София Чайка - «Горящая» путевка
Если все подытожить, то напрашивался один единственный логический вывод — им больше нельзя встречаться. Ведь каждая следующая встреча будет заканчиваться одним и тем же и таким же потрясающим и безудержным.
А дальше? Привязанность, обязанности, ревность, то, чего Ками больше всего боялась и всеми силами избегала!
Боже, о чем она рассуждает! Об обязанностях! А ведь она даже не знает имени своего «викинга», а значит, не может сделать элементарного — позвать обратно в постель. Не станет же она обращаться к нему «Эй, как там тебя!?» или «Дорогой!». Так она не называла еще ни одного мужчину, хотя этого хотелось назвать именно так. Ками даже зубы стиснула, когда это слово чуть не вырвалось из ее рта во время самого «критического» момента.
Она взглянула в проем балконной двери на высокую, великолепно сложенную и совершенно голую фигуру. Он не ушел сразу после секса, как она ожидала, и уже в этой малости совершенно не походил на многих знакомых ей мужчин. А ведь он ничем не был ей обязан.
Камилла потянулась, ощутив ноющую, но приятную боль в мышцах, подумала мгновение и обернула вокруг себя легкое покрывало. Неслышно ступая босыми ступнями по мягкому ковру, она вышла на балкон и обняла «викинга» за талию. Было так замечательно стоять рядом с ним и смотреть на звезды. Все в нем волновало ее — запах, упругая кожа под ладонями, интригующее молчание.
Она захотела услышать его голос.
— Продолжим?
Очень смелый шаг с ее стороны. Два использованных презерватива уже покоились на дне мусорного ведра. Такого длинного марафона она не позволяла себе даже в юности.
Он же тихонько рассмеялся, а затем пробасил слегка охрипшим голосом:
— Если ты согласна сделать это так, как хочется мне, тогда давай.
Настоящий мужской голос, именно такой, как ей нравится. И родная речь! Она не смогла отказаться. По множеству причин. А о своих сомнениях она подумает завтра. И решение тоже примет завтра.
Он обернулся, и его глаза сверкнули. А затем ее покрывало оказалось на полу. Ловкие, сильные руки заменили его, окутав ее возбуждающей лаской и медлительной нежностью. Камилла отдалась этой нежности и этому мужчине со странной, не присущей ей покорностью.
Арзу. Желание.
Именно это не оставляло Лизу в покое. Соблазнитель за ее спиной хорошо знал свое дело. Наверное, он занимался этим регулярно и с удовольствием, потому что тихие звуки в его груди, медленно, но все сильнее прижимающейся к ней сзади, весьма напоминали урчание довольного зверя.
Ей следовало встать и уйти вместо того, чтобы слушать сказки и трепетать в предвкушении. Но Лизе совершенно не хотелось уходить. Наоборот, ей хотелось остаться. Вряд ли дома кто-то станет обращать на нее такое пристальное внимание, шептать ей изысканные комплименты, говорить с ней о любви, целовать…
Стоп. Поцелуев не было. Пока. И ей нужно срочно решить, собирается ли она целоваться с Рафаэлем. А то потом, когда у него возникнет такое желание, она не успеет…
Теплые губы легко коснулись ее шеи. И «мурашки» от неожиданности бросились в рассыпную. Поздно. Теперь она уже не в состоянии думать.
Но зато пока не утратила способность говорить.
— И… И что же… Дальше то что? — У Лизы кружилась голова от этих осторожных, искушающих поцелуев — в затылок, за ухом, вдоль плеча, позвонков. Ее кожа стала очень чувствительной и пылала уже не только от жары. Но она решила так быстро не сдавать свои позиции. — Дочь купца ответила Догану взаимностью?
Ее голос дрогнул в конце этой фразы, потому что Рафаэль, едва касаясь, провел ладонями по ее голым рукам, на несколько томительных мгновений задержался на плечах, поглаживая кончиками пальцев тонкте косточки, а затем…
Затем Лиза струсила — поднялась и повернулась к мужчине лицом. И тут же пожалела об этом. Он был неимоверно красив в свете освещающих пляж фонарей — изысканной, сказочной, мужской красотой, а его синие глаза снова стали темными, как глубокий колодец, в который она падала, падала… Неужели такое будет происходить каждый раз?
Лиза закрыла глаза и приоткрыла губы. Другого приглашения Рафаэлю не требовалось. Он завладел ее губами с ласковой настойчивостью, и Лиза вздохнула с успокаивающей мыслью — никто бы на ее месте не устоял перед таким мужчиной.
Он хотел ее тут же и сейчас же, но понимал, что должен сдержаться. По маленьким, едва заметным признакам Рафаэль понял, что она еще не готова спать с ним.
Этим вечером ему придется довольствоваться поцелуями. Но зато какими! Ее сладкие губы трепетали, когда он играл с ними языком, а гибкое, женственное, мягкое тело выгибалось навстречу его неудовлетворенному, твердому телу.
Весь его предыдущий опыт общения с женщинами убеждал Рафа в том, что строгая, маленькая писательница — горячая штучка. Нужно только набраться терпения и сделать все возможное и невозможное, чтобы заполучить ее в свою постель.
Но никакой опыт не мог подготовить Рафаэля к той нежности, которую он испытывал к этой девушке. Это его слегка насторожило, и он усилил нажим, плотнее прижав ее к себе.
Лиза затрепыхалась в его руках, как пойманная птичка, и он отругал себя в уме. Ведь знал же, что с ней нужно быть осторожнее.
Сказка!
— Все именно так и произошло.
— Ч-что именно?
Лиза отступила от него на шаг, стоило Рафаэлю выпустить ее из своих объятий.
— Доган поцеловал свою возлюбленную Арзу, как только увидел девушку впервые в саду ее отца. Ведь он был сыном султана, а значит, мог позволить себе все, что желал.
— И что сделала Арзу?
Из глаз Лизы исчезла настороженность, а вместо нее появился интерес, и Рафаэль воспрянул духом.
— Она ударила его.
— О, Боже! Ее казнили?!
— Нет! — Он взял ее за руку, девушка не стала вырываться. Довольный таким результатом, уже спокойнее Рафаэль продолжил. — Нет. Доган предложил ей стать его женой. Но Арзу гордо сообщила сыну султана, что не желает его видеть.
— Смелая девушка. Доган смирился?
Рафаэль смотрел в широко открытые глаза девушки и думал о том, что в его жизни еще не было подобной женщины. Она стала для него вызовом, и он его принял.
— Об этом — завтра. Вы встретитесь со мной завтра вечером?
— Я подумаю.
Это, конечно, был не тот ответ, который он хотел бы услышать, но приходилось мириться с тем, что есть.
— Я провожу вас.
В его сениор сьют неизменно царила тишина, а в это время суток и темнота. Рафаэль не стал зажигать свет в комнате. Он некоторое время неподвижно смотрел на ночное небо, но не видел его. Перед его глазами стояла Лиза в своем очаровательном бирюзовом платье.
