София Герн - Потерянная навсегда
— Так вот. Роман Бродский — это и есть Денис. Вот так.
— Как это? — Кира выпучила глаза и чуть не подавилась кофе.
— А вот так. Два года он жил под этой фамилией. Я не знаю точно, что там уж были за обстоятельства, но ему пришлось скрываться.
— Криминал? — насторожилась Кира.
— С его стороны — вряд ли. Я думаю, что как репортер в Боснии он стал чему-то свидетелем. Обычно таких людей, чтобы их спрятать, обеспечивают другими документами. Не знаю точно, он ничего мне не рассказал, но думаю, что именно так.
— Не рассказал?! Да он бросил тебя! А теперь явился, и ты полетела к нему, как бабочка на огонь! Слушай, это надо переварить! Налей-ка мне пятьдесят грамм, если сама все еще не выдула.
Маргарита вытащила из холодильника бутылку «Абсолюта» и поставила перед Кирой рюмку. Поискала чего-нибудь закусить, но обнаружила лишь банку маслин и маленький кусочек «Бри».
— Этого достаточно?
— Давай! А вот тебе хватит, — сказала Кира, опрокидывая рюмку. — С тобой сопьешься! Вечно у тебя какие-то сюрпризы. И как только Артем это терпит?
— Ты теперь стала на сторону Артема?
— Ну, знаешь, если уж выбирать… Конечно, я его не очень-то люблю, но мне-то зачем его любить? Я все-таки считаю, что он как-то надежнее. А этот откуда вдруг взялся? И откуда у него такие деньжищи? Купил издательство, купил дом, как я понимаю, в котором ты побывала. Хороша избушка?
— Избушка что надо. Только еще необставленная.
— И ты собираешься с ним продолжать отношения?
— Нет… Я не знаю! Не знаю!
— Вот смешно, — сказала Кира, — он тебя заказал…
— Что?! — не поняла Маргарита.
— Я имею в виду — заказал скульптуру. Получилось, что тебя. Как будто знал, гад!
— Ну, не думаю, что знал. Это просто совпадение.
— Ага, и совпадение, что он взял твой роман. Вот так просто Артем ему его принес, он почитал и впечатлился.
— А почему нет? Ты меня совсем не ценишь! — обиделась Маргарита.
— Дурочка! Я-то тебя ценю, как, надеюсь, и ты меня. Но на титульном листе стоит твое имя. И неужели же он его забыл? Вот представляю себе, как он про себя там читал! Обалдеть! Ты, Марго, перед ним уже на сей раз разделась окончательно. Один раз в книге, второй — в этой, черт бы ее подрал, статуе, а теперь уж и вовсе вживую. Знаешь, по-моему, мужчина не должен так много знать. Это дает ему все преимущества. А ты вот о нем и его приключениях ничего не знаешь. Ну ладно, я вижу, тебе есть о чем подумать. Как ни приятно тут у тебя болтать, мне некогда рассиживаться. Работа. — И Кира поднялась.
Маргарита проводила подругу и вздохнула с облегчением. Ей совершенно не хотелось теперь уже выслушивать критику со стороны Киры. Тоже мне! Мудрая сова!
Артем не звонил. Наверное, обиделся. Зато позвонил Роман. Откуда он узнал телефон? Она ему не давала. Хотя все ее координаты значились в рукописи. Она тяжело вздохнула и взяла трубку, не дожидаясь, пока он закончит свою речь на автоответчике.
— Марго! Ты что творишь? Ты почему сбежала? Хочешь воспаление легких подхватить? Да? Я бы отвез тебя домой. Что за фокусы? — Его голос был раздраженным и злым, его задело ее исчезновение, это уж точно.
— Дени… Роман, я сглупила…
— Это когда же? — резко спросил он, явно заметив, что она хотела его назвать прежним, куда более привычным для нее именем.
— Когда вчера позволила себе поехать с тобой. Этого не нужно было делать. Но ты мне опомниться не дал. Послушай, давай все забудем?
— Забудем? Когда мы снова друг друга нашли? И ты считаешь это правильным? Или так уж сильно любишь Артема?
— Это не имеет значения. Прошу тебя. Давай будем общаться только по делу. К тому же я не могу поверить в то, что ты сейчас один. Что у тебя никого нет…
— Ревнуешь? — засмеялся он, проигнорировав ее предыдущие слова.
— Нет. Я совсем о другом.
— Хорошо. Я дам тебе время разобраться в себе. Но недолго.
— Ты ничего о себе не рассказал! — вдруг вспыхнула она. — Совсем ничего!
— Ты хотела оправданий? Это глупо, Марго. И у нас не было времени серьезно поговорить. Я думал, что мы сделаем это утром. Но ты сбежала. Ты все еще маленькая глупенькая девчонка. Наверное, я ошибся, предположив, что ты повзрослела.
— Ну и тем более. Зачем я тебе?
— Ты мне нужна. Очень. Какая есть. Подумай над этим. — И он положил трубку, не дожидаясь, пока она скажет еще что-нибудь, что ему может совершенно не понравиться. Он так делал всегда — сворачивал разговор, если он ему не нравился.
Пребывая, как это называла Кира, в разобранных чувствах, мучаясь внезапно нахлынувшей головной болью, Маргарита решила все-таки немного поспать и еле дотащилась до постели. Но сон не шел. Вместо этого она принялась перебирать воспоминания, и совсем свежие перемешивались с теми, что давно были покрыты туманной дымкой. И все-таки… Вот она, совершенно обнаженная, сидит на постели в гостиничном номере, а жаркое солнце пробивается сквозь деревянные, неплотно пригнанные ставни. Раннее утро, она, разомлевшая и горячая, с бисеринками пота над верхней губой, с полуприкрытыми веками, с окутывающими ее как облако огненно-рыжими волосами, так и не загоревшая, позирует ему. Он направил на нее объектив своего неизменного «Никона», сам при этом не удосужившись одеться. Она смеется. Это и в самом деле смешно: мужчина в чем мать родила, зато с фотоаппаратом. В дверь стучат. Это коридорный принес завтрак, состоящий, как всегда, из козьего сыра, оливок и горячей лепешки. Она прячется под смятую простыню, а он поднимает с пола халат, набрасывает его на голое смуглое тело. Принимает поднос, что-то говорит по-гречески, она не понимает, что именно. Она никогда не переставала удивляться его способностям так быстро учить чужой язык. Когда мальчик уходит, он приносит ей высокий стакан со свежевыжатым апельсиновым соком. Она жадно пьет, и капельки оранжевой влаги, такой острой, такой вкусной, стекают на подбородок. И он садится рядом с ней и слизывает эти капельки. И пьет ее дыхание, приблизив к ее губам свои губы, но не спешит их касаться. Она откидывается на спину, сгорая от нетерпения. Но он никогда не был нетерпелив. Он упивался прелюдией, доводя ее до умопомрачения, до того момента, пока она сама, требовательно и страстно, не призывала его в себя. Но и тогда он не спешил. Что ж, он и теперь не изменился. Для него секс не просто секс. Это пробуждение поистине космической энергии, он, как ураган, набирающий силу медленно, начинающий свой стремительный бег с полного штиля, с затишья, и вдруг в одно мгновение становящийся неумолимым. Маргарита вспомнила Артема. С ним все не так. Нет, он почти безупречен. Но все в нем почему-то кажется не естественным порывом, а отработанной, выученной по книгам и журналам для мужчин техникой.
