торшер. Бет зажгла свет, прошла в гостиную и сняла покрывало с дивана. Запах краски был уже не таким сильным, но все равно ощутимым. Бет запуталась, и Нэш подошел, чтобы помочь. Они молча сложили покрывало, не сводя глаз друг с друга. Потом Бет освободила кресло, а Нэш — кресло-качалку.
— У тебя в спальне есть кондиционер? — спросил он.
— Нет. Это старый дом с толстыми стенами. Здесь кондиционер не нужен.
— Я не про жару. В какой комнате ты спишь?
— Первая дверь налево.
Нэш не стал дожидаться вопроса, и Бет в ужасе закусила губу, пытаясь взглянуть на свою спальню глазами постороннего человека. Комната в розово-белых тонах. Конечно, не для маленькой девочки, но и на спальню деловой женщины походит мало. В течение дня приходилось быть взрослой, серьезной и стильной. А по ночам хотелось окунуться в приятную атмосферу «с рюшечками и финтифлюшками» — с коллекцией фарфоровых кукол на белом, покрытом эмалью сундучке и кружевными веерами с белыми и розовыми шелковыми цветами, развешанными на стенах.
Нэш вернулся в гостиную с непроницаемым лицом.
— Ты не можешь там спать. Сегодня — точно.
— Почему?
— Там запах не меньше, чем здесь.
— Все равно уже лучше.
— Вспомни, как у тебя болела голова. Утром будет еще хуже. В доме влажно, а влажность задерживает пары.
— Черт возьми! — Бет на секунду задумалась. — Час ночи. Поздно кому-нибудь звонить и проситься переночевать. Придется поставить палатку на заднем дворе.
— Можно поехать ко мне. У меня две лишние спальни.
Он, наверное, шутит!
— Я не могу.
Взгляд мглисто-зеленых глаз был тверд.
— Почему?
Бет вдруг запаниковала, не в силах придумать ни одной вразумительной причины. Наконец пролепетала:
— Потому что мы едва знакомы и совсем друг друга не знаем.
— Лично я знаю все, что нужно. Во всяком случае, уверен, что ты ничего не стащишь и не сбежишь под покровом темноты.
Глаза улыбались, и сердце Бет опасно забилось. Провести ночь под одной крышей. Сумасшедшая мысль!
— Но почему ты меня приглашаешь?
Он тряхнул головой, всем своим видом давая понять, что ответ очевиден.
— Тебе нельзя сегодня оставаться в доме. Спать одной на заднем дворе опасно, а ехать в гостиницу — напрасная трата денег.
— Это все? Никаких скрытых мотивов? — спросила Бет, надеясь, что скрытых мотивов и вправду нет. И очень надеясь, что они все же есть. Она пыталась заглушить в себе тайное желание, о котором могла потом пожалеть.
— Давай начистоту, Бет. Ты боишься, что я попробую затащить тебя в постель? — Он произнес это сердито, словно недоверие очень его обидело.
— Не боюсь, так как знаю, что ты не станешь этого делать.
— Но может быть, ты боишься не меня, а себя? — Нэш прочел ее мысли. — Это не тот вопрос, от которого зависит жизнь. У меня в спальнях есть двери. На дверях есть замки. И они запираются изнутри.
