Донна Стерлинг - Жажда приключений
— Где, черт побери, вы были? — Тайс захлопнул компьютер, когда она весело закружилась в танце, проходя мимо него на кухоньку.
— О, Уокер, это было чудесно! Я ходила в магазин! — Она сняла шляпу и бросила ее на диван, освободив кудри. — Я попыталась заказать завтрак в номер, но здесь нет такой службы. Ближайший ресторан через несколько домов отсюда, но консьерж — я имею в виду, служащий — сказал мне, что продуктовый магазин расположен через улицу. А у нас есть кухня, Уокер. И все вышло прекрасно!
— Неужели вы не понимаете, что вам нельзя выходить одной? — Его сердитые слова отвлекли ее внимание от пакета с покупками, который она положила на кухонную стойку. Она открыла рот для ответа, но он прервал ее, не дав вставить слово: — Предполагается, что я защищаю вас от репортеров и маньяков. Как, черт побери, я могу это делать, если вы устраиваете такие фортели?
Она поджала губы.
— Я полагаю, у меня есть право уходить и приходить, когда мне захочется.
— Только если вы хотите, чтобы на вас напали папарацци или какой-нибудь псих с винтовкой застрелил вас.
Она побледнела, но ее поза осталась королевской, и голову она держала высоко.
— Ни одна из этих захватывающих возможностей не входит в мои планы на отдых. Тем не менее я не хочу, чтобы постоянная тень следовала за мной, куда бы я ни отправилась.
Тайсу пришло в голову, что эта поездка в Панама-Сити могла быть не такой уж и внезапной, как казалась. Может быть, Клэр для чего-то собиралась приехать сюда. Может быть, она планировала с кем-то встретиться.
Эдгар Ричмонд нанял его, чтобы он сообщал ему обо всем, что Клэр делает, но, возможно, Ричмонд сказал не все? Уж не вернулась ли она с утреннего свидания? С кем, почему? Политическая интрига? Секретная любовь?
Он отвел от нее взгляд, чтобы успокоиться. Ему не нравилась мысль о том, что она ускользнет на свидание… с каким-нибудь проклятым мужчиной. И хотя его работа состояла в том, чтобы задавать вопросы, следить и сообщать, он не хотел злоупотреблять ее доверчивостью. Он, лично раскрывший сотни темных дел и обманов — особенно среди знаменитых, богатых и красивых, — вдруг обнаружил у себя готовность поверить, что она просто вышла купить еды. Что с ним происходит?
— Вы чертовски сильно напугали меня, — пробормотал он.
В ее голосе еще осталось высокомерное пренебрежение:
— Простите. — Она вытащила из пакета коробку яиц и буханку хлеба. — Вы так крепко спали, что было жалко будить вас.
— Нечего меня жалеть.
Она не ответила, но он увидел предательскую ямочку на щеке, спрятавшуюся возле ее губ. Он сощурил глаза.
— Чему вы улыбаетесь?
Она отвернулась, чтобы поставить молоко в холодильник.
— Я не улыбаюсь.
— Хорошо, тогда чему вы не улыбаетесь?
Когда она наконец посмотрела на него, ямочка стала глубже.
— Вы и в самом деле кричали на меня, как это ни удивительно.
Тайс нахмурился, не зная, что ответить. Казалось, Клер не ждала извинений.
Она прислонилась к кухонной стойке.
— Знаете, сколько лет прошло с тех пор, как на меня кричали? Мне тогда было лет девять… родители были живы…
Она выглядела такой довольной, что остатки его гнева испарились. Как могла женщина радоваться тому, что на нее кричат? Не то чтобы она позволяла это. Выражение ее лица могло заставить замолчать любого мужчину.
А может быть, и в глазах ее появилась дерзкая искорка или вызывающее сияние? Он не знал. Клер все еще пряталась от него за этими солнечными очками. Даже вчера вечером она ускользнула в спальню, не сняв их. Тайс мечтал сорвать их с ее лица.
— Я собираюсь готовить, Уокер, — объявила она.
Он сел в кресло у стола, скрестил руки на груди и посмотрел на Клер. Эта женщина была настоящей загадкой. Она начала готовить завтрак с таким видом, будто ее ждали приключения на неизведанной планете.
— Я надеялась приготовить копченую грудинку и тосты с черной икрой и сливочным сыром, но не нашла в магазине ни копченой грудинки, ни черной икры.
Сначала он подумал, что она шутит. Когда он понял, что нет, ему пришлось бороться с собой, чтобы подавить улыбку. Принцесса. Кто еще будет искать черную икру в пляжном магазинчике, где продают пиво, дешевое вино, чипсы и крем от загара? Не удержавшись, чтобы не поддразнить ее, он воскликнул:
— Как, неужели нет икры?
— Я знаю, она была бы в самый раз. — Не воспринимая насмешку, она надула губы и пожала плечами. — Ну ладно. Думаю, мы обойдемся яичницей с беконом.
Оказалось, что в слове «обойдемся» был заключен особый смысл. Хотя он помогал советами во время приготовления завтрака, кофе получился слишком горьким, бекон обуглился, а яичница хрустела на зубах.
— Не могу понять, как эти скорлупки попали внутрь, — она хмуро глядела на яичницу-болтуныо, — я старалась быть осторожной.
— Так получается, когда готовят завтрак в темных очках. — Желание Тайса видеть ее глаза становилось чем-то вроде навязчивой идеи.
— Они предписаны врачом. Я должна их носить. — Проглотив еще кусочек сгоревшего бекона, Клер пробормотала: — Простите за бекон.
— Все прекрасно. — Он решительно съел все без остатка.
— Лгунишка.
Он на мгновение даже перестал жевать, испытывая искушение ответить. Но не сказал ничего. У каждого из них были свои причины придерживаться той лжи, которую они наговорили друг другу. Ей не нужны были темные очки. И без них было ясно, что никакая она не поэтесса. А он не был нанят ее двоюродным братом. Но, несмотря на всю их ложь, Тайс был уверен, что хорошо знает Клер — самое важное в ней. И он очень хотел поцеловать ее, здесь и сейчас, за завтраком из горелого бекона и хрустящей яичницы.
Опасное желание. Она была его заданием. Очень важным. Сейчас было не время отвлекаться от работы.
— Обещайте мне, — пробормотал он, — что вы больше не уйдете без меня.
Ее вилка застыла в воздухе.
— Извините меня, Уокер, — наконец ответила она тихим, сожалеющим голосом. — Я не могу этого сделать.
Они смотрели друг на друга. Он не чувствовал в ее отказе гнева, только очень большую неловкость.
Их первый завтрак был съеден, и Тайс помог Клер загрузить посудомоечную машину. С этого момента он будет неотступно следить за ней.
Он не позволит ей уйти от него. Он хотел знать, был ли у нее какой-нибудь секрет, из-за которого ей пришлось покинуть дом в одиночестве и под чужим именем. И еще: почему он не сообщает о ее местонахождении.
Потому что я хочу ее для себя одного.
Он оттолкнул в сторону эту смутившую его мысль. Он был не готов сделать свой первый отчет, потому что чувствовал: время для этого еще не настало.
