Нэнси Хейл - Я не верю тебе!
Такой ничем не прикрытый сарказм пробудил в ней здравый смысл. Девушка подняла руки и, собрав все силы, попыталась оттолкнуть его. Ее бесплодные попытки рассмешили его.
— Давай, Шона. Ты способна на большее. Ты должна бороться за свою честь.
Вдруг в ужасе и отчаянии она ощутила, что он расстегивает ее джинсы.
— Видимо, нет, — продолжал насмехаться он. — Есть что-то важнее чести. Плотский голод, например. Жажда секса и любви к противоположному полу. Давай посмотрим, насколько ты голодна.
В отчаянии она вцепилась в ремень на своих джинсах, и наконец ей удалось высвободиться из его объятий. Она вытянула перед собой руку.
— Нет, Дирк. Пожалуйста… хватит.
Он отпрянул в недоумении, затем рассмеялся.
— Хорошо. Успокойся. Я и не собирался насиловать тебя, просто хотел тебе кое-что доказать. Ну, что ты скажешь на это? — Он поднял с пола ее одежду, протянул ее ей и грубовато сказал — Прикройся, пока я не передумал.
Она застегнула молнию на джинсах, затем торопливо натянула свитер, впопыхах решив не надевать порванный лифчик, и в потоке негодования скрыла свое смущение.
— Ты бы заткнулся. Единственное, что ты смог доказать, что в тебе нет ничего от джентльмена. Хотя я сама не понимаю, почему это меня удивляет. В принципе это было известно еще много лет назад, не так ли?
Он подошел к бару.
— Может, сейчас ты выпьешь чего-нибудь? — приветливым тоном спросил он. — Это прекрасный солодовый виски двадцатилетней выдержки. Такого уже не увидишь в продаже. Я бы хотел услышать твое мнение.
— Ты знаешь, что я могу сделать с твоим виски, — фыркнула она.
— Ну, ну. Настоящая леди так не поступила бы никогда. — Он наполнил бокал, затем повернулся к ней и с насмешкой поднял. — Однако я уверен, если ты захочешь помочь мне, то со временем можно будет сделать тебя достаточно презентабельной для светского общества.
Ее голубые глаза сверкнули бешенством.
— Так значит, возбуждая меня, ты хотел просто посмеяться надо мной? Как же ты мог?
Дирк задумчиво пил из бокала, затем поставил его и тоном наставника начал свою лекцию:
— Моя дорогая юная леди…
— Я не твоя дорогая юная леди, — раздраженно возразила она.
Он пожал плечами.
— Прекрасно. Мисс Струан, у меня не было намерений делать из вас посмешище. Просто мне захотелось удовлетворить свое любопытство. У меня возникло непреодолимое желание посмотреть на ваше тело, увидеть, так ли оно прекрасно, как когда-то, и смогу ли я его возбудить своими ласками. Очень рад, что все осталось по-прежнему.
Она едва сдерживалась, ее руки сжались в кулаки.
— Какой же ты мерзавец!
— Ты повторяешься. — Его голос был притворно кротким, но глаза сверкали бешенством. — Видимо, ты подобрала целый словарь таких эпитетов, но я бы тебе был очень благодарен, если бы апробация этих слов прошла на кем-нибудь другом. Иначе, в конце концов, я могу на время забыть, что я джентльмен.
— Попробуй, и увидишь, что из этого получится, — пригрозила она.
Он рассмеялся, увидев ее воинственность, и продолжил:
— В тот последний раз, когда мы с тобой виделись, ты с ружьем в руках выкрикивала мне такие угрозы, что и повторить-то страшно. Видимо, с годами в тебе не появилось больше мягкости.
— В этом ты абсолютно прав.
— Но, с другой стороны, ты не можешь отрицать, что также получаешь удовольствие от нашей близости.
— Даже не собираюсь отвечать на такую глупость, — чопорно ответила она.
В уголках его глаз промелькнули веселые искорки. В воцарившейся тишине она почувствовала его оценивающий взгляд и покраснела.
Он прав! Невероятно! Неужели моя душа все еще подсознательно принадлежит ему? Нет! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это не было правдой. А если это так? Самое страшное, что он это понял! Сколько же злорадства в его словах! Что толкает его на такие поступки? Что с ним происходит? Не прошло и пяти минут после моего появления, как он набросился на меня, стал срывать одежду. Теперь же, как ни в чем не бывало, делает вид, что ничего не произошло.
Воспротивившись его критически оценивающему взгляду, девушка вспылила:
— Перестань так смотреть на меня!
— Как? — невинно произнес он.
— Как удав на кролика, — парировала она. На его хмуром лице появилась довольная улыбка.
— Не могу. Ну ладно, перейдем к делу. Теперь, как я понимаю…
— Мне надоела пустая болтовня, — ледяным тоном сообщила она. — Я приехала, чтобы поговорить о Пара Море.
— Пара Мор? Так, значит, я был прав. Ты тоже никак не можешь забыть тот чудесный день.
Шона проигнорировала его реплику и сквозь зубы проговорила:
— Я слышала, ты собираешься там что-то строить.
— В самом деле?
Она не ответила, ожидая его дальнейших слов, но их не последовало.
— Ну, — потребовала она. — Ты станешь отрицать, или как?
Макалистер пожал плечами:
— Есть у меня на то планы или нет, мне кажется, это не твое дело. Что тебя так беспокоит?
— Пара Мор всегда был и будет общим пастбищем для скота, — резко напомнила она ему. — Если ты задумал что-то построить там, то должен спросить у меня разрешения.
— И ты мне в нем не откажешь?
— Пока я жива, этого не произойдет, — ответила ему Шона с явным удовлетворением. — Никогда.
— Почему? Неужели ты и дальше собираешься отправлять на остров своих овец? — спросил Дирк с кротостью в голосе.
— А почему бы и нет. Тебя это не касается, — съязвила она.
— Не касается? — Он был неприятно озадачен. — А что же тогда должно меня касаться?
Девушка зло взглянула на него.
— Ты должен сообщать о своих планах.
Макалистер кивнул:
— Понял. Какая ты бессердечная. А что, если я тебе скажу, что собирался построить там приют для сирот?
Девушка взглянула на него в растерянности.
— Ну, в таком случае… я… я…
Насмешка появилась на его губах.
— Ну ладно. Извини, я пошутил. У меня нет никаких намерений насчет Пара Мора.
— Лачи услышал, что ты проводил там какие-то замеры, — засомневалась она. — И еще что-то о строительстве дачных домиков на фоне моря…
— То, что слышал Лачи, простые сплетки. Не обращай на это внимания.
— Ты хочешь сказать, что все это неправда?
— Ни единого слова.
— Даже не знаю, верить тебе или нет. Макалистер, — недоверчиво прищурилась Шона. — Ты всегда так хорошо говоришь, изворотливый врун, тебе очень трудно доверять. Даже увидев тебя в гробу, я не сразу поверю, что ты умер.
Его лицо помрачнело, и он угрожающе зарычал:
— Следи за своим языком, женщина. Я иногда прощаю оскорбления, да и то только те, что наносятся мне в пылу гнева.
