Фрэнсис Дикинсон - Секрет счастья
И вот впервые за три года появился человек, странным образом пробудивший в нем то, что было выжжено, вытоптано, проклято и забыто.
Еще в офисе, когда Джессика только начала рассказывать свою историю, Кевин поймал себя на том, что хочет помочь ей, обнять за плечи и сказать, что никакой опасности анонимные письма не таят и беспокоиться не о чем. Потом, уже за ланчем, Кевин ощутил нечто большее, чем простая симпатия. Его влекло к Джессике. Влекло вполне однозначно и так сильно, что он боялся, как бы пробудившаяся сила не выдала себя. Когда она наклонилась, чтобы откусить гамбургер, и шелковая ткань блузки натянулась на высокой груди, ему стало так жарко, словно внутри включился обогреватель. Когда она, испачкавшись соусом, облизала губы, ему пришлось отвернуться, чтобы не сжечь ее взглядом. Когда она, поднимаясь из-за стола, коснулась бедром его руки, он мгновенно взмок.
Но и это было еще не все.
Кевин чувствовал, что и Джессика испытывает нечто подобное. Он, пожалуй, не смог бы связно объяснить, почему так уверен в этом, но знал, что не ошибается.
Будь на ее месте другая, проблема решилась бы просто. Он пригласил бы ее на ужин, потом предложил остаться на ночь, а уже утром думал бы, как быть дальше.
С Джессикой такой вариант даже не приходил ему в голову.
Что делать? Что делать?
Отказаться от первоначального плана? И оборвать единственную, пока еще непрочную соединяющую их нить?
Продолжать бесчестную, недостойную игру? И чувствовать себя последним негодяем?
Черт. Черт! Черт!!!
6
Закружившись в вихре дел, Джессика не заметила, как наступил вечер, и очнулась, только когда в кабинет заглянула Бетти Молино. Вопреки существующему и в общем верному мнению о невозможности теплых отношений между начальником и подчиненным, двух женщин связывала крепкая дружба. Возможно, объяснение этому феномену крылось в том, что познакомились они еще в школе, а потом вместе учились в Чикаго. Бетти вернулась в Спрингфилд первой, и, когда Джессика возглавила газету, она сразу предложила подруге место ведущей рубрики светской жизни.
— Уж не собираешься ли ты заночевать здесь сегодня? — осведомилась Бетти, закрывая за собой дверь. — В редакции давно никого нет, так что твои старания останутся незамеченными.
Джессика устало потянулась.
— Сейчас заканчиваю. Ты не приготовишь кофе?
— С удовольствием. Кстати, я бы не отказалась и от чего покрепче. — Бетти налила воды в чайник и достала из шкафчика чашки и банку растворимого кофе. — Что нового? Ты сходила к тому детективу?
Кроме родителей Джессика рассказала о письмах только подруге.
— Да. И знаешь, он оказался вполне приличным парнем. Даже пригласил меня на ланч в «Американскую мечту».
— И ты согласилась? Это что-то новенькое. Как его зовут?
— Кевин, — рассеянно ответила Джессика, просматривая финансовый отчет, представленный Энтони Рашмором. — Кевин Моррисон. Между прочим, его офис находится здесь же, на шестом этаже.
— Моррисон? Что-то знакомое. — Бетти замолчала и вдруг хлопнула себя по лбу. — Точно! Кевин Моррисон! Он ведь из Чикаго, верно?
— Не спросила. А ты откуда его знаешь?
Бетти выключала чайник и стала готовить кофе.
— Ну, Кевин Моррисон в некотором смысле знаменитость. В свое время о нем много писали. Да ты и сама должна его помнить.
Заинтригованная Джессика подняла голову.
— С какой стати?
— Это было лет пять назад. Кевин Моррисон — Сумасшедший Коп. Вспомнила?
Карандаш выпал из пальцев Джессики и, прокатившись по столу, свалился на пол. Строчки запрыгали перед глазами. Она вспомнила.
Эта история несколько дней не сходила со страниц всех чикагских газет.
Кевин Моррисон служил в отделе по борьбе с наркотиками. Как-то он вышел на след крупного наркодилера, который и был арестован благодаря собранным им уликам. Следствие, как обычно в таких случаях, шло ни шатко ни валко, но суд в конце концов все же начался. Решающую роль должны были сыграть показания главного героя, доблестного полицейского Кевина Моррисона. Однако накануне заседания машину детектива подрезали два джипа. Выскочившие из них люди в масках расстреляли «шевроле» из автоматов и скрылись. Жена и четырехлетний сын Моррисона были убиты на месте, а он сам, получив более дюжины ранений, остался жив, хотя и провалялся на больничной койке почти два месяца.
За это время суд успел завершиться. Присяжные, на которых расправа с полицейским произвела сильное впечатление, сочли за лучшее закрыть глаза на доказательства вины подсудимого и прислушались к доводам защиты. Наркодилера оправдали. Правда, наслаждаться едва не потерянной свободой ему посчастливилось недолго: месяц спустя в доме удачливого бизнесмена произошла перестрелка, в ходе которой погибли хозяин и пять его приятелей и телохранителей. Прибывшая на вызов полиция обнаружила шесть трупов и одного раненого, которым оказался Кевин Моррисон.
И снова недели в больнице. Потом суд. Полицейский молчал. Свидетелей не нашлось. И хотя все понимали, что именно произошло в особняке, присяжные сочли вину Моррисона недоказанной. По окончании процесса он сам ушел из полиции, восхваляемый одними и проклинаемый другими, с прочно приклеившимся прозвищем — Сумасшедший Коп.
Кевин Моррисон исчез из Чикаго, чтобы вынырнуть в Спрингфилде.
— Ты действительно считаешь, что это он? — растерянно пробормотала Джессика.
— Нисколько не сомневаюсь, — ответила Бетти, несколько удивленная реакцией подруги. — Но на всякий случай покопаюсь завтра в архиве, поищу фотографию.
Билл Стентон любил смотреть телевизор по утрам, за завтраком, когда голова не забита накопившимися за день проблемами. К тому же по утрам ему никто не мешал. Ни есть, ни получать информацию.
Он сидел за широким, уставленным подносами столиком и напряженно всматривался в громадный экран плазменного телевизора «Сони». На подносах терпеливо ожидали своей очереди вареные яйца и ветчина, паштет и пончики. Стентон предпочитал плотный завтрак, справедливо полагая, что человек должен следовать велениям организма, а его организм требовал основательной заправки именно утром. В тех редких случаях, когда график сбивался, все шло не так: желудок раздраженно ворчал, давление начинало скакать, внимание рассеивалось, а сердце колотилось с удвоенной скоростью.
Сидя на диване и пережевывая поджаренный на оливковом масле ломтик прихваченной хрустящей корочкой розовой ветчины, Стентон слушал ответы мэра на летящие со всех сторон острые вопросы репортеров. Пресс-конференция состоялась накануне, и созвал ее сам мэр. Впрочем, после появления в «Кроникл» статьи Пола Бродерика ничего другого ему и не оставалось — молчание было бы сочтено за признак слабости.
