Айрис Денбери - Лето в Альбаросе
Габриэлла смотрела на нее, словно не понимая:
— А что же мне делать? Где будут спать мои дети?
Каран старалась проявлять понимание и терпение с этой женщиной, которая действительно была в тяжелом положении.
— Послушай, Габриэлла, у тебя же была какая-то мебель в том доме, где ты жила раньше.
— Нет-нет — мы все продали, чтобы купить еду. Каран даже захлопала глазами, пораженная такой крайней нищетой.
— Но ведь твой муж… — начала она.
— Фелиппе сейчас на работе в «Эль Каталане», он трудится изо всех сил. Но за несколько месяцев до этого он долго болел и совсем не мог работать. Поэтому мы не расплатились за квартиру.
— Я, конечно, постараюсь найти вам другое жилье, но вы сами тоже должны что-то предпринять, искать себе какую-нибудь квартиру. Скажите вашему мужу, чтобы пришел ко мне, как только вернется с работы.
Габриэлла пообещала передать ему, потом добавила, что исходит все улицы в Альбаросе и найдет хотя бы какой-нибудь чулан, или старый амбар, или конюшни, где они могли бы жить, но куда девать детей, что ей делать с этим выводком, который цепляется за ее юбку?
— Я же не могу оставить их здесь, моя мать не сможет за ними всеми присматривать.
Каран согласилась с ней и оставила Габриэллу заниматься ее бесконечными домашними делами — стиркой, уборкой и готовкой.
На следующее утро Фелиппе явился к дверям виллы Каран с кроватью, затем принес матрас.
— Спасибо, Фелиппе. А вы не занесете все это ко мне в спальню?
Муж Габриэллы оказался довольно высоким и стройным. Его худое смуглое лицо пересекали преждевременные морщины, латаные-перелатаные штаны и тонкий свитер, которые были на нем в то утро, вряд ли могли согреть его на прохладном ветру. Видимо, все свободные деньги ушли на то, чтобы выбрать приличную одежду для работы в ресторане, а в остальное время он ходил в этих жалких обносках.
Когда вторая кровать была собрана и установлена в спальне Каран, она попросила его присесть и угостила бокалом вина.
В конце долгого разговора он признался, что нисколько не продвинулся в поисках квартиры за последние семь недель. Любое жилье было ему сейчас не по карману. О Фелиппе у Каран создалось впечатление как о честном человеке, искренне стремящемся уехать отсюда, чтобы у его семьи была более оседлая жизнь и определенное положение.
— Когда на виллах появятся жильцы, я, возможно, смогу взять Габриэллу на работу горничной или уборщицой, — предложила Каран. — И Бенита тоже может устроиться сюда.
Он просветлел в счастливой улыбке и схватил ее за руку.
— Да, да, это будет очень хорошо для нас, мы будем стараться, — пообещал он.
В тот вечер она решила, что с ее стороны будет достойным жестом, если она поужинает в «Эль Каталане», где работает Фелиппе. Он подал ей превосходный ужин, и она вознаградила его щедрыми чаевыми.
Прошла почти неделя, но от миссис Парментер все не было известий. Без денег, которые могли бы наконец заставить двигаться заржавевшее хозяйство поместья, Каран ничего не могла сделать. Пока занятий у нее было не так много, хотя она понимала, когда начнется сезон, она наверняка собьется с ног и свободной минуты у нее не будет. Как-то днем Каран брела вдоль берега, отдаляясь от Альбаросы. Дон Рамиро сказал ей, что здесь неподалеку находится его вилла, но она дошла уже до конца песчаного пляжа, по кромке которого росло несколько сосен, и не увидела ничего, кроме скал, врезающихся в море, и, туда-сюда полазив по ним, она повернула назад.
Как только Каран возвратилась домой, она услышала мужской голос:
— Мисс Ингрэм! Вы дома?
Она торопливо пошла к двери и открыла ее. Человек, стоявший на крыльце, показался ей знакомым.
— Я — Поль, — объявил он. — Племянник миссис Парментер.
— Ах да, конечно. Заходите, пожалуйста. — Она видела его только в аэропорту и совсем не была готова к его внезапному появлению здесь.
— Вы уже получили письмо от тетушки, в котором она написала, что я еду к вам? — спросил он.
— Нет. Я сегодня утром ходила на почту, но от миссис Парментер ничего не приходило.
— О, какая неудача. Ну ничего. Вот, я здесь, так что все в порядке. Я оставлю свои вещи у вас на веранде.
— Что вам приготовить на полдник? — спросила она. — Что-нибудь испанское или английское? Вы проголодались?
— Да нет, не особенно. Простой английский чай с тостами очень подойдет к этой ноябрьской погоде. Не то чтобы здесь уж очень холодно, но от Испании всегда ожидаешь солнца, тепла, мечтаешь поваляться на пляже и все такое.
Пока они пили чай, ели тосты и печенье, которое Каран приготовила утром, она изучала Поля Фернвуда. Этот человек среднего роста, довольно плотного сложения, со светлыми волосами, бледным, несколько мясистым лицом, в своем твидовом костюме походил на классического бизнесмена, словно он на самом деле надевал шляпу-котелок и носил с собой большой зонт.
— Тетя Элисон решила, что мне лучше приехать сюда самому и посмотреть, смогу ли я помочь вам выправить положение. Это к тому же удачно вписывалось в мои планы.
Каран коротко пересказала ему, что она написала в отчете миссис Парментер.
— Никто не хочет работать здесь в кредит.
— О, скоро мы это исправим, — пообещал он.
После чая она спросила, устроился ли он уже где-то в городе или намерен поселиться на одной из пустующих вилл.
— О, я думал, что могу пока пожить на одной из свободных вилл, — ответил он.
— В таком случае пойду приготовлю вам все необходимое.
— Я, пожалуй, займу соседнюю виллу, — предложил он. — Тогда мы будем ближе друг к другу и нам легче будет работать.
Каран понимала — уже невозможно утаивать, что одна из вилл временно занята. Все равно Поль скоро сам это узнает.
— Я не стала писать об этом в отчете, — созналась она. — Потому что мне казалось тогда, что я смогу быстро решить эту проблему, но лучше вам обо всем знать.
Поль выслушал ее рассказ о нужде Габриэллы. После этого он жизнерадостно воскликнул:
— О, прошу вас, не волнуйтесь, Каран, — можно я буду так вас называть? Не беспокойтесь, мы их быстренько отсюда выставим. А то они скоро пригласят пожить сюда своих друзей.
Каран сразу заволновалась. Может быть, она действительно проявила слабость в отношении этой семьи, но ей показалось, что Поль говорит так, словно он уже готов применить к ним самые строгие меры.
— На «Бирюзе» немного пыльно, — извинилась она. — Но утром ее тщательно вымоют, я вам обещаю.
— Здесь должна была остаться по крайней мере одна горничная, чтобы присматривать за всеми виллами, что случилось с ней? Как ее там… Бенита, кажется?
