Наташа Окли - Грот Посейдона
— Не рассердится.
Изабелла поймала его улыбку и нагнулась за своими босоножками.
— Оставьте их. Они вам не понадобятся. Это по ту сторону лужайки.
Изабелла чувствовала себя счастливой. Лунный свет казался ей ярче. Ароматы, разлитые в воздухе, — сильнее. Трава — мягче и зеленее.
— Вы часто не спите всю ночь и наблюдаете восход солнца?
— Да, я часто не сплю до утра. Ночью прохладней, и мне нравится это. А при отсутствии кондиционера это становится еще заманчивей. — Он повернул голову к ней, и она увидела шрамы на его лице. — Но специально не спать, чтобы увидеть восход, — такого не бывает.
— Почему?
— Потому что им нельзя любоваться в одиночестве.
Все внутри нее перевернулось.
— Наверное, вы правы.
— Вы не испортите свое платье, если сядете на траву?
— Не думаю. Тут сухо.
Да мне это совершенно безразлично, подумала она и удобно расположилась на земле, вытянув ноги.
Доминик сел рядом.
— Конечно, было бы лучше взять с собой коврики. Мы с Иоландой брали с собой термос с капуччино, пончики и устраивали ранний завтрак.
Изабелла взглянула на деревья, которые посадила его покойная жена, не дожившая до того времени, когда они выросли.
— Наверное, вы скучаете по ней.
— Вспоминаю каждый день. — Его голос звучал приглушенно. — Скучаю по ним обоим. Смотрите. — Доминик показал в сторону моря. — Эта лодка была там всю ночь.
Она проследила за его пальцем и ближе к линии горизонта увидела белую рыбацкую лодку. Изабелла прижала поднятые колени к груди. Она чувствовала, как ветерок с моря шевелит ее волосы, и ощущала соль на губах.
Все вокруг будто замерло в трепетном ожидании. Сначала послышался одинокий крик чайки, постепенно к ней присоединились другие птицы. Изабелла затаила дыхание. Но утро все еще не наступало.
Они были вдвоем. Никто их не видел. Не было никакой причины быть здесь, кроме того, что они оба этого хотели.
— Какой была Иоланда? — спросила она тихо, почти неслышно. Она почувствовала, как он напрягся.
— Она была… — Доминик прикрыл лицо рукой. — Она была веселой. — Он глубоко вздохнул. — Умела превратить все в праздник.
Изабелла перевела взгляд на море. Перистые облака высоко в небе порозовели. Было очень красиво, но она почти не замечала эту красоту. Она мечтала о том, чтобы хоть кто-нибудь сказал ей однажды, что благодаря ей мир стал лучше.
— Мне не хватает ощущения того, что я являюсь частью ее жизни, не хватает наших общих мечтаний. — Он взглянул на нее. — И я все время думаю, как бы сложилась наша жизнь, если бы они обе не погибли. Нашей дочери исполнилось бы пять в октябре.
Подступивший к горлу ком мешал Изабелле дышать. Ей стало стыдно. Она нередко жалела себя, хотя у нее не было никаких причин чувствовать себя несчастной.
— Как звали вашу дочку?
— Фелиция. — Его голос дрогнул. — Фелиция Алиса.
Одинокая слезинка скатилась по ее щеке, оставив блестящий след. Как он выдерживает это? Как может жить день за днем, день за днем?..
Тут она почувствовала ладонь на своей руке. Его ладонь. Теплую. Успокаивающую. Изабелла подняла глаза. Они блестели.
— Спасибо за то, что вы задали этот вопрос и выслушали ответ.
Другая слезинка выкатилась и пробежала по следу, проложенному первой.
— Никто не позволяет мне говорить о них. — Доминик протянул руку и осторожно смахнул слезы с ее лица. — А если я не говорю о них, я боюсь забыть, какими замечательными они были. Какое счастье, что они были в моей жизни!
— Я очень сочувствую вам, — произнесла Изабелла прерывающимся голосом.
Доминик поднял ее руку с травы и положил к себе на колени. Изабелла вздрогнула, и он обнял ее.
Два одиноких человека наблюдали рассвет.
Их души так сблизились за эти минуты, что слова стали излишни.
Край неба сделался слегка оранжевым, постепенно расширяясь и становясь все ярче и ярче.
Изабелла взглянула на Доминика. Было бы так легко дотронуться до его лица, ощутить шероховатость его кожи под своими пальцами. Он был так близко, что она чувствовала его дыхание. Впервые за последние лет десять кто-то обнимал ее. Просто обнимал.
— Пожалуй, нам лучше вернуться, — сказал он.
Изабелла закрыла глаза и попыталась запомнить то прекрасное ощущение, которое сейчас испытывала. Ей не хотелось возвращаться.
— Я скажу Сильване, что вам надо выспаться, а не идти на мессу.
Он продолжал держать ее за руку, пока они шли через поляну обратно к террасе. Когда они подошли, он отпустил ее руку, и Изабелла нагнулась, чтобы поднять свои босоножки.
— Изабелла?
Она повернулась.
— Да?
— Моя семья соберется на ланч в воскресенье. Может быть, присоединитесь к нам?
Не идти на дневной прием, который значился в расписании?
Она взглянула ему в лицо. Оно было бесстрастным, только крошечная жилка пульсировала на его щеке.
— Если вы не захотите, я это прекрасно пойму. Мой отец стал мягче с годами, но его дипломатия…
— С удовольствием. Спасибо.
И она шагнула вперед и осторожно поцеловала его в щеку со шрамом.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Изабелла поцеловала его в щеку!
Он с трудом верил в это. Один бог знал, что означал этот простой поступок для него. Признание. Дружбу. По крайней мере, так хотелось ему верить.
Доминик провел рукой по изуродованному лицу, напомнив себе, что она могла сделать это из жалости к нему. Вряд ли в ней заговорила страсть.
Красавица и чудовище.
Доминик улыбнулся. Он не мечтал о таком счастливом финале. Даже не хотел его. Он протянул руку и взял финик со стоящей перед ним тарелки. Однажды он уже использовал выпавший ему шанс на счастье. Это было чудесно, но теперь все кончилось.
Все говорили, что время — лучший лекарь, но время прошло и ничто не изменилось. Каждое утро он просыпался и осознавал свое одиночество.
Пытаться воссоздать то, что у него было, значило предать свои чувства к ним. Он смирился с тем, что ему никогда снова не испытать семейного счастья. Доминик поглубже спрятался в тень от сосны. Такая женщина, как Изабелла Фиерецца, никогда не посмотрит на него страстным взглядом.
К нему подошла Сильвана и опустилась на землю рядом с ним.
— Она очаровательна.
— Кто?
Сестра откусила кусочек миндального печенья.
— Женщина, за которой ты наблюдаешь. Знаешь, тебя всегда привлекали роскошные женщины. Сначала Иоланда, теперь…
Доминик потер рукой шею. Раз Сильвана заметила, как очарован он был Изабеллой, тогда можно было быть уверенным, что и его мачеха заметила это. Он посмотрел туда, где сидела Люситта, окруженная внуками. Она подняла глаза и улыбнулась. Потом оба они взглянули на Изабеллу.
