Холли Престон - Поклонение
Они возвращались в Центр и ехали мимо одноместных бунгало, когда Кристофер вдруг сказал:
— Притормозите на минуту. Мне показалось, я только что заметил в одном из окон нечто странное.
Сьюзан остановила машину, затем сдала назад и подъехала к крыльцу, на которое указал Кристофер. Только сейчас она заметила вставленную в раму окна красную карточку срочного вызова.
— Что это? — удивилась она. — Условный сигнал?
— В любом случае это основание для того, чтобы зайти в дом и справиться о самочувствии одного из старейших наших пациентов, — отозвался Кристофер, выходя из машины. — Если им становится плохо, они прикрепляют к стеклу эту карту, чтобы увидели соседи и сообщили нам. Наверняка что-то стряслось. Пойдемте посмотрим.
Сьюзан вышла из машины вслед за Кристофером и пошла за ним, внимательно вглядываясь в стрельчатые окна.
Кристофер постучал в дверь. Ответа не последовало.
— По-моему, я что-то вижу, — вполголоса заметила Сьюзан. — На полу возле письменного стола. Может быть, мы попробуем зайти с черного хода?
— Попробуем. Если эта дверь тоже заперта, придется разбить окно.
Спустя полминуты они были в доме и, стоя на коленях, щупали пульс у распростертого на полу обитателя бунгало — седовласого старика, скорчившегося от нестерпимой боли. Лицо у старика побелело, на лбу блестели бусинки пота, но сознания он не потерял. Он попытался заговорить, но каждое слово давалось ему с величайшим трудом, и Кристофер быстро промолвил:
— Не надо говорить, Джим, просто покажи, где болит, если можешь, конечно.
Рука Джима, трясясь, коснулась грудной клетки.
— Давит, — еле слышно прошептал он. — И в руке тоже.
Пальцы его дотронулись до левого предплечья. Кристофер кивнул. Он расстегнул воротник рубашки Джима. Сьюзан подала ему стетоскоп, и Кристофер начал слушать.
— Такое впечатление, что у тебя микроинфаркт, Джим, — сказал он в конце концов. — Но все будет в порядке. Мы будем держать тебя под контролем.
Вдвоем они приподняли Джима, и Сьюзан, отыскав две диванные подушки, подложила их под спину старика.
— Так вам будет легче дышать, — сказала она. — Пойду вызову «скорую помощь».
На столике в холле стоял телефон — очевидно, Джим, почувствовав, что начинается приступ, бросился звонить, но не успел это сделать. Уже лежа на полу, он исхитрился сунуть за раму окна карточку, и это его спасло. В противном случае могло пройти несколько часов, прежде чем о нем вспомнили бы. О том, чем это могло кончиться, Сьюзан старалась не думать.
Сделав вызов, она вернулась в спальню и стащила с дивана стеганое одеяло.
— «Скорая» едет, — сказала она, возвращаясь в гостиную и закутывая пациента в одеяло. Джим был в шоке, на лице у него выступил холодный пот. — Есть ли у него кто-нибудь из родственников, кому я могла бы позвонить, не знаете, Кристофер?
— Брат Тед, — коротко ответил Кристофер. — Я пару раз видел его, когда приезжал к Джиму в гости. Наверняка возле телефона есть номер, по которому можно позвонить Теду.
Джим услышал их разговор и медленно кивнул.
— Он живет в соседней деревне — в Бартоне.
Сьюзан вышла, чтобы сделать еще один звонок. К ее величайшей радости, брат Джима был дома.
— Тед приедет прямо в больницу, — сказала она, возвращаясь в гостиную. — Он захватит с собой все, что нужно для госпитализации, так что можете ни о чем не беспокоиться, Джим. С вами все будет в порядке.
Джим облегченно закрыл глаза и чуть расслабился: укол, сделанный Кристофером, начал оказывать свое действие. Еще несколько минут они сидели рядом, подбадривая старика, а там уже подъехала «скорая». Под их присмотром старика перенесли в машину, после чего они снова сели в автомобиль.
— Ты что-то притихла, — сказал Кристофер, наблюдая, как она поворачивает ключ зажигания и трогает машину с места. — С ним ничего не будет: в больнице его сразу приведут в порядок. Мы успели как раз вовремя.
— Да, конечно. Я просто думаю о его брате. Какой же это удар для родственников узнать, что близкий им человек тяжело болен.
— Вы доктор, Сьюзан. Не следует давать нолю чувствам.
— Понимаю, — Сьюзан прикусила нижнюю губу, демонстрируя свои ослепительные зубы. — Но если это происходит с человеком, которого ты любишь всей душой…
— С кем это произошло?
Сьюзан озадаченно взглянула на Кристофера, но тут же перевела взгляд на дорогу.
— Что произошло с человеком, которого вы любите? Вы имеете в виду мужа?
Сьюзан растерянно замигала.
— Нет. Я про Колина даже не вспоминаю.
Она сама испугалась собственных слов. Как могло случиться, что я с такой легкостью вспоминаю о муже, подумала Сьюзан. Ей казалось, что он умер целую вечность назад, а для нее перестал существовать еще раньше, с того времени, когда их совместная жизнь пошла наперекосяк. Чувствуя на себе пристальный взгляд Кристофера, Сьюзан облизнула губы и мрачно заметила:
— Меня все это время гложет мысль об отце. У него обнаружилось отслоение сетчатки глаза. Мы сделали операцию, и он сейчас выздоравливает, но возникла новая проблема — прогрессирующая дальнозоркость, и дело обстоит все хуже.
— Его направили на обследование?
— Да, но все движется медленнее, чем мне хотелось бы. Я обращалась с просьбами, но список очередников очень длинный, и пока ничего не получается.
— Вероятно, хирург, осматривавший его перед операцией, специализировался на сетчатке глаза и лазерной технологии, а здесь может быть нечто иное.
— Скорее всего, да. Но пока дело дойдет до диагноза, может пройти много времени, и меня это очень беспокоит.
— А что, если я замолвлю словечко перед Натаном Прайс-Дженкинсом? Он очень авторитетный специалист, и я пару раз оказывал ему услуги. Посмотрим, может быть что-то получится.
— Как? Вы с ним знакомы? — у Сьюзан даже дух захватило при одном только упоминании имени, которое ее знакомые и коллеги произносили только полушепотом, благоговейно вздымая к небу глаза. — И вы готовы помочь мне? Если так, я была бы до конца жизни вам признательна!
В конце улицы показалось здание Центра. Сьюзан завела машину на автостоянку и, остановив ее, повернулась к Кристоферу.
— У меня камень с души свалился бы, если бы я знала, что отца готов принять сам мистер Прайс-Дженкинс, — сказала она.
— Предоставьте это мне.
Кристофер улыбнулся, и Сьюзан почувствовала жар на своих щеках, словно спрятанное в тайниках души напряжение выплеснулось наружу горячей и сладостной волной. Он впервые улыбался ей, и Сьюзан залюбовалась его изогнутыми полукругом губами, веселыми морщинками вокруг его глаз. Ей захотелось вдруг коснуться кончиками пальцев его щеки, взять его лицо в свои ладони.
