Дейзи Миллер - Окольные пути любви
— Ладно, понял. Дальше Джойс сказал, что если в материалах есть некая, как он выразился, «история Стоппарда», то о победе можно забыть. Данкан согласился и выразился в том смысле, что публикации допустить нельзя. Ты представляешь, о чем идет речь? И кто такой Стоппард? Знакомая фамилия?
— Вообще-то да. «Розенкранц и Гильденстерн мертвы».
— Что? — Кен уставился на нее, как на сумасшедшую. — Какой еще Розенкранц?
— Боже, ты же просто позоришь нашу профессию! Том Стоппард, драматург, неужели не слышал?
Если Кен и смутился, то внешне это никак не проявилось.
— Вроде что-то слышал. Но, знаешь, я в драматургии не силен. Да оно и не важно. Я к тому, что если ты получила от Пэдроу какие-то материалы, то спрячь их подальше, а то…
— А то что? — Лиза скептически усмехнулась. — Перестань, Кен. Мы же не в какой-нибудь Гватемале, и Мерфи-Лейк не Лос-Анджелес и не Даллас.
— Масштаб значения не имеет. Когда человека загоняют в угол, он готов на все.
— Ты имеешь в виду Джойса Кремера?
Ответить Кен не успел — лежавший на столике сотовый завибрировал, и он, взглянув на дисплей, поспешно поднялся.
— Извини, надо бежать. Подумай хорошенько над тем, что я сказал, и постарайся не выходить из дому в ближайшее время. Или возьми меня в телохранители.
Торопливо кивнув, Кен устремился к выходу.
Лиза проводила его задумчивым взглядом. Странный все-таки парень, этот Кен. С ним никогда не поймешь, когда шутит, а когда говорит серьезно. Иногда она замечала, что он смотрит на нее как-то странно, но невидимой черты, той черты, что отделяет товарищеские отношения от интимных, Кен не переступал. Ни разу.
С одной стороны, пугать ее ему вроде бы ни к чему. С другой… Нет, поверить в то, что в их тихом, спокойном городке могут кипеть какие-то бурные страсти, плестись заговоры, еще труднее.
В любом случае ей опасаться нечего. Вечером она улетит во Флориду, а к понедельнику ситуация прояснится. Скорее всего, у Кена просто разыгралось воображение. А может, он пытался произвести на нее впечатление. Что ж, пусть играет в свои дурацкие игры, если ему это нравится, но, когда все закончится, она еще посмеется над ним.
Под крылом самолета расстилался кажущийся бесконечным белый пушистый ковер. Иногда в просветах облаков мелькали бурые и зеленые пятна полей и лесов, синие ленты рек, серые полоски дорог. Двигатели работали ровно, без надрывов и завываний, которые так пугают пассажиров, и, наверно, поэтому почти все держались спокойно и уверенно: кто-то читал, кто-то смотрел в иллюминатор, кто-то потягивал принесенное стюардессой вино, кто-то читал.
Для кого-то воздушное путешествие — приятное разнообразие, для кого-то — удовольствие, для Лизы же перелет из Олимпии в Тампу стал тяжким испытанием. Четыре часа в воздухе превратились в два часа нервного и физического напряжения.
Каждая неровность воздушной трассы, каждый толчок, каждое изменение в ровном гуле двигателей отзывались выбросом адреналина, учащенным сердцебиением и нервной дрожью. Первый час Лиза еще держалась и даже старалась улыбаться, когда самолет проваливался в яму, но потом силы оставили ее, и она просто закрыла глаза и вжалась в спинку сиденья.
Тампа встретила ее легким дождиком. Отдышавшись и распрощавшись с заботливой пожилой соседкой, Лиза вышла из здания аэровокзала и уже через пять минут сидела в такси.
— Куда едем? — спросил водитель, смуглый брюнет с черными глазами и жесткими, как проволока, курчавыми волосами.
Лиза назвала отель, номер в котором бедняга Лоренс заказал ей еще до конфуза в спальне.
— А, ну это недалеко. — Водитель широко улыбнулся. — Вы у нас впервые?
— Да, — коротко ответила Лиза, давая понять, что приехала отнюдь не за разговорами.
Таксист намек понял и надолго замолчал, но при этом не насупился, как часто бывает, а включил музыку и всю дорогу дергался в рваном ритме рэпа. К счастью, на его концентрации это никак не отразилось и до отеля добрались без происшествий.
Через пятнадцать минут Лиза уже вошла в свой номер на шестом этаже. Бросив на диван дорожную сумку, она первым делом позвонила Кейт, которая, несмотря на ранний час, уже не спала и ответила после второго звонка.
— Ты как?
— Все в порядке. Долетела хорошо. Сейчас устраиваюсь. Позавтракаю и отправлюсь к Чалмерсу. Меня там никто не искал?
— Нет. Лоренс не звонил. О твоем шефе говорили в новостях, но ничего нового не сказали.
Они поболтали еще немного, договорились созвониться вечером, и Лиза положила трубку. Потом разделась, прошла в ванную, крохотную, но чистенькую и уютную, приняла душ и, набросив голубой пушистый халат, вернулась в комнату.
А теперь за дело.
На этот раз ей повезло. Ответившая на звонок молодая женщина, похоже, узнала Лизу.
— Вам, наверно, нужен Эван?
— Да, если можно.
— Конечно. Подождите минутку.
Ждать пришлось больше, и Лиза уже начала нервничать, когда молчание нарушил низкий мужской голос.
— Эван Чалмерс. Чем могу быть полезен?
— Я — Лиза Макбейн. Из Мерфи-Лейк, штат Вашингтон. Дело в том, что…
— Я знаю, почему вы приехали. Предлагаю встретиться в полдень у Художественного музея. Знаете, где это?
— Нет, но у меня есть карта.
— В каком отеле вы остановились, мисс Макбейн?
— В «Тампа-Инн».
— Значит, на такси доберетесь за полчаса. Я буду ждать вас у главного входа. Спросите любого, вам покажут.
— Как я вас узнаю?
— Я сам вас найду, мисс Макбейн. Но на всякий случай запишите номер моего сотового.
Лиза пододвинула блокнот и схватила ручку.
— Записываю.
Продиктовав номер, Чалмерс помолчал, потом неожиданно спросил:
— Вы прилетели одна, мисс Макбейн?
— Да, — удивленно ответила Лиза.
— Хорошо. До встречи. — На том конце повесили трубку.
— Мог бы быть и повежливее, — пробормотала Лиза и посмотрела на часы. Оставшегося времени вполне хватало на то, чтобы неспешно позавтракать и, может быть, даже немного погулять по парку.
С собой Лиза взяла лишь дорожную сумку, куда поместила исключительно самое необходимое. Отец приучил дочерей путешествовать налегке, да и смысла тащить через полстраны чемодан с тряпками она не видела.
Из сумки Лиза достала легкие бежевые брюки, босоножки на маленьком каблучке и светло-зеленую блузку с короткими рукавами. В сумочку она положила свое водительское удостоверение, два письма — то, что получила от матери, и то, что нашла в коробке, подписанное Чалмерсом, — и, на всякий случай, пачку сигарет и зажигалку.
— Мисс Макбейн?
