Уинифред Леннокс - Неужели это я?
— Ой, больно-то как! Я, кажется, подвернула ногу. Не пугайся, сейчас пройдет.
Филипп опешил от неожиданности: вот уж кого не ожидал увидеть!
— Зачем ты здесь? — резко спросил он, но уже крепко держал ее под руку и чувствовал, как Марго льнет к нему.
— Мне показалось, что ты собираешься наделать глупостей, — ласково объяснила она.
— А мне показалось, что ты их уже наделала.
— Я? Да с Треньяном можно иметь только деловые отношения!
— Неужели?
— Да! Ты что, не веришь мне? А тебя я... — Марго запнулась, словно признание дается ей с трудом, и тихо закончила: — Люблю.
— Интересное сообщение, — хмуро буркнул Филипп, не зная, рад или нет. В любом случае, играть чувствами этой молоденькой девочки он не собирался, и ему предстояло хорошенько поразмыслить, как же поступить.
Разговаривая, они шли по дорожке к дому. Марго почти висела на руке Филиппа, нежно прижимаясь к нему. Занятый выяснением отношений, чувствуя ее тепло, он как-то запамятовал, куда и зачем приехал, а Марго об этом и понятия не имела.
Зато Санди, увидев с террасы трогательную парочку, сначала несказанно изумилась, Потом порозовела от горестного недоумения и, наконец, вспыхнула от негодования.
Поль внимательно следил за игрой чувств на выразительном лице гостьи: щеки пылают, глаза снова стали стальными: нежная красавица фея вновь обернулась разгневанной валькирией. Не произнеся ни единого слова, она поведала ему печальную историю своей любви и вызвала сочувствие.
— Прошу прощения, драгоценнейшая фея Мелисанда, — обратился Поль к онемевшей Санди, — но я вижу досадную помеху нашему уединению.
Видите ли, я счастливый обладатель коллекции редких эстампов и по субботам и воскресеньям позволяю всем желающим любоваться ею. Должен сказать, у меня бывает довольно много народу, но сегодня я откажу всем. У меня одна гостья — вы. Простите, но я вынужден вас ненадолго покинуть.
Филипп стоял уже в нескольких шагах от террасы. Вид у него, надо признаться, был глуповатый. Узнав в восточной красавице Санди, он вдруг сообразил, в какое постыдное положение попал, и не мог сдвинуться с места. Раздумывая, что бы предпринять, он, склонив голову, невольно прислушивался к щебетанию Марго, которая лепетала что-то успокаивающее.
Им навстречу вышел высокий бородач, очевидно, хозяин дома. Филипп невольно напрягся.
— Мадемуазель, месье, прошу прощения, но осмотр коллекции на сегодня отменяется, — сообщил бородач. — Неожиданный визит феи Мелисанды помешает вам ознакомиться с эстампами. Сожалею, весьма сожалею... Представляю, как вы огорчены, но, увы... — Не переставая улыбаться, он ненавязчиво теснил непрошеных гостей к воротам.
Филипп радовался, что дурацкая безвыходная ситуация разрешилась сама собой, но одновременно чувствовал страшную неловкость. Отношения с Санди теперь испорчены безнадежно. Он нанес ей откровенное незаслуженное оскорбление, которое ему никогда не простит роскошная красавица фея Мелисанда. Ему и в голову не могло прийти, что она фея и что у нее есть совершенно ему неведомая, таинственная жизнь. Филипп шел подавленный, низко опустив голову.
Поль насмешливо поглядывал то на Маргариту, то на Филиппа. Не хотел бы он оказаться на месте этого парня, попавшего в цепкие коготки казавшейся простушкой девицы. Он довел их до ворот, еще раз извинился, откланялся и запер замок.
Через ограду он видел, как они сели в машину, и отметил торжество на хорошеньком личике девицы. Ни она, ни ее спутник Полю не понравились, но он мысленно пожелал им счастливого пути.
Санди поблагодарила Небо за счастливую развязку. При одной только мысли, что ей предстояло пережить, она чувствовала тошноту.
Вернувшийся Поль уселся напротив нее и продолжал говорить как ни в чем не бывало. Мало-помалу оттаяла и скованная после неожиданного визита Санди. Она горячо заговорила о возможностях издания рукописи, которая, безусловно, потребует кое-каких переделок. Можно, например, сделать из нее мелодраму...
Поль от души расхохотался.
— Вы преувеличиваете мои деловые способности. Я ведь даже коллекцию эстампов показываю бесплатно.
— Не сомневаюсь, — смутилась Санди.
— И совершенно напрасно. Разве можно быть такой доверчивой? На самом деле я деру безумные деньги, но только для того, чтобы посетителей было как можно меньше. А что касается рукописи, то к ней я и близко не подойду!
Он сказал это так значительно и так пристально посмотрел на Санди, что она поняла: Поль вкладывает в свое торжественное обещание какой-то особый смысл, но вдумываться не стала — ей было слишком плохо, слишком больно.
А Полю впервые за много дней не терпелось взяться за кисть. Черт с ней, с рукописью! Черт с ним, с прошлым! Перед ним золотая жила, удивительное богатство. У него чесались руки, чего с ним давно не бывало. Видя, что «золото» его тускнеет, он принялся болтать, шутить и отвлек-таки гостью от мрачных мыслей. День клонился к вечеру, Санди заторопилась, проверила, высохло ли платье, переоделась.
— Итак, я жду вас на сеанс во вторник, во второй половине дня. Вы не можете мне отказать, — сказал Поль, прощаясь.
Санди поняла, что отказать действительно не сможет, и утвердительно кивнула: да, хорошо, я ведь в отпуске, почему бы и нет?
Простились по-дружески. Неожиданное знакомство оказалось приятным для обоих.
Вторник так вторник, думала Санди, поглядывая на дорогу сквозь ветровое стекло. В пустоте, что внезапно образовалась вокруг нее, этот вторник будет мигать маленьким маячком, заставляя смотреть вперед, не давая сбиться с правильного курса.
Она не хотела знать, почему Филипп столь низко и оскорбительно поступил с ней, и не собиралась поддаваться волне отчаяния, которая уже подступала, готовясь подхватить ее.
Глава шестая
Подарки судьбы
Марго ликовала: кино получилось со счастливым концом. Пусть пока Филипп чернее тучи, зато скоро она его растормошит и между ними все опять будет тип-топ.
Филипп был в полной растерянности — он и злился на Марго, и был растроган той безоглядностью, с какой она кинулась за ним. Но больше всего его поразила Санди. Почему же он до сих пор не замечал, что она настоящая красавица? Бородач отрекомендовал ее феей Мелисандой, и чувствовалось, что он бесконечно горд ее визитом. На Филиппа повеяло неведомой ему жизнью, заработало воображение. Он удивлялся, как мог проглядеть в обыденной и будничной Ди загадочную Мелисанду. Сумрачно и рассеянно поглядывал он на щебетавшую Марго, почти не видя ее, придумывая, какой жизнью живет таинственная и прекрасная фея.
