Долли Нейл - Два пути нашей жизни
— Ваш кофе остыл.
Рэй взял чашку из ее дрожащих пальцев, чтобы поставить хрупкий китайский фарфор на столик. От случайного легкого прикосновения его руки у нее перехватило дыхание.
— Оставьте документы на завтра.
Он собрал разложенные листки и убрал их в папку.
— Ваш мозг не может впитывать информацию до бесконечности, ему нужен отдых.
Ее мозг не мог, но чувства — чувства могли. Она вдруг ощутила слабость, когда Рэй сел на край дивана, преграждая ей путь к бегству. Она молча смотрела на него широко раскрытыми глазами, каждым нервом переживая ощущение его близости, так волнующей ее.
Она отчаянно пыталась контролировать себя, но чувствовала, что проигрывает эту борьбу. Но в то же время ей нравилось быть побежденной, отдаваться безумному потоку чувств. Она испытывала подобное и раньше, еще до того, как встретила Роба. Рэй — не первый привлекательный мужчина, взволновавший ее.
В ранней юности Джейн была очень пылкой девушкой. Она быстро загоралась и так же быстро гасла. Ее влюбленности были страстными и недолгими. Когда работа над фильмом завершалась и пора было уезжать в другое место, завершалась и ее любовная история. Ее чувства не укреплялись и оставались лишь приятным воспоминанием. С началом новой интересной и захватывающей работы она забывала о них. Так повторялось из года в год, и ей уже стало казаться, что ей не суждено обрести настоящую любовь. А потом в ее жизнь вошел Роб, нежный, надежный, уверенный, вошел, чтобы остаться с ней навсегда…
Но с Рэем все было иначе. Он был не из тех мужчин, которых можно забыть. Она не сможет так легко вычеркнуть из своего сердца память о нем, даже если уедет.
Джейн попала в ловушку. Он пленил ее в этот миг.
Его руки медленно опустились на мягкую обивку дивана по обе стороны от ее тела. Джейн как загипнотизированная следила за его движениями, полными ленивой грации, как у пантеры. Кончиками пальцев он коснулся ее руки, наслаждаясь ее бархатной кожей. Потом, повинуясь долго сдерживаемой страсти, он крепко обнял ее. Его губы нашли пульсирующую жилку на ее шее, выдававшую ему ее тайну. Она таяла как воск в его объятиях.
Она не хочет этого, повторяла про себя Джейн. Нужно остановиться, остановиться… Рэй прижался губами к ее губам, подавляя протест, а сильные и нежные руки ласкали ее и не давали вырваться из сладкого плена. Ее сердце билось, как маленькая дикая птичка, попавшая в клетку; в отчаянии она сжала кулачки и стала усиленно бить его по стальной груди. Единственным его ответом был смех и горячий шепот:
— Джейн, вам кто-нибудь говорил, что вы безумно красивы, когда сердитесь?
Когда она сердится! Злость была ее единственным спасением, когда ее засасывало в водоворот противоречивых эмоций. Если она позволит злости уйти, она проиграет.
— Пустите меня, — прошептала она дрожащими губами. — Кто-то идет.
Действительно, до них донесся легкий скрип в конце коридора, похожий на чьи-то шаги.
Он медленно разжал объятия.
— А что, если это привидение? Может, вас испугали мои предки, обитающие в коридорах?
Ее гораздо больше пугал мужчина из плоти и крови, сидящий напротив нее, а не его многочисленные предки.
— Это не привидение! Это Марта. Она идет сюда убрать посуду.
Джейн узнала солидную поступь домоправительницы, которая не замедлила появиться на пороге. Воспользовавшись моментом, Джейн вскочила. Она сунула ноги в туфли, схватила со стола папку и прижала к себе, будто в ней было ее спасение.
— Я возьму документы с собой и просмотрю перед сном, — быстро сказала она. — Спокойной ночи!
И, проскользнув между ничего не понимающей Мартой и Рэем, исчезла.
Стрелой добежав до своей комнаты и резко захлопнув за собой дверь, Джейн прислонилась к ней спиной и подождала, пока сердце немного успокоится. Потом она медленно подошла к окну, отворила его и долго вглядывалась в таинственный сумрак сада.
Она не боялась привидений. Она была напугана той легкостью, с которой поцелуи Рэя пробудили жар в ее душе. С Робом она никогда не чувствовала ничего подобного. Одно лишь воспоминание о губах Рэя, слившихся с ее собственными, заставляло ее сердце учащенно биться.
Когда умер Роб, ей казалось, что она никогда не сможет осквернить его память связью с другим мужчиной. Все последние месяцы она жила как в аду, потеряв сразу все: семью, близких, любовь. Джейн только теперь поняла, насколько была счастлива, занимаясь любимым делом, имея любящего отца, всегда готового помочь, строя планы на будущее с любимым человеком. После их гибели работа потеряла смысл. Лишь спустя долгое время Джейн стала понемногу приходить в себя. Но теперь она была совсем другой: в ней умерла беспечная жизнерадостная девочка. Джейн повзрослела и не верила больше в свою счастливую судьбу.
Но жизнь продолжалась. Слава богу, что у нее были такие преданные друзья, как Элис. Она выполнит свое соглашение с Рэем и навсегда уедет отсюда. Она больше не позволит ему вызывать в ней чувства, пугавшие ее. Но в глубине души ее внутренний голос уверял ее в обратном.
4
Земля осталась далеко внизу. Подобный огромной птице, самолет набирал высоту, и пассажиры расслабились, уютно устроившись в мягких креслах с высокими спинками. В салоне комфортабельного лайнера стоял приглушенный звук разговоров, и стюардесса начала свой обход, предлагая всем желающим неизменный кофе и легкие закуски.
— Нет, спасибо.
Джейн отвернулась и уставилась невидящим взглядом в иллюминатор. Как сквозь туман, она услышала голос Рэя, делающего заказ улыбчивой стюардессе.
— Да, пожалуйста, для нас обоих. Да, и это…
Джейн нахмурилась. Она не хотела кофе. Если Рэй заказал один для нее, пусть сам его и пьет.
Она взглянула на серебряные крылья лайнера, но ее глаза заволокло пеленой слез. Все краски мира поблекли. О, Роб, Роб, — ты должен сидеть здесь сейчас и лететь в Париж, навстречу счастью. Ты, а не Рэй… Но Роб был мертв. Он и ее отец нашли свою смерть на одной из шумных лондонских улиц, под колесами потерявшего управление, несущегося на огромной скорости грузовика. И Джейн осталась совсем одна…
— Пейте кофе, — последовал приказ, резкий и настойчивый, оборвавший ее мысли о Робе. Джейн разозлилась на его тон, точно так же как злилась на него за то, что он не был Робом. Это было глупо и несправедливо, но она ничего не могла с собой поделать. Злость и раздражение, казалось физически ощутимые, прозвенели в ее голосе.
— Я сказала, что не хочу.
— Все равно выпейте. Я не хочу, чтобы мне пришлось тащить вас на руках, когда мы приземлимся. Вы ничего не ели за завтраком сегодня.
