Тереза Саутвик - Эликсир любви
Девочка кивнула.
— Мне же почти восемь, мамочка. Я очень сильная.
— Спасибо, что напомнила. Здесь лимонад.
Она приспособила рюкзак на спину девочке и проводила ее взглядом. Затем отправилась на поиски Кейда, чтобы узнать, какая причина вызвала неповиновение подростков.
В конюшне сильно пахло сеном и конским навозом. Пи Джей постояла какое-то время на пороге, чтобы глаза привыкли к полумраку. Из глубины доносилось лязганье металла, и она пошла на шум. Здесь она увидела Кейда, который вешал какие-то ремешки на крючки.
Не поворачиваясь, он заговорил:
— Пришла узнать, что я им сделал.
Ей сразу вспомнилось любимое выражение сестры Кэтрин, что виноватым чувствует себя тот, кому не нужен судья. Лучше не скажешь.
— Вообще-то я принесла тебе кое-что поесть. Но раз уж я здесь, могу ли выяснить, почему мальчики вылетели отсюда пулей? Ты случайно не предложил им что-нибудь неприличное?
Неудачная шутка не вызвала даже намека на улыбку на его лице.
— Они хотели покататься на лошади. А я отказал. Точка.
— И это все?
— Да. Марк и Тодд восприняли нормально, но Стив как с цепи сорвался.
— Ты в этом винишь его, Кейд?
— А ты думаешь в чем?
— А ты не задумывался над тем, что ребята здесь уже две недели? И Стив никогда ничего у тебя не просил, кроме разрешения прокатиться на лошади. А ты постоянно отказываешь.
— Я не учитель, но, по-моему, «нет» означает «нет». Конец предложения.
Она проигнорировала его сарказм.
— Попробуй встать на его место. Что бы ты сделал? Улыбнулся бы и ответил, что чистить конюшни намного интереснее езды верхом?
— У него непредсказуемый характер, только и напрашивается на неприятности. Как я могу доверить ему лошадь, если он такой недисциплинированный?
Пи Джей помолчала. Она никогда не думала о Стиве с такой точки зрения. Может, потому, что, когда она видела паренька, рядом находилась Эмили?..
— Знаешь, он отлично ладит с моей дочерью. Я ни разу не слышала, чтобы он повышал голос на нее или был груб с ней. Даже когда она дразнит и пытается вывести его из себя, он не меняется.
— Она и сейчас с ним?
— Наверное. Я послала ее отнести им сэндвичи.
— Марк и Тодд хорошие ребята, — заметил он. — Я на их счет спокоен.
— Согласна.
— Но Стив — это одни проблемы. Лучше держи Эмили подальше от него.
— Не согласна. Но спасибо, что заботишься об Эмм. Я тронута.
— Не пытайся сменить тему Пи Джей. Этот парень создает одни проблемы. Я сам такой, знаю.
— Значит ли это, что я должна тебя бояться?
— Да.
— Так вот почему ты избегаешь меня?
Он посмотрел озадаченно, но решил проигнорировать вопрос.
— Я заметил, как Эмили повсюду за ним ходит. Так вот, предупреждаю: Стив — происшествие, которое ждет своего часа. Не хотелось бы, чтобы Эмили оказалась рядом, когда это произойдет.
— Ты, кажется, убеждал, что не сумеешь быть отцом.
— А я и не собираюсь.
— Я неточно выразилась. Но, поверь, твои родительские инстинкты довольно ярко проявляются в отношении Эмили. Так почему бы тебе не перенести часть их на Стива? Он ведь тоже ребенок. Или это сложно, потому что ты видишь в нем свою копию?
Его голубые глаза заметали молнии.
— Слушай, ты, кажется, английский преподаешь, учительница, — выдавил он, и голос его был холодным. — Психология не твоя специальность.
— Попала в точку, не так ли? — гнула она свое, сложив руки на груди. — Ты видишь себя в Стиве, и это тебе не нравится.
— Короче, ребята не готовы к езде верхом. Разговор окончен.
— Не торопись, ковбой. Каким образом они могут подготовиться, если ты все время отказываешь им? Поработай с ними.
— Все не так просто, — сказал он.
— Очень просто.
— У меня нет…
— …времени? Так найди его. — Она начинала выходить из себя, забыв, что, разговаривая таким тоном с хозяином, можно и работу потерять. Но ей всегда было трудно удержать свой язык за зубами. — Ты избегаешь их. Вот и весь ответ. Они это прекрасно видят и соответственно реагируют.
— Мы не всегда получаем в жизни то, чего хотим.
Похоже, эту банальность он не раз слышал в своей жизни. Возможно, от собственного отца. Значит, следует ответить тоже каким-нибудь клише.
— Ты прав. Но это относится к чему-то недостижимому. В данном случае они хотят того, что зависит от тебя. Помоги же им.
— На это требуется время.
— Удели им это время.
Мускул на его щеке дрогнул, но, когда он заговорил, голос его был ровным и совсем ледяным.
— Я не могу.
— Ты просто не хочешь. — Она покачала головой и медленно повернулась, чтобы уйти. — Ну что ж, может, ты прав.
— Надо понимать так, что ты опять упрекаешь меня в неправоте.
— Ты верно рассудил о себе как об отце. — Она глубоко вздохнула. — Чтобы быть хорошим отцом, не надо учиться или иметь особую генетическую предрасположенность. Надо просто быть рядом и иметь желание помочь. Ты отказываешь и в том и в другом. Единственное, о чем ты способен думать, это ранчо.
— Единственное, что меня никогда не подводило.
— А ты кому-нибудь давал шанс это опровергнуть?
— Конечно.
— Я имею в виду, когда ты стал взрослым человеком. С отцом вы не общались, насколько я поняла, с твоих восемнадцати лет. Столько и Стиву сейчас.
— Давай прекратим этот разговор. Чиновник из соцзащиты сказал, что у нас все в порядке, когда приходил на прошлой неделе с проверкой. Так что не вмешивайся, Пи Джей.
— Ты никогда не слышал пословицу: тот не ошибается, кто ничего не делает?
— Опять играем в психоанализ?
Так грубо заткнуть ей рот! Нечего больше тратить на него время и энергию, пытаясь убедить его хоть в чем-то. Ты проиграл, ковбой.
Она вышла из конюшни и задумалась, готовить ей ужин или собирать чемоданы.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Кейд продолжал оглаживать лошадь короткими движениями, хотя давно уже счистил с бедного животного пот после бешеной езды. Последний раз он так загонял лошадь, когда ему было семнадцать лет.
Тогда отец привез его домой после первого знакомства с правоохранительной системой, и он чувствовал себя тигром, загнанным в клетку. Кейд уверен, что отец совершенно не понимал тогдашние чувства сына. Когда наконец он вышел из тюрьмы своей комнаты, то много часов гнал лошадь, взяв из конюшни своего отца самого норовистого скакуна. Каждая клеточка его существа сконцентрировалась на том, чтобы удержаться в седле. Голова была пуста, и только одна мысль засела гвоздем — не упасть, выжить. Кейд всегда думал, что отец не знал о той его скачке, пока, спустя годы, ему не прислали сообщение, что Мэтт Маккендрик болен. Отец тогда дал понять Кейду, что все знал.
