Пола Льюис - Лёд под солнцем
— Крис, — с нажимом произнес он, — мы, конечно, не влюблены друг в друга, но ты мне небезразлична, и я постараюсь сделать все, чтобы тебе было хорошо со мной. Не бойся.
Легко тебе говорить, подумала Крис, а вслух тихо сказала:
— Моя спальня сразу за лестницей.
И пошла впереди. В спальне был скошенный потолок и в нем — два окна, сквозь которые он увидел звездное небо. Большая старомодная кровать была накрыта ярким покрывалом ручной работы. Рядом стояло старинное бюро, а поверх мягкого бежевого ковра был брошен небольшой вязаный коврик. Гарольд пришел в восторг.
— Эта комната очень похожа на тебя.
Он уселся на край кровати и стал снимать носки. Крис поспешно ретировалась в другой конец комнаты, чтобы задернуть тяжелые бархатные шторы. Ну, и что дальше? — в ужасе спрашивала она себя. Носков на ней нет. На ней нет вообще ничего, кроме этого несчастного платья. И она не может заставить себя снять его!
Гарольд тем временем бросил носки на стул, снял рубашку и отправил ее вслед за носками. Встал, расстегнул ремень и уже взялся за молнию на джинсах, как вдруг до него дошло, что в спальне царит какая-то уж очень странная тишина. Гарольд поднял глаза. У женщины, стоявшей по другую сторону кровати, вид был совершенно затравленный. Если бы она просто нервничала, это было бы понятно. Но страх, приковавший Крис к ковру, не шел ни в какое сравнение с обычной нервозностью.
Гарольд обошел кровать, откинул покрывало и взял руки Крис в свои. Он стал осторожно согревать застывшие пальчики, а потом тихонько предложил:
— Давай ляжем.
Она промолчала, однако, когда Гарольд мягко потянул ее на кровать, не стала сопротивляться. И все же он ощущал, что она всем существом восстает против их близости. Гарольд обвил руками ее тело, стараясь успокоить. Он прикасался щекой к волне ее шелковистых волос, ее груди были прижаты к его телу, и его желание стало невыносимым. Ты не должен торопить ее, Гарольд, сурово напомнил он себе. Это было бы преступлением, ни в коем случае нельзя этого делать. И он усилием воли подавил нарастающую страсть.
Крис, лежавшая в его объятиях, была напряжена до предела. Гарольд начал осторожно и ласково поглаживать ее по спине, скользя рукой от застывших плеч по позвоночнику и ниже — к соблазнительному изгибу бедер. Одновременно он покрывал легкими поцелуями ее лоб и волосы, лаская и успокаивая. Почему-то совсем не к месту ему вспомнилось, как когда-то он вот так же пытался приручить полудикую бродячую собаку. Впрочем, как после выяснилось, это оказался самый лучший пес, какой у него когда-либо был.
Руки Крис, сжатые в кулаки и упиравшиеся в грудь Гарольда, постепенно потеплели, пальцы разжались, словно лепестки, раскрывающиеся навстречу солнцу. Он скользнул губами по ее щеке, затем стал покрывать ее рот теми же легкими поцелуями, нежными и нетребовательными. Постепенно Крис расслабилась, дыхание ее стало глубже, тело прижалось к нему бессознательно соблазняющим движением. Не в силах больше сдерживаться, Гарольд отодвинулся и зарылся пальцами в ее волосы.
— Когда мне было двенадцать лет, я подобрал бродячую собаку, — заговорил он. — Ее шерсть была такого же цвета, как твои волосы…
Нарочно понизив голос, он стал рассказывать, как нашел собаку и как подружился с ней, а в это время его пальцы тихонько скользили по талии и бедрам Крис, и он снова и снова легонько целовал ее.
Она слушала, и расширенные зрачки ее глаз казались совсем черными в тусклом свете, просачивавшемся с улицы. Гарольд стал ласкать ее грудь под нефритовым платьем, и глаза Крис расширились от удовольствия. Больше всего на свете ему сейчас хотелось сорвать с нее платье. Собрав все силы, чтобы удержаться от этого, он стал осторожно поглаживать ее грудь, пока сосок не набух под его пальцами.
— Гарольд… — прошептала Крис, и он увидел, как дрожат ее губы.
Он снова поцеловал ее, в этот раз более страстно, пока ее губы не раскрылись в ответ на его зов. Помедленнее, не спеши, уговаривал он себя, чувствуя, как от напряжения вибрируют его мышцы. Она отозвалась на поцелуй, очень робко, несмело, и если бы он не знал, что Крис уже была замужем, то решил бы, что она совсем неопытна. «У меня иммунитет к любовным приключениям» — так, кажется, она сказала?
Несмотря на желание, Гарольд почувствовал, как в его душе растет злость на этого неизвестного мужа, из-за которого Крис стала бояться физической близости. Ему захотелось защитить ее, и он вдруг перестал бороться сам с собой. На смену бешеному желанию пришло стремление доставить ей наслаждение, полное удовлетворение от акта любви, исцелить ее. Гарольд осторожно прижался губами к ее нежной шее.
Крис лежала в его объятиях совершенно неподвижно. Однако было видно, что она уже успокоилась и больше не трясется от страха. Гарольд осторожно спустил с плеч платье и с неподдельным удовольствием зарылся губами в ложбинку между ее плечом и шеей. При этом он продолжал поглаживать ей грудь в ровном гипнотизирующем ритме, отчего щеки ее запылали.
И тут Крис впервые заговорила. Преодолев смущение, она тихонько попросила:
— Гарольд, ты не смог бы помочь мне снять платье?
— Боюсь, для этого потребуются наши совместные усилия, — поддразнил ее Гарольд. — Придется снимать через голову.
Губы Крис тронула едва заметная улыбка — но все-таки она улыбалась.
— В кино все это происходит совсем не так, — тихонько сказала она.
Где-то на середине платье застряло. Крис захихикала и пробормотала из-под складок ткани:
— Должно быть, я поправилась… Ой, осторожно, не порви.
Наконец ему удалось высвободить руки Крис из узких рукавов. Затем из складок юбки показалось ее порозовевшее личико и грива спутанных волос. Гарольд уронил платье на пол, и что-то в выражении его лица, когда он увидел обнаженное тело Крис во всей красе, заставило ее шепнуть:
— Гарольд, очнись, это всего лишь я.
Он не ответил, ибо сам уже плохо понимал, что происходит. Осторожным и одновременно очень чувственным движением Гарольд обхватил ладонями ее талию и приподнял Крис так, чтобы груди смотрели вверх. Он стал покрывать поцелуями тело Крис, упиваясь нежной белизной ее кожи. Затем стал целовать одну за другой ее груди, чувствуя, как под его губами колотится маленькое сердце. Наконец он протянул руку к молнии на джинсах.
Отодвинувшись от нее, чтобы полностью раздеться, Гарольд увидел, что во взгляде Крис снова отразился панический страх.
— Не бойся, Крис, — хрипло прошептал он. — У нас сколько угодно времени, и единственное, чего я хочу, — это чтобы тебе было хорошо. Клянусь, я не причиню тебе боли.
