Глория Даймонд - Перст судьбы
Лесли дрожала как в ознобе, в голове все смешалось, угрозы Симона доходили до нее с трудом.
— Прощай, Симон! — крикнула она и бросила трубку. — Прощай, — повторила она шепотом.
Не мешкая, она набрала номер отца. Его необходимо предупредить. У них мало времени. Следовало срочно найти юриста…
Но в трубке послышались длинные гудки. Что выманило его из дома в такую непогоду? Бар? Скачки? Карты? Именно сегодня, когда он так ей нужен!
А потом из глаз ее побежали слезы. Лесли плакала беззвучно, без рыданий, слезы ручьем катились по щекам, по шее, под одежду, а она все сидела, сжимая в руке трубку, прислушиваясь к раскатам грома и бесконечным, безнадежным гудкам.
Стука в дверь она не услышала. Даже когда дверь медленно отворилась, она не подняла глаз.
— Лесли?
Девушка повернула голову. В проеме смутно угадывался силуэт Даниэля.
— Лесли, что случилось? — Он закрыл дверь и, быстро подойдя к ней, опустился на колени. — Что-нибудь плохое?
Увидев зажатую в ее руке трубку, он взял ее, поднес к уху и несколько секунд удивленно прислушивался. Затем осторожно положил на место.
— Кому ты звонишь?
— Отцу, — едва слышно ответила она и вытерла мокрое лицо, стыдясь своих слез. — Его нет дома.
Заметив бутылку с вином, Даниэль нахмурился, но ничего не сказал. Вместо этого он ласково прикоснулся к ее щеке.
— Что же в этом ужасного? Он скоро вернется.
— Но мне он нужен сейчас, — опустив глаза, возразила она. — Я хочу, чтобы он увез меня домой.
Ободряющее воздействие вина прошло, и Лесли чувствовала лишь безнадежность и отчаяние. Однако она пыталась удержаться от рыданий, чтобы он не подумал, будто у нее пьяная истерика. Машинально она потянулась за недопитым стаканом с вином, рассчитывая вернуть себе бездумный покой и уверенность, но Даниэль перехватил ее руку.
— Лесли, милая, — ласково проговорил он. — Тебе это не нужно.
В конце концов она набралась смелости посмотреть ему в глаза, и то, что она там увидела, убедило ее, что беспокоиться ей не о чем. Ведь перед ней был Даниэль, не Симон, который снисходительно приказал бы ей перестать хныкать и взять себя в руки. И не отец, который сам, будучи безвольным, размазней, в ней не терпел ни малейших проявлений слабости.
Нет, благодарение небесам — это был Даниэль, в глазах которого светилось сочувствие и понимание, хотя он и видел наполовину опорожненную бутылку вина, послужившую причиной этого эмоционального срыва. Да, рядом с ней был Даниэль с его бьющей через край силой, и на эту силу ей предлагалось положиться, не требуя ничего взамен. Как можно было не любить такого мужчину?
— Помоги мне, Даниэль, — потерянно прошептала Лесли и вновь захлебнулась слезами. — Все намного страшнее, чем я думала. Я запуталась и совершенно не понимаю, как быть.
5
— Прежде всего тебе необходимо расслабиться.
Ласково взяв ее трясущуюся руку, он сел рядом. На лице его сейчас было то полное спокойной нежности выражение, которое обычно появлялось, когда он смотрел на Миранду. Исходящее от него тепло окутало Лесли, словно одеяло, и слезы в ее глазах высохли сами собой.
— Вот и молодец. — Свободной рукой он бережно обнял ее за плечи и прижал к себе. — Сейчас ты совсем успокоишься, и мы решим, как помочь твоему горю. Все образуется.
Лесли, всхлипнув последний раз, закрыла глаза и глубоко вздохнула. По всей видимости, она выпила гораздо больше, чем ей казалось. Не успела она опустить веки, как ее охватило странное ощущение: будто она находится не в комнате, а медленно покачивается на волнах темного спокойного океана. Алкоголь и безмерная усталость вконец опустошили ее. Правда, ощущение было скорее приятным. В этом мужчине есть какая-то волшебная сила, подумала Лесли, плывя по волнам и чувствуя, как он гладит ее руку. Стоило Даниэлю сказать, что все образуется, и нечеловеческое напряжение, в котором она пребывала последние полчаса, куда-то ушло. Даже бушевавшая снаружи буря, казалось, стихла.
— Теперь расскажи, что случилось? — шепнул он. — Почему ты хочешь уехать?
— Я не хочу уехать, я должна уехать, — тихо ответила она и, готовая разрыдаться вновь, прижалась щекой к его воротнику. Ей не хотелось думать ни о Симоне, ни об отце, ни о чем-либо другом. Ей хотелось укрыться от всего в объятиях Даниэля, покачиваясь на этих теплых ласковых волнах.
Как будто почувствовав, что в ее душе нарастает новый приступ страха, он обнял ее еще крепче, и Лесли, прижавшись к нему грудью, ощутила сильные ровные удары его сердца.
— Все в порядке, Лесли. Что бы ни случилось, выход всегда можно найти. Расскажи мне обо всем. Почему ты решила, что должна уехать?
— Из-за Симона, — нехотя пробормотала она, предвидя, что имя это, произнесенное вслух, тут же развеет окружавшие их чары. И действительно, руки Даниэля вдруг словно одеревенели, сердце его на мгновение затихло, а когда забилось вновь, удары стали частыми и неровными.
— Из-за Симона? — Даниэль не убрал руку, но Лесли почувствовала, что ему захотелось это сделать. — Я думал, он в Сан-Франциско.
— Да, он там. Я говорила с ним по телефону. Он скоро приедет. Часа через два. Он возвращается потому… потому что я сказала… я ему сказала, что не выйду за него замуж.
Даниэль резко отпрянул, и она в слепой панике схватила его за рубашку.
— Пожалуйста, не сердись. Я не могу выйти за него замуж.
— О Боже мой! — Спокойно, но решительно Даниэль отстранился. — Посмотри на меня, — сказал он, и Лесли неохотно подняла голову. В глазах его была ночь, и темноту комнаты сейчас нарушал лишь серебристый отблеск света горевших снаружи фонарей.
— Даниэль, пожалуйста…
Теперь, когда они уже не прижимались друг к другу, волшебное ощущение безопасности и покоя растаяло. Буря, казалось, только этого и ждала. Вспышка молнии на мгновение выхватила из темноты лицо Даниэля, и вместе с раскатом грома в открытое окно ворвался порыв ледяного ветра.
Удивленная застывшим, как маска, выражением смертельно бледного лица Даниэля, Лесли вкрадчиво спросила:
— Даниэль, что с тобой? Ты сердишься?
— С чего ты взяла! — К ее облегчению, ни злобы, ни раздражения в его голосе не было. И в то же время Лесли никогда не слышала, чтобы он говорил так странно. Не видя в кромешной тьме глаз Даниэля, она не могла определить, какие чувства владели им в эту минуту. — Почему ты решила не выходить за него замуж?
— Я не люблю его, — ответила она, и сама удивилась тому, как просто и естественно это прозвучало. — Я не могу выйти замуж за человека, которого не люблю. Помнишь, как ты сказал: "Все плохо. Все не так"?
