Дженнифер Стилл - Будь счастлива Джулия
— Да, конечно… Я нарисую тебя.
Она подмигнула Чарльзу, и тот, к своему великому изумлению, почувствовал, что краснеет.
Богачи тратят миллионы долларов на то, чтобы вернуть себе молодость. А всего-то нужно пообщаться с теми, кому еще нет двадцати пяти. Они наполнят тебя энергией, которой хватит очень надолго.
Чарльзу захотелось петь от радости. И он незамедлительно это сделал, затянув известную молодежную песенку. Остальные тут же ее подхватили. По столовой разнесся нестройный хор задорных голосов. Чарльз страшно фальшивил, но его это ничуть не смущало. Мэгги, радостно смеясь через каждое слово, вывела несколько строк фальцетом.
Студенты, сидящие за соседними столиками, улыбались, глядя на развеселую компанию.
— Кто тебе нравится из преподавателей? — спросила Мэгги, когда песня была пропета.
Чарльз отсалютовал ей стаканом с компотом.
— Мистер Томлайк вне конкуренции. Отлично рассказывает.
— Согласна. Мне еще нравится мисс Штраус. У нее своеобразное чувство юмора, но она прекрасно преподает и всегда становится на сторону студентов, если возникают какие-либо конфликты.
— Зато мы все сойдемся во мнении, кто нам не нравится, — хохотнул Джек.
— Мисс Престон! — в один голос воскликнули все.
— Хотя, вынуждена признать, она свое дело знает, — покачала головой Мэгги. — Мисс Престон отличный специалист, но ее характер… Подобной фурии в жизни своей не встречала.
— Да уж, она вне конкуренции.
— Помните, как она заставила меня учить мой же доклад? Тебя тогда еще с нами не было, Чарльз. Слово в слово. И все потому, что я забыл пару пунктов из него. Она заявила, что я скачал его из Интернета. А я и в самом деле корпел над учебниками в библиотеке. Но я, естественно, не выполнил ее приказ. Хотя и пытался. Шутка ли — выучить тридцать четыре страницы наизусть.
— Она ведь наверняка не замужем, да? — спросил Чарльз.
Все покачали головами и рассмеялись.
— Да кто возьмет в жену чокнутую?
— А ведь самомнение у нее такое, что на четверых хватит!
— Мы все хотели придумать для нее какую-нибудь пакость, но так и не решились. Да, мы трусливые людишки, брат.
— Она уже наказана тем, что ее никто не любит, — сказал Чарльз. — Да и как ее любить? Она вечно ко всему придирается. Наверное, это все от зависти. Престон ведь страшно завидует тем, кто живет в свое удовольствие.
— Точно! — подхватили студенты.
— А вы видели ее лицо, когда она сегодня заметила, что парень, сидящий на первом ряду, вместо того чтобы писать лекцию, читает книгу? — разошелся Чарльз. — У нее глаза выпучились: вот так.
Снова дружный смех.
— Она похожа на индюшку. Ее так и раздувает от злости. Когда-нибудь Престон лопнет от яроста. Она и так не красавица, но представляю, что с ней будет, когда ей…
Чарльз вдруг почувствовал, как в буквальном смысле повеяло холодом, словно кто-то открыл дверь на улицу и в столовую влетел морозный ветер. Однако, во-первых, он сидел далеко от выхода, а во-вторых, за окном был рекордно жаркий сентябрь.
Он поднял глаза и увидел застывшие белые лица своих сокурсников. Будто их заморозили тоже. Студенты смотрели на стол и не произносили ни слова.
— Эй, ребята, вы чего? — громко спросил он. — Неужто пожалели бедняжку Престон? Зря, она даже жалости не заслуживает.
— Сзади… — процедил сквозь зубы Джек, по-прежнему рассматривая пустую тарелку, стоящую перед ним.
— Что?
И тут на плечо Джека опустилась чья-то рука с тонкими пальцами. Чарльз медленно повернул голову и встретился взглядом с Джулией Престон.
— Ну-ну, — ласково проговорила она. — Чего я еще, по вашему мнению, не заслуживаю, мистер Спенсер?
Чарльз словно вернулся в детство и превратился в мальчишку. У него от волнения даже вспотели ладони.
Да, нехорошо получилось…
— А где же ваша сестра? — вырвалось у него. Она подняла одну бровь.
— Думаю, на полпути к дому.
— Я заметил, что вы любите подкрадываться к людям, — произнес Чарльз, смело глядя ей в глаза, хотя поджилки у него тряслись. — Нравится слушать, что о вас говорят?
— Вообще-то я пришла в столовую, чтобы пообедать, — спокойно сказала она, — но вдруг услышала свое имя. Вы его очень громко произносили. Я не смогла совладать со своим любопытством.
— Но теперь-то вы десять раз подумаете, прежде чем подойти к столику, за которым вас обсуждают, верно?
— Почему же? Напротив, я всегда буду подходить. Потому что не терплю, когда обо мне болтают за моей спиной. Так поступают лишь трусливые людишки.
Джек заерзал на стуле. Неужели и эту фразу, которую он произнес пять минут назад, мисс Престон слышала? И если да, то чем ему это грозит?
— Мисс Престон, вы радоваться должны, что о вас вообще говорят, — заявил Чарльз.
Он ловил на себе восхищенные взгляды, которые решались кинуть на него сокурсники, а также видел улыбки, которые они прятали. Как бы ни боялись студенты Джулию Престон, никто не мог запретить им обсуждать ее и посмеиваться над ней. Чарльз чувствовал себя героем дня. Его подстегивало то, что ему-то ничто не угрожает. Даже если Джулия откажется подписывать бумажонку о том, что он прослушал курс ее лекций, мистер Дженкинс обо всем позаботится.
На сей раз Джулия проигнорировала его последнюю фразу. Вместо этого грозная преподавательница повернулась к Джеку.
— А вам, мистер Альбан, я бы посоветовала побольше заниматься историей и упражняться в ораторском искусстве, вы ведь и двух слов связать не можете, а не разминать язык в столовой, сплетничая о своих педагогах.
— Да, мисс Престон, — пробормотал тот и стиснул изо всех сил край столешницы.
— Всего доброго, — произнесла Джулия с достоинством и удалилась.
Стоило ей отойти на достаточное расстояние, как все сидящие за столом вздохнули с облегчением.
— Брат, я тобой горжусь! — воскликнул Джек. — Вот бы мне твою смелость.
Чарльз решил, что не стоит рассказывать сокурсникам о его давнем знакомстве с мистером Дженкинсом, и потому пожал плечами и произнес:
— Я могу относиться к преподавателям как мне угодно. Я не подбиваю студентов к революции и не срываю лекции. Если она, памятуя о моей неприязни к ней, срежет меня на экзамене, я пойду прямиком к декану. Он обязан будет принять меры. Тем более если поступит жалоба на мисс Престон не от одного, а от нескольких человек.
— Точно! — подхватили остальные. — Так мы и сделаем. Она нам не заткнет рот! Сама виновата в том, что к ней так относятся…
Они снова замолчали, так как она вернулась с подносом и села за столик неподалеку от них.
