Джуди Тейлор - Любила и люблю
– Я так давно мечтал об этом, – глухо пробормотал он. – Ты такая сладкая, Конни! Я хочу тебя!
Констанс запахнула пиджак, пряча ноющие от желания груди от жадных глаз Дориана.
– Запомни, – свирепо бросила она, – ты дотронулся до меня в первый и последний раз!
– Ты намерена и дальше зябнуть в одиночестве? – спросил он раздраженно.
– Именно так! – торжественно кивнула Констанс.
– Тогда почему ты позволила поцеловать тебя?
Она неуверенно пожала плечами.
– Думаю, во мне проснулось любопытство.
– Любопытство? – взорвался Дориан. – В отношении чего, черт возьми?
– Мне стало интересно, что я почувствую.
– Ну, и что же? – В голосе его появились стальные нотки, глаза недобро блеснули.
– Я лишний раз убедилась, что чувства, которые я испытывала к тебе, давно умерли. – Как ни противно было Констанс лгать, ничего другого ей не оставалось.
Он с подозрением прищурился.
– И я должен тебе поверить?
– Это чистая правда.
К ее изумлению Дориан улыбнулся. Гнев его испарился так же внезапно, как и возник.
– Ты никогда не умела лгать, дорогая! – сказал он нежно. – Ты наслаждалась этим поцелуем не меньше меня, разве не так?
– Возможно, и было что-то, – торопливо сказала она. – Но я не сторонница случайных связей, а ничего большего у нас с тобой, увы, не получится. Так что не трать попусту время!
Дориан в упор посмотрел на нее, и Констанс стоило немалого труда выдержать его взгляд. Когда Дориан тяжело опустился в водительское кресло и, устремив глаза на дорогу, вцепился побелевшими пальцами в руль, она поняла, что одержала победу.
Долину по-прежнему озаряли сполохи молний, но эпицентр грозы переместился куда-то дальше, и дождь больше не барабанил по крыше автомобиля.
Еще пара минут, и можно ехать, подумала Констанс.
– Пожалуй, надо развернуться и отправиться обратно к Форбсу, – сообщил Дориан.
– Но я хочу домой! – нахмурилась Констанс.
– Бретт сказал, что ты куда-то вышла, но никому из них и в голову не пришло, что ты могла отправиться домой. Я рискнул предположить, что у тебя началась головная боль и ты решила немного освежиться. Когда же разверзлись хляби небесные, я отправился за тобой. Так что все ждут твоего возвращения.
– В таком виде? – мрачно скривилась Констанс.
– Ты выглядишь как всегда прекрасно.
– Ты просто сумасшедший! – Или слепой, подумала она.
– Я люблю тебя.
Констанс в отчаянии закрыла глаза и простонала:
– Я хочу домой… Смотри-ка, гроза, кажется, прошла. Я могу теперь добраться сама.
– А дерево?
– Переберусь как-нибудь.
– До твоего дома еще больше мили. Это просто смешно, Конни. – Он помолчал. – Ладно, так и быть, я отвезу тебя, а потом вернусь к Форбсу и успокою твою мать.
– И что же ты собираешься предпринять? Оттащить с дороги столетний вяз? – ехидно поинтересовалась она, но он лишь ухмыльнулся.
– Справа впереди есть поляна – через нее и проеду. Не беспокойся, милая, я доставлю тебя домой в целости и сохранности.
А потом сам себя пригласишь зайти, и нетрудно будет представить, что произойдет дальше! – мысленно закончила за него Констанс.
Дориан переключил скорость, медленно проехал через мокрые кусты и, в обход упавшего дерева – на поляну. Еще через пять минут машина остановилась у дома Констанс.
– А вас, милая леди, я прошу немедленно принять горячий душ! – сказал он, отбирая у нее ключи и самостоятельно отпирая дверь.
Она упрямо мотнула головой.
– Мне нужно посмотреть, как там лошади. – Но тут она вспомнила, что на ней надет только пиджак Дориана.
Констанс взбежала наверх по лестнице, натянула джинсы и свитер и спустилась вниз. В холле она обула сапоги, накинула на плечи плащ и побежала к загону, не заметив, что Дориан идет следом, шлепая по лужам в итальянских кожаных туфлях.
К счастью, гроза уже миновала, дождь перестал, и лошади успели немного прийти в себя. Констанс чувствовала, как от ее прикосновений и ласковых слов они успокаиваются, но потребовалось еще какое-то время, прежде чем она решилась оставить их.
Только тогда она заметила Дориана, он стоял у калитки, наблюдая за нею.
– И почему я не лошадь, – с мечтательной улыбкой сказал он.
Констанс ничего не ответила. Она уже давно открыла, что любить животных куда безопаснее, чем людей. Четвероногие создания не разбивают сердец.
В облаках появились просветы. Гроза в приводе закончилась, но продолжала бушевать в ее сердце.
Дориан снова напомнил, что ей нужно срочно принять душ, и на этот раз Констанс послушалась. Увидев себя в зеркале ванной комнаты, она ужаснулась. Мокрые пряди свисали ей на лицо, тушь растеклась грязными полосами, глаза покраснели и опухли.
Она и в самом деле выглядела ужасно, и все же, Дориан целовался с ней, говорил, как она прекрасна и как он любит ее. Из глаз Констанс хлынули слезы. Всхлипывая, она повернула кран душа и несколько минут стояла неподвижно под горячими струями, словно надеясь, что вместе с грязью они смоют и навалившиеся на нее проблемы.
Закрыв глаза, она не слышала, как открылась дверь ванной, и только ощутив прикосновение твердого мужского тела, распахнула глаза и отчаянно завизжала от страха.
Дориан понимал, что рискует, но ему показалось, что игра стоит свеч.
– Я подумал, что так можно будет сэкономить воду, – сказал он с неловкой ухмылкой.
– Лицемер несчастный! – взвизгнула она. – Если ты желаешь принять душ, вали в свою гостиницу! – И она, съежившись, прижалась к стене.
– Ты серьезно? – блаженно улыбаясь, спросил Дориан.
Она стояла перед ним нагая и беззащитная, и, вспомнив о ее страстном ответном поцелуе там, в машине, он решил идти до конца.
Интересно, подумал он, знает ли Констанс, как прекрасна она во гневе?
– О да, я более чем серьезна, – фыркнула она. – Немедленно выйди отсюда!
Но Дориан надеялся, что ему сейчас все сойдет с рук. Он хотел видеть ее всю, каждый дюйм этого бесконечно любимого, возбуждающе обнаженного тела и с трудом сдерживался, чтобы не опускать глаза ниже.
– Помню, как мы, бывало, вместе принимали ванну, – пробормотал он. – Это было чудесно! Но душ… – это совсем другое, не правда ли?
Принимать ванну вдвоем было частью их вечернего ритуала. Десять лет назад это казалось ему верхом эротизма, но сегодня он мог бы вспомнить десятки других способов возбудить у женщины желание.
– Мыться – это слишком интимное дело, – парировала Констанс, прикрывая грудь руками. – Я готова уступить тебе место.
Она попыталась двинуться, но преградил ей дорогу. Он не коснулся ее тела, но оказался достаточно близко, чтобы возбудить желание. Дориан почувствовал это и понял, что только страх выдать свои истинные чувства заставляет ее протестовать.
