Энн Вулф - Так не бывает
– Не зови меня «деткой», Робин Макаути! Предлагаешь идти к гадалке?!
– Ну уж точно не к психоаналитику. Впрочем, я схожу с тобой, если тебе станет от этого легче. На тебя страшно смотреть – совсем расшатаны нервы.
– Зато ты потрясающе спокоен! Впрочем, чему я удивляюсь? Ведь тебя вряд ли волнует что-то кроме еды и баб! Только пойми одно, Робин: теперь, без своего отростка, ты им не нужен! Понимаешь, не нужен! Ни Брук Ширстон, ни другим потаскушкам…
– Поверь, я тоже был не в восторге от того, что твой усатый друг попытался сделать мне массаж…
– Алекс Маккормак?
– Маккормак-недокормок! Тощий лощеный типчик, так же, как и ты, живущий по расписанию. Динь! Пора вставать! Жидкий творог и порошковое молоко поданы! Динь! Пора на работу! Никаких опозданий, никаких сюрпризов, никаких случайностей! Динь! И все по графику! Мне интересно, вы такими рождаетесь? Запланированными и предсказуемыми на все сто?
– Ну знаешь… По-твоему, лучше жить сиюминутными впечатлениями и растрачиваться на одноразовые связи? По крайней мере, Алекс Маккормак – мужчина, на которого можно положиться. Я в нем уверена, Робин. Если бы я вышла за него, я точно знала бы, с кем он и где. Я чувствовала бы себя любимой, защищенной женой, а не матерью с двумя беспутными детьми! Один из которых – ты, между прочим!
– Ради бога, выходи за Маккормака. Но можешь не рассчитывать, что он займется воспитанием Пита. Своего сына я воспитаю сам!
– Угу… Будешь кормить его хот-догами и водить в стриптиз-бары. Отличная школа для ребенка, Робин!
– Во всяком случае, он поймет, что жизнь – это не только лишения и самоистязания.
– Да-да. Добрый папочка объяснит ему, что жизнь – бордель, в котором можно каждую секунду получать то, чего хочется. Не отходя, так сказать, от прилавка…
– «Если вы добродетельны, это не значит, что на свете не должно быть пирожков и пива»…
– Не цитируй Шекспира, Робин. Маска интеллектуальности не идет тебе.
– Как тебе – маска аскетизма, которую ты цепляешь на себя всякий раз, когда речь идет о жизни и постели…
– В которой ты не был уже несколько лет?
– Не преувеличивай. Всего-то полгода…
– Похоже, речь идет о постели твоей предыдущей любовницы, той, что была до Брук Ширстон… Ну хватит. Я устала, Робин. Мне кажется, нет смысла обсуждать уже решенный вопрос. Как только все закончится, мы разведемся.
– И ты выйдешь за Недокормка?
– Я что-нибудь придумаю. Не забудь, завтра мы идем к психоаналитику.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– В отличие от тебя, Роб. Я не привыкла плыть по течению.
– Ох, прости. Ты привыкла жить по расписанию. Это очень насыщенная жизнь…
Пит услышал звук отодвигаемых стульев и выбрался из своего укрытия. Щеки его алели. Только что он заглянул во взрослую жизнь, куда его никогда не пускали. Перед ним приоткрылась завеса той неприглядной тайны, которую он, возможно, и не хотел знать. И в этой тайне, охраняемой двоими, его родителями, ему не было места. Они не знали его так же, как он не знал их. Неужели для того, чтобы сделать это открытие, ему нужно было поменять их телами?
Пит поплелся в комнату, полный самых отчаянных мыслей. Он перепутал заклинание, которое все-таки подействовало. Он поменял родителей телами, что только укрепило их взаимную неприязнь… Он должен вернуть им собственные тела, но потом… потом они разведутся. Хотя… есть ли у него выбор? Не может же он, в конце концов, так издеваться над предками только потому, что они приняли свое взрослое решение? И потом, книгу надо вернуть. Ведь он украл ее у самой что ни на есть настоящей колдуньи… Теперь у него были все основания верить ей…
Терзаемый сомнениями, Пит залез под тумбочку, где вчера оставил книгу, заложенную треклятым листком. Но, к его ужасу, книги там не было. Она исчезла столь же странным образом, что и появилась в доме… Если бы он помнил заклинание! Но оно было таким мудреным, что Пит не смог бы его вспомнить, даже если бы речь шла о жизни и смерти…
Глава 5
Битва у Дуба секретов
Руперт зря сказал, что для Лиланда и Пэйна они превратились в невидимок. Как сглазил. На следующий же день хрупкая завеса, ограждавшая друзей от задир-одноклассников, испарилась, как будто ее и не было. Лиланд и Пэйн снова вспомнили об их существовании. Как будто у Пита без них было мало проблем.
Началось все с того, что Пит не без удовольствия выполнил просьбу Дженнифер Китс – то, что Дженни обратилась к нему с просьбой, само по себе было фактом, достойным внимания, – она попросила его помочь с анализом одного из шекспировских сонетов.
Несмотря на хроническую неуспеваемость по прочим предметам, Пит был самым сильным учеником по литературе. Учительница литературы, тридцатилетняя красавица Лиз Добсон – предмет поклонения всей мужской половины учащихся – часто говорила о Пите: «Это просто удивительно. В тебе сочетается тонкое чутье поэта и разум прагматика. Поверь, это такая редкость…» Пит, еще толком не сознававший, что это значит, все равно гордился. Но не без смущения ловил на себе взгляды завистников, которые бы отдали полжизни за такой комплимент из уст Лиз Добсон.
Для анализа он выбрал свой любимый сонет:
Ее глаза на звезды не похожи,
Нельзя уста кораллами назвать,
Не белоснежна плеч открытых кожа
И черной поволокой вьется прядь…
Стихотворение заканчивалось его любимыми строками, которые Пит, если бы ему представилась такая возможность, непременно адресовал бы Дженнифер Китс:
Но милая уступит тем едва ли,
Кого в сравненьях пышных оболгали.
Ему было немного не по себе, оттого что Дженнифер могла подумать, что выбор сонета как-то связан с его отношением к ней. Но Пит все равно решил остановиться именно на нем. Даже если и так, пусть знает, что он любит ее. Любит так сильно, как не смог бы полюбить никого другого…
Перемена, последовавшая за уроком географии, была для Питера самой восхитительной и самой ужасной одновременно. Он был удостоен чести сидеть рядом с самой Дженнифер Китс, вдыхать исходивший от нее упоительный аромат душистой воды, восторгаться чудными золотистыми колечками ее локонов, наслаждаться ее движениями – уверенными, исполненными грации. Пит с удивлением обнаружил, что Дженнифер – кокетка, которая использует свои чары даже с ним, простым смертным. Ее облик, слова, интонации – все было проникнуто желанием очаровать сидящего рядом, и Питу показалось, что ей не столь важен объект, сколь приятен процесс. Она наслаждалась своей властью, своим умением покорять сердца, и это настолько бросалось в глаза, что чуть было не отравило Питу всю радость чудесных минут, проведенных рядом с мечтой его жизни.
