Энн Вулф - Лабиринты памяти
Философский взгляд отца на смерть Трэвор воспринял как безразличие к утрате близкого им обоим человека. Раз отец не переживает горе как он, Трэвор, значит, гибель жены для него — пустой звук. Сделав для себя этот вывод, Трэвор возненавидел отца. А тяга к алкоголю — единственной возможности забвения — все усиливалась.
С изворотливостью человека, попавшего в ловушку, Трэвор изыскивал любые средства для того, чтобы раздобыть свое успокоительное. Когда отец перестал давать ему карманные деньги, которые тут же уходили на выпивку, Трэвор нашел подработку в свободное от колледжа время. Он подстригал соседские газоны, ухаживал за цветами, разносил газеты, а, получив деньги, напивался до невменяемого состояния, в котором по вечерам видел его отец.
По городу поползли слухи — сын богатейшего промышленника спивается. Какая жалость — совсем молодой! Джонатан Лоу в панике ломал себе голову, не зная, что придумать, как вернуть сына на истинный путь. И не нашел ничего умнее, как жениться вторично, решив, что в доме должна быть женщина, которая если и не заменит Трэвору мать, то хотя бы принесет радость в их овдовевшее семейство.
Ее звали Лилиан — музыкальное имя сразу же закрутилось в голове Трэвора тысячей прекрасных симфоний, ее красота и молодость укололи неопытного юнца в самое сердце, так и не дав разуму возможности осознать, что эта женщина стала женой его отца, а, соответственно, его, Трэвора, мачехой.
Джонатан добился желаемого — сын стал меньше пить и начал наконец походить на человека. Лилиан и Трэвор прекрасно ладили друг с другом, и Джонатан абсолютно не испытывал ревности. Ему и в голову не могло прийти, что молодость сблизит этих двоих не только духовно, но и физически.
Лилиан была в офисе Джонатана Лоу всего лишь скромной помощницей и так же быстро согласилась на его предложение, как и приняла его ухаживания. Нельзя сказать, что ею двигала простая корысть — она не слишком хорошо знала жизнь, вычитывая ее со страниц любовных романов и слушая советы подруг, не более компетентных в вопросах любви, чем она сама. Когда богатый и пожилой Джонатан начал ухаживать за ней, Лилиан в первый момент страшно растерялась. Она была одинока, но совершенно не понимала, что ей делать с увлечением вдовца-начальника. Зато не растерялись ее подруги. Постоянный шепот «не упусти свой шанс» преследовал ее в коридорах офиса, в дорогих ресторанах, куда водил ее Джонатан, в роскошных апартаментах гостиниц и наконец у алтаря, где завершился ее роман, который она так и не смогла осознать до конца. Лилиан несло по течению, как маленькую лодку, и ничего странного не было в том, что это же течение прибило ее к одинокому берегу Трэвора.
Поначалу молоденькая мачеха чувствовала к своему пасынку лишь дружескую симпатию, перекликающуюся с желанием утешить и помочь, — Лилиан была участливым человеком, не безразличным к чужому горю. Но вскоре простое участие сменилось гораздо более сложными многогранным чувством, порой приводящим Лилиан в отчаяние — впервые в своей жизни она влюбилась. И все же то, что происходило в ее душе, меркло по сравнению с вулканом, полыхающим внутри Трэвора.
Вся сила тоски по умершей матери воплотилась теперь для него в любви к Лилиан. Эти два образа пересеклись в его душе, создав единую гармоничную композицию. В его безумных фантазиях мать словно благословляла их с Лилиан союз, она видела все происходящее, она понимала и одобряла выбор сына. Трэвор ходил, как помешанный, он бредил Лилиан и совершенно не задумывался о чувствах отца. А бедняга Джонатан не мог нарадоваться благоприятным изменениям, происходящим с сыном. Он был благодарен Лилиан за то, что та сделала для Трэвора, а Лилиан, в свою очередь, мучилась угрызениями совести и страхом разоблачения. Между ней и Трэвором словно пробегали электрические разряды, и ей казалось, что даже это может их выдать.
Тайная измена часто бывает притягательна — греховный плод сладок. Но едва ли это можно было сказать о чувствах Лилиан и Трэвора. Лилиан совестно было предавать мужа, а Трэвор так и не смог научиться воспринимать свою любовь как жену отца. Он считал ошибкой то, что Лилиан принадлежит Джонатану, и намеревался исправить эту ошибку как можно скорее. Не смотря на то, что их с Лилиан близость так и не достигла критической точки (признания, объятия и поцелуи — на большее они не отважились), Трэвор свято верил в то, что девушка, не колеблясь, уйдет от отца к нему. Он только что закончил колледж и нашел довольно сносную работу, благодаря которой он надеялся обеспечить их с Лилиан будущее существование. Он дал себе слово, что его возлюбленная не будет нуждаться ни в чем, и решил приложить к этому все силы. Трэвор снял небольшую квартирку, уплата за которую равнялась половине его заработка, и был уже готов предложить Лилиан уехать с ним, но его величество Случай распорядился по-другому.
Джонатан Лоу, хоть и был слепым, однако не был глухим. Случайно услышав пару фраз из романтической беседы жены и собственного сына, он тут же поспешил расставить точки над «и». Человек великодушный, он готов был простить обоих, списать все на неопытность молодости и собственную неосмотрительность. Да только одна беда — его сын не нуждался в прощении и был уверен в нормальности своего поступка.
Трэвор Лоу обвинил отца в мыслимых и немыслимых грехах и предложил Лилиан оставить житье в роскошном особняке Лоу, переехав на съемную квартиру в другом конце города! К его величайшему удивлению и горечи, Лилиан объявила, что остается с Джонатаном.
Негодованию Трэвора не было предела. Он обозвал Лилиан продажной девкой, наговорил отцу еще кучу гадостей и, собрав вещи, оставил родной дом. Он ни на минуту не усомнился в том, что любимая променяла его на отцовские миллионы. Но в действительности дело обстояло не совсем так.
Во-первых, Лил была беременна и знала об этом. Беременна, естественно, не от поцелуев Трэвора, а от вполне физической близости сего отцом. Она так и не смогла решиться избавиться от ребенка, а потому жизнь с Джонатаном представлялась ей единственным приемлемым выходом из положения. Во-вторых, как уже говорилось, девушка постоянно плыла по течению, влекомая внешними обстоятельствами. Лилиан было страшно менять привычный, уже определенный для нее Джонатаном уклад жизни, ее пугал шаг в неизвестность, предложенный Трэвором. Запутавшись в своих противоречивых чувствах, она выбрала то, что смогло бы ей обеспечить стабильность и покой, а именно — жизнь, пусть не с пылко любимым, но понимающим и надежным мужем. Возможно, это тоже было своеобразным расчетом, но отнюдь не тем, о котором подумал Трэвор.
