Николь Бернем - Поцелуй рыцаря
«Да, вас».
– Я пока осматриваюсь на местности, принцесса.
– Значит, каталог придется как нельзя кстати. Боюсь, в ближайшие дни у меня не будет времени для встречи с вами, поэтому, если что-нибудь понадобится, дайте знать Нерине, и она все устроит. Если же вы решите передать что-нибудь музейному совету…
– Зачем вы все это делаете, принцесса? – Его неожиданный вопрос прервал ее на полуслове.
– Делаю что?
– Да все это. – Он махнул рукой в сторону жилого крыла дворца. – Вы не спали бог знает сколько времени, провели вечер среди целой толпы посторонних людей, ваш завтрашний день расписан по минутам, при том, что вы только сегодня утром вернулись из поездки в другую страну. Еще раньше вы дали согласие лично курировать мою работу в хранилище, хотя могли бы назначить для этого другого человека. В довершение всего на ваших плечах лежит забота обо всех, кто живет в этом дворце, начиная со взрослых братьев и заканчивая многочисленными подчиненными. Вы ведете себя так, словно без вашей помощи они не смогут прожить ни дня. Зачем вам все это?
Принцесса странно посмотрела на него, и на какой-то момент Нику показалось, что она сейчас повернется и уйдет: он позволил себе недопустимую вольность в обращении с особой королевской крови.
– Я делаю это, потому что могу, – помолчав, ответила она. – И потому что мне нравится это делать. Вы знаете, сколько маленьких девочек в детстве мечтают быть принцессами. Им кажется, будто принцессы только и делают, что наряжаются в пышные платья, танцуют на балах и ждут принцев, готовых ради них совершить любые подвиги. В реальности же все совсем иначе, вместе с титулом на тебя возлагается огромная ответственность. Поэтому, даже если твои ноги гудят от усталости, а глаза слипаются из-за того, что ты несколько ночей провела без сна, что-то вот здесь, – принцесса дотронулась до того места на груди, где билось сердце, – заставляет тебя вскинуть голову и идти туда, где тебя ждут. От этого зависит благополучие тысяч людей, чье безоговорочное доверие ты не вправе обмануть.
– Но вы вряд ли сможете помочь всем этим людям, если надорвете себе здоровье таким плотным графиком, – возразил он.
– Когда вы любите кого-то всем сердцем, то готовы ради этого человека на все. И при этом абсолютно неважно, каких личных жертв требует от вас такая любовь. А я люблю свою семью и свою страну и ничего не пожалею ради их блага. – При этих словах лицо принцессы осветилось особым внутренним светом. – И с этим уже ничего не поделаешь.
Для человека, видевшего мир, принцесса Изабелла обладала душевной чистотой, которая не могла не удивлять Ника. Еще в Бостоне он понял, что имеет дело не просто с умной женщиной, а с женщиной, привыкшей самостоятельно принимать серьезные решения. Но, несмотря на весь свой интеллект, на способность проникать в самую суть человеческой натуры, она все еще верила, что мир можно изменить.
– Жизнь так коротка, а вы так прекрасны, принцесса. Вы столько думаете о других, что у вас совсем нет времени подумать о себе.
Ник коснулся кончиками пальцев ее нежной щеки. Ему была знакома такая жертвенность. Он сам принял участие во многих сражениях, не однажды рисковал жизнью по первому же слову короля Бернардо, чтобы у них с Колеттой было все, о чем они мечтали. Но при этом он имел в виду исключительно собственный интерес.
– Я счастлива тем, что делаю, – почти шепотом проговорила Изабелла.
– Но такой образ жизни обрекает вас на одиночество.
Ник попытался вспомнить все, что когда-либо слышал или читал о принцессе Изабелле. Хотя бы раз где-нибудь упомянули о том, что ее видели с приятелем? Есть на свете такой папарацци, которому посчастливилось снять ее высочество целующейся с мужчиной? Он помнил массу подобных историй, в которые были замешаны ее братья: о принце Антонио, до свадьбы заслужившем репутацию принца-плейбоя; о принце Стефано, колесящем по Европе в сопровождении веселой ватаги таких же, как он, легкомысленных отпрысков аристократических семейств; о принце Федерико, женившемся на богатой и элегантной леди Лукреции. Но ровным счетом ничего не было сказано о личной жизни Изабеллы.
– Нет, – возразила она, словно стараясь прежде всего убедить саму себя. – Мне никогда не бывает одиноко, ведь у меня замечательная семья. Мы с отцом большие друзья, да и…
– Это не то, что я имел в виду, принцесса. – Ник понял, что попал в самую точку. Не дав ей опомниться, он наклонился и запечатлел на губах Изабеллы самый легкий, самый нежный поцелуй из всех, которые когда-либо дарил женщинам. – Вам пора в постель, принцесса, – с трудом заставив себя оторваться от ее мягких теплых губ, проговорил он. – Хороший сон – это самое малое, что вы заслужили.
Если она еще задержится в хранилище, Ник не ограничится одними поцелуями. Между тем сейчас ему никак нельзя идти на поводу у своих чувств. До тех пор, пока он не отыщет Руфину, он не может думать о серьезных отношениях ни с одной женщиной. Именно такое обещание дал Ник себе в тот день, когда потерял Колетту.
– Вы правы, мне действительно надо выспаться.
Она отстранилась, и Ник почувствовал, что ей так же трудно расстаться, как и ему. От всех этих переживаний у него ужасно разболелась голова. Достав из ящика рабочего стола предусмотрительно припасенную упаковку аспирина, он выдавил пару таблеток и проглотил.
– Я уже сказала, что несколько дней буду занята. Поэтому, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь к Нерине. Хотела бы также напомнить, что следующее собрание музейного совета состоится через две недели. Постарайтесь, чтобы к этому времени вам было чем порадовать наших профессоров. С вами все в порядке, Ник? – добавила она, кивнув на полупустую упаковку аспирина, которую он вертел в руке.
– Все нормально, принцесса. Просто в юности я перенес небольшое сотрясение мозга, и оно до сих пор о себе напоминает.
Изабелла покинула хранилище. Ник слышал, как каблуки ее туфель простучали сначала по каменной лестнице, затем по мраморному полу коридора. Если бы он мог совсем не думать о ней!
ГЛАВА ПЯТАЯ
Вынув из подставки орехового дерева «паркер» с золотым пером, Изабелла приступила к просмотру корреспонденции, ежедневно поступавшей во дворец на ее имя. Наибольшего внимания заслуживали письма от канцлера Германии и итальянского премьер-министра, с которыми она состояла в дружеской переписке; кроме того, требовалось ответить на восемь приглашений частного характера и продиктовать тридцать шесть благодарственных писем. Позвонив, Изабелла распорядилась, чтобы ей принесли второй за утро кофейник.
В соответствии с распорядком дня, заботливо отпечатанным накануне Нериной, остаток утра Изабелле предстояло провести за серией примерок для Джорджа Армани, чей дом моды получил право сшить для нее несколько вечерних платьев к Венецианскому фестивалю. Затем шел черед платьев от Версаче, одно из которых Изабелла собиралась надеть на благотворительный бал в поддержку Королевского научного фонда, патронируемого лично принцем Антонио. Второе шилось для торжественного обеда, устраиваемого королевской семьей в честь последнего нобелевского лауреата по химии, бывшего родом из Сан-Римини.
