Карин Матч - Осторожно, Синди!
— А кто… кто такая Анна? — спросила Синди. Нет, Алиса, попавшая на этот раз в Зазеркалье.
— Какая Анна? Как ее фамилия? — Стюарт посмотрел на нее, сжимая в зубах сигарету, которую как раз прикуривал.
— Я… не знаю, — сказала девушка тем же странным, нереальным голосом. — Мне Кит про нее рассказывал… и про вас… про вас с ней. Они предупреждали меня насчет вас, потому что вы жестоко поступили с этой Анной. Это все, что они мне сказали. Но Джо ничего не говорила… про вас с ней… и про ребенка.
В машине воцарилось глубокое молчание. Голубоватый дымок кольцами плавал между ними, Синди подняла руку, чтобы отогнать его от лица. Она вздрогнула, когда сильные, безжалостные руки Стюарта схватили ее за плечи.
— Значит, ты ничего не знала? — недоверчиво спросил он.
Прикосновение его стальных пальцев усилило шок от только что сказанного. Ненависть к нему полыхнула в душе Синди с такой яростью и силой, что она сама испугалась. Она еще никогда не испытывала таких эмоций.
— Уберите от меня руки! — прошипела она сквозь зубы. — Вы, лгун проклятый, отпустите меня! Вы — лжец, лжец, слышите? — Ее сотрясали рыдания, на нее накатывала истерика, ей не хватало воздуха.
Он резким движением занес руку и ударил ее по лицу. Ослепленная, она смотрела на него сквозь спутанные волосы, упавшие на глаза, и видела лишь смутный силуэт в полумраке машины. Тут слезы ручьем заструились по ее щекам, как потоки дождевой воды по ветровому стеклу.
— Прости, — бесстрастно произнес Стюарт. — Я ведь не знал, что тебе ничего не сказали.
Размазывая тыльной стороной ладони слезы по щекам, Синди почувствовала, что он ничуть не раскаивается в содеянном, но в любом случае это не имело значения. Даже если бы он искренне попросил прощения, это ничего не изменило бы. Слова были сказаны, и никакие извинения не могли их стереть из памяти.
— Прошу вас, отвезите меня домой, немедленно, — тихо попросила она.
Оба молчали до самого Мишен-Бей. Стюарт резко затормозил у обочины, вылез из машины, обошел ее и помог девушке выйти. Она хотела молча, не глядя, пройти мимо него, но он схватил ее за руку:
— Ты как-то сказала, что я жестокий человек. — Он приподнял ее лицо за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Смотри на меня! — резко скомандовал он. — Может, я действительно был жесток — со многими, и, возможно, у меня были на это причины, но сейчас ты должна мне поверить — я не хотел поссорить тебя с твоей кузиной. Я просто не знал.
Синди выдержала его взгляд.
— А вам это и не удастся, мистер Ньюман. То, что я от вас узнала, не уменьшает моего уважения к Джо и не уменьшает мою любовь к ней, однако мне жаль вас. Наверное, ужасно быть таким… таким холодным, таким равнодушным и таким… чудовищно одиноким. Да, вы пытаетесь это скрыть под маской безжалостного циника, но я-то знаю наверняка, что в душе вы завидуете простому человеческому счастью Джо.
Несколько секунд Стюарт молча стоял и смотрел на нее, потом отвернулся, сел в машину и уехал. Он злился на эту девчонку, на самого себя за то, что ему мучительно хотелось ударить ее — на этот раз не для того, чтобы унять истерику. Он вдруг понял, хотя ему трудно было в этом признаться, что, несмотря на всю ее юность и неопытность, она понимала его гораздо глубже, чем ему хотелось бы.
Повесив пальто на вешалку и оставив мокрые боты в передней, Синди прошла на кухню, где Джо расставляла тарелки перед ужином, а Кит сидел за столом и читал вечернюю газету.
— Привет, Синди. Все-таки нашла такси? — улыбнулась ей Джо.
Девушка выдавила улыбку:
— Да, нашла. — Она налила воду в электрический чайник и включила его в розетку рядом с плитой.
— У тебя что-то грустный вид, что-нибудь случилось? — спросила Джо, слизывая с черенка ложки картофельное пюре и ставя пустую кастрюлю под холодную воду.
Синди покачала головой и, сделав вид, что зевает, прикрыла рот рукой.
— Просто устала. Удивительно, как такие дни нагоняют скуку. Наверное, сегодня пораньше лягу спать.
— Да, наверное, ты действительно устала, раз хочешь пропустить сегодняшнюю серию «Вирджинии», — засмеялась Джо, но на самом деле она заметила, как бледна и удручена ее кузина. — А ты точно себя нормально чувствуешь? У тебя, часом, не грипп начинается?
— Нет, ничего страшного — посплю, и утром все будет в порядке.
На следующее утро Синди, как обычно, отправилась на работу. Она раздвинула тяжелые портьеры в кабинете, сняла чехол с пишущей машинки, вынула из ящика стола пластмассовые подносы для входящей и исходящей корреспонденции, полила цветы и стерла желтой тряпкой пыль со стола, шкафов и подоконников. Уже заканчивая вскрывать конверты, она услышала, что приехал Стюарт, быстро разложила письма в разные стопки и отнесла ему в кабинет, заодно прихватив с собой блокнот для стенографии и ручку.
— Доброе утро, мистер Ньюман, — сказала она тусклым официальным голосом, лишенным ее обычной жизнерадостности.
— Доброе утро, Синди.
— Я разобрала почту. Вот эти письма, как мне показалось, личные, я не стала их вскрывать. А вот эти — с заказами, чеками и банковскими документами. Если хотите, я сейчас отнесу их в отдел резервирования номеров…
— Нет, сейчас надо срочно отправить одно письмо, садись, я продиктую.
— Хорошо.
Стоя в своей любимой позе возле окна, он смотрел, как девушка садится, открывает блокнот, ее ручка замирает над чистым листом бумаги. «Она изменилась, — невольно подумал он. — Такая внезапная перемена за одну ночь. Она повзрослела, ушла в себя». Стюарт очень жалел о том, что произошло между ними вчера вечером, и сам этому удивлялся, потому что не привык сокрушаться по поводу своих поступков. Вернее, даже наоборот — он всегда праздновал победу, если ему удавалось чем-нибудь досадить прекрасному полу. Наверное, причина была в том, что ему редко приходилось сталкиваться с таким отпором, какой он получил вчера. Было ясно, что она тоже хотела забыть об этом инциденте и нарочно избегала любого упоминания о вчерашних событиях, поэтому он счел за лучшее промолчать.
Такие натянутые отношения сохранялись между ними всю неделю, они говорили очень мало, и только по делу.
В пятницу Стюарт, вспомнив про свое пари с Полом Брентом, решил, что так он далеко не продвинется. У него осталось всего три недели, и нужно будет приложить максимум усилий, чтобы за это время выиграть пари и стать наконец владельцем вожделенного охотничьего трофея.
Оленья голова стоила того. Стюарт всегда завидовал Полу, что именно ему удалось завладеть ею, охотясь на Южных островах в диких зарослях. Он тоже мечтал подстрелить оленя с двенадцатью отростками на рогах, чтобы повесить чучело у себя дома над камином, хотя знал, что найти такого зверя — редкая удача. Стюарт все больше и больше утверждался в намерении выиграть и совсем выбросил из головы переживания Синди. Ей еще повезло — он вообще редко задумывался о чужих чувствах, а уж всего менее о чувствах этого предательского женского пола.
