Джейн Донелли - В плену грез
— Будьте осторожны!
— Как голова? — спросил участливо Ян, тронув ее за руку.
— Гораздо лучше, остался только намек на боль.
В гостиной продолжал гореть камин. Эми прошла за ними в комнату, довольная, что они возвратились одни. В надежде, что Адам Роско получил от ворот поворот, она засуетилась:
— Может, что-нибудь перекусите?
— Мы поужинали, — поблагодарила Либби, — если только по чашке кофе.
— Сейчас будет кофе, — заторопилась Эми.
Ян подложил Либби под голову диванную подушку:
— Посиди немного и расслабься. Это помогает при головной боли.
Она посмотрела на него с растущим самоосуждением, видя, с какой нежностью и заботой он обращается с ней.
— Не надо, Ян. Я притворялась. — Он вопросительно взглянул на нее. — Головная боль — лишь предлог. Мне просто не хотелось ехать к Дженни.
— Ну и прекрасно. Мне тоже этого очень не хотелось.
— Я притворщица во многих отношениях. Правда. Вы с дядей Грэем обращаетесь со мной так, словно собираетесь охранять меня до конца моих дней. Вы меня так вконец избалуете.
— Нам нравится баловать тебя.
— Боюсь, ни вам, ни мне от этого не будет никакой пользы.
— Но я хотел бы, — признался он, — заниматься этим всю жизнь. — Это можно было расценить как признание в любви. Это произошло спонтанно. Он не собирался делать этого сегодня. Но это прозвучало так естественно, будучи сущей правдой.
Либби вскинула руку, словно пытаясь схватить эти слова и вернуть их ему. Она не хотела, чтобы они были произнесены. Он понял это до того, как она промолвила:
— Жизнь может оказаться долгой, мы же знаем друг друга всего несколько месяцев.
— Прекрасных месяцев.
— Очень хороших, но, Ян, прошу тебя, я не хочу… — Она поколебалась немного и продолжала: — Я не хочу торопить события. Мне бы хотелось, чтобы мы оставались друзьями, просто друзьями, как можно дольше, по крайней мере.
— А затем?
— Не знаю. — Эти слова вырвались у нее, так как она действительно не знала, что потом. Жизнь стала полна тревог и неопределенности. Она уже не была ни в чем уверена.
— Все дело в Роско? — спросил он, медленно выговаривая слова.
— Может быть. — Она хотела быть откровенной, поскольку только после знакомства с Адамом перестала находить себе место.
Ян опустился перед ней на колени, взял ее руки и сжал с такой силой, что она чуть не закричала от боли и попыталась их вырвать.
— Послушай, Либби, ты не можешь любить такого человека. Я допускаю, что ты могла увлечься им. Посмотри на Дженни, она увлеклась им, разве не так? Как только появился Роско, она совершенно перестала обращать внимание на Дерека. Я могу быть предвзятым, так как люблю тебя. Любой мужчина, который завладевает твоим вниманием, — мой враг. Я признаюсь в этом. Но здесь не только предвзятость. В Адаме Роско есть нечто такое, что пугает меня.
От удивления у нее расширились глаза. Ян совершенно не походил на труса.
— Поначалу, — продолжал он, — я принял его за простого бродягу. В мире полно таких никчемных людей, и, я полагаю, кое-кто из них обладает определенным шармом. Но он не из таких. Напротив. Побыв с ним хотя бы немного, начинаешь понимать, что он совсем не такой. Он так хорошо владеет собой. Он сидел там весь вечер и, казалось, смеялся над нами.
— Быть может, и так, — резко проговорила она, — а почему бы и нет? Ведь ты же пытался поднять его на смех, разве не так? Ты попытался выставить его кретином.
— Ну ладно. Но ведь он может обидеть тебя, причинить тебе боль, Либби. Он очень жесткий человек. Похоже, гораздо жестче любого из мужчин, с которыми ты была знакома до сих пор. И я не хочу, чтобы тебе кто-либо причинил боль.
Она была тронута, но заставила себя улыбнуться, так как не хотела больше слышать ничего подобного.
— Я не дам никому себя в обиду. Адам просто один из многих Моих друзей, почему же он должен причинить мне боль? Ну а теперь пойдем посмотрим, почему так долго нет кофе.
Не успела она подняться с места, как в гостиную вошла Эми, которая стояла за приотворенной дверью, ожидая, когда Ян поднимется с колен. Ей это напомнило объяснение в любви в старинном романтическом стиле, и она была горько разочарована, когда Либби вместо того, чтобы броситься к нему в объятия, погладила его по щеке и направилась к двери.
— Кофе, — сварливо произнесла Эми, с шумом поставив поднос на край стола. Затем удалилась, демонстративно топая ногами.
— Она подслушивала, — весело констатировала Либби, — и сейчас ужасно сердита на меня. А ты, Ян, тоже сердишься на меня? — Она улыбалась, но он видел, что у нее в глазах застыла печаль.
— К сожалению — ответил он, — я не могу сердиться на тебя. Надеюсь призвать на помощь весь твой здравый смысл. — Он положил ей на плечи руки, и это было простым прикосновением, не больше. Ее сердце не забилось от этого сильнее, ни один нерв не напрягся внутри.
— Обо мне не беспокойся, — мягко проговорила она, — я смогу за себя постоять.
Но он продолжал держать ее за плечи, и в его резком тоне почувствовалось отчаяние:
— Откуда ты знаешь? Разве тебе приходилось сталкиваться с чем-либо подобным? Откуда тебе известно, что ты сможешь справиться с этим?
Глава 3
Госпожа Беннетт наконец-то приехала. Теперь можно было вздохнуть с облегчением. Однако она сидела за столом и пила чай с таким видом, словно ее пригласили на официальный прием, а не для работы по хозяйству. Возможно, это и был официальный прием. Увидев ее, Либби спросила с надеждой в голосе:
— Доброе утро, госпожа Беннетт. Ваша сестра поправилась?
Госпожа Беннетт была себе на уме:
— Ей сейчас полегче, чем было раньше. Но вы же знаете, с желудком шутки плохи, да и ведет она себя не совсем по-умному. Так что мне сегодня придется уйти пораньше.
«Полдня все лучше, чем совсем ничего», — подумала Либби и подмигнула, улыбаясь, Эми. Но та не ответила на улыбку. Как раз сегодня она могла бы обойтись без помощи госпожи Беннетт. Она многое хотела сказать Либби и собиралась сразу же приступить к разговору, как только увидит ее.
Утренний кофе для Грэма Мэйсона был готов, и Либби, приготовив тосты, положила все на поднос, как делала это каждое утро, и направилась в комнату для завтраков. Дядя сидел за столом с раскрытой газетой. Она поставила поднос на стол и поцеловала дядю в щеку.
— Привет. Я не опоздала?
— Совсем нет, — улыбнулся он. — Ты сегодня такая нарядная. — На ней были самые простые вещи: рубашка небесно-голубого цвета и ярко-розовая юбка.
— Премного благодарствую. Девушке в день стирки приятно слышать, что она нарядно одета, — рассмеялась она, наливая ему кофе.
