Кэтрин Кэтрин - Песня на два голоса
Словно повинуясь ее мысленному приказу, около столика возник официант, поставил перед клиентами по чашке кофе и исчез, будто его и не было.
— Майкл, мне не понятна твоя настойчивость.
— Да я просто хочу знать, как ты жила все эти годы! — ответил он, вдруг раздражаясь. — Мы же были не чужими людьми. Больше чем не чужими. Естественно, что спустя несколько лет мне интересно, как твои дела.
— Мои дела нормально. Надеюсь, и твои тоже, — светски улыбнулась Лора, положила ложечку и встала.
Майкл тоже поднялся.
— Прошу прощения, мне пора идти. Спасибо за кофе.
— Я тебя провожу.
— Не стоит. Лимузин стоит у дверей. Увидимся на репетиции. — Лора развернулась и пошла прочь. Она немного опасалась, что Майкл будет ее преследовать на глазах у всех, но нет, он не стал это делать. Отлично. Этот раунд она выиграла. Только почему так муторно на душе и почему слова Майкла о дружбе задели струну глубоко внутри? Когда эта струна вибрировала, Лора чувствовала тупую боль.
Потому, что думала о невозможном.
6
Как можно жить после предательства? Лора поняла, что как-то можно. В тот день, когда она вернулась с гастролей на день раньше, надеясь устроить Майклу сюрприз, и застала его в постели с молоденькой длинноногой красоткой, жизнь Лоры изменилась навсегда. Она потом гадала, что лучше: вот так узнать все сразу или продолжать пребывать в счастливом неведении до тех пор, пока измены не станут очевидными.
Майкл уверял, что это его ошибка, что он много выпил вчера после концерта и даже имени девчонки не помнит. Что такое произошло в первый и последний раз. Что он любит Лору — больше жизни любит — и если она уйдет, то совершит самую большую ошибку в своей жизни. И вообще, ее вечно нет дома, она уделяет своей чертовой карьере больше времени, чем ему, Майклу. Конечно, работа всегда на первом месте, а отношения побоку!
Разгорелся некрасивый, грязный скандал. Под шумок девчонка выскользнула из квартиры, только ее и видели. Позже выяснилось, что она продала информацию о скандале журналистам желтых изданий, и это добавило в разрыв Лоры Бёркли и Майкла Фонтейна целую гору перца. Но в тот момент влюбленные об этом не знали. Они орали друг на друга. Лора была в слезах. Вспомнились все обиды, маленькие и большие, и все претензии, высказанные и невысказанные; какие-то чашки летали, и кружки, и ложки, потому что Лоре очень хотелось убить Майкла, атому хотелось, чтобы ничего не попало в глаз. И неудобно защищаться от разъяренной женщины, когда одной рукой пытаешься застегнуть джинсы, а второй — удержать взбешенную подружку.
Поговорить нормально так и не удалось. Лора хлопнула дверью, проорав напоследок, что ее вещи заберет секретарша. Майкл даже ничего сказать не успел. Потом он звонил, долго и настойчиво; Лора не брала трубку. Через три дня Майкл прислал ей электронное письмо следующего содержания.
«Послушай, мы оба погорячились. Я виноват перед тобой, однако даю слово, что эта связь была случайной и единственной. Готов извиниться так, как ты этого пожелаешь. Однако и тебе есть за что извиняться. Наши отношения переживают кризис, с которым нужно справиться. Давай встретимся и спокойно все обсудим».
Это короткое и слишком деловое письмо окончательно уверило Лору в том, что Майкл гнусный предатель и обманщик. Он не написал в конце «я тебя люблю». Если бы написал, Лора, может, и пошла бы на переговоры. Но этих трех коротеньких слов там не было, и Лора предпочла забить последний гвоздь в крышку гроба их отношений. Она ответила Майклу коротким «нет» и удалила все его письма из почтового ящика.
Потом временами она жалела об этом. Во время их романа Майкл на гастроли всюду таскал с собой лэптоп и умудрялся писать Лоре из разных уголков земли. Так здорово было, проснувшись, проверить почту и получить короткое, но веселое послание, всегда заканчивавшееся тремя магическими словами! В Лору в такие моменты будто входило солнце.
И ничего этого не стало. Ни писем, ни совместных пробуждений, ни смешных открыток, ни звонков — иногда торопливых и коротких («Я не могу сейчас говорить, но, знай, я люблю тебя!»), иногда длинных и задушевных. Испарились совместные мечты, планы, надежды. Все стало прахом, в конфетном фантике не оказалось конфеты — оказывается, это был лишь ее запах.
Как жить после предательства?
Лора Бёркли знала стратегию в совершенстве.
Концерт заканчивался поздно. Когда Лора, еле стоявшая на ногах, приплелась в уставленную цветами гримерку, часы показывали полночь. Она со стоном упала в кресло, и визажист захлопотал над ней, снимая яркий сценический грим. Прохладная салфетка прошлась по лицу, и невыносимо захотелось спать. Но работа еще не завершилась: у служебного выхода наверняка поджидает кучка поклонников, рассчитывающих на автографы. Нельзя разочаровывать публику.
— Вы были великолепны, — послышался голос Эбби.
Лора приоткрыла глаза.
— Вот только лести мне сейчас и не хватало!
— Лора, ну что вы! — обиделась секретарша. — Я совершенно искренне!
— Ладно-ладно.
Она подождала, пока визажист сделает ей легкий макияж, который продержится до дома, встала и переоделась. Одежду для Лоры подбирали у известных дизайнеров, но для таких случаев — достаточно простую. В джинсах, рубашке и куртке гораздо удобнее выходить к поклонникам. Лора нацепила дымчатые очки, чтобы немного отгородиться от мира и чтобы чужие взгляды не лезли в лицо. Без очков приходится быть открытой, искренне улыбаться, а дымчатые стекла будто забор между тобой и теми, кто навязывает тебе свое излишне назойливое внимание.
В сопровождении Эбби и местного охранника Лора вышла из служебной двери, и ее встретил шквал аплодисментов. Разные люди — молодые и не очень — хлопали любимой исполнительнице. Лора улыбнулась и сошла в толпу, как сходят по берегу в океан. К ней тянулись руки с карточками, билетами, блокнотами, кто-то даже купюру протянул для автографа. Люди просили сфотографироваться, Лора охотно соглашалась; если пытались о чем-то заговорить, обменивалась парой ничего не значащих фраз и вежливо обрывала разговор. Все понятно, люди потом будут помнить ее слова долго, хранить эти воспоминания, как фотографии в альбоме; это ее работа, ее жизнь. Лора любила людей. Только очень устала.
В какой-то момент она поняла, что больше не выдержит, кивнула охраннику, и он помог ей пробраться сквозь толпу к ожидавшему лимузину. Она нырнула в полутемное нутро машины, села, вытянула ноги и только тут сообразила, что в салоне уже кто-то есть.
Майкл.
