Мирна Маккензи - Требуется мужчина
И это будет не он. Если он задержится здесь еще немного и представит, как приятно ее целовать... тогда они оба пожалеют, что не сохранили дистанцию. А если он уйдет сейчас же, они останутся добрыми соседями.
— Увидимся завтра. С тобой все в порядке?
Виктория кивнула.
— Сегодня вечером я прочитаю оставшиеся письма.
— Конечно, — сказал Калеб. Она всю ночь будет читать письмо от мужчины, который согласился переспать с ней.
Черт, подумал Калеб. Он посмотрел на Викторию, увидел ее невинные глаза, которые скрывали строгие убеждения этой женщины, и желание сделать нечто такое, от чего в нем возникнет прилив страсти. Кто ты, Виктория Холбрук?
Он не знал этого. В конце концов, он заботится о ней, как о соседке.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Виктория так увлеклась чтением писем, что заснула прямо за столом. На полу валялась куча смятой бумаги. Всего лишь три письма были отложены в сторону, под томик «О путешествии в западные страны». Виктория посмотрела на эти письма, стараясь не вспоминать, что было написано в других. И все-таки в ее мозгу всплыла такая фраза: «получишь истинное удовольствие, если поднимешь цену». Она надеялась, что Калеб никогда об этом не узнает.
У нее перехватило дыхание, когда она вспомнила, с каким лицом Калеб пришел вчера к ней в магазин. Она как раз разговаривала с маленькой Элли.
Виктория нахмурилась.
— Хватит, — сказала она себе.
— Хватит, — передразнил ее Боб.
— Прекрати, кривляка. Калеб Фремонт — очень хороший человек и отличный писатель.
— Калеб, — сказал Боб. — Большой парень.
— Да, разумеется, — добавила она, пытаясь не думать о широких плечах Калеба и его мускулистом теле.
Надо дать ему понять, что за нами уже не нужно приглядывать. Все под контролем, и я не должна больше втягивать его в свои дела. Смешно думать, что он захочет стать отцом нашего ребенка. Если бы он того желал, у него могло быть уже десять детей. Кстати, у него могли быть дети от женщин гораздо красивее, чем она. Одно только воспоминание о том, что она хотела соблазнить Калеба, заставляло ее краснеть и ей хотелось провалиться сквозь землю.
Виктория посмотрела на письма.
Да, глупая идея, но теперь это неважно. Теперь не проблема связаться с Джэбом, Дональдом или Ллойдом. Калеб может не беспокоиться.
Она почувствовала легкий укол совести.
— Это не важно, — сказала она попугаю.
Боб, что было на него совершено не похоже, промолчал.
Но, когда позвонили в дверь, он начал кричать.
— Черт подери, черт подери! Калеб, Калеб!
У Виктории сердце ушло в пятки. Она посмотрела на себя. На ней был старенький бирюзовый халат, принадлежавший еще ее матери. На нем были изображены танцующие рабыни. Как раз в области сердца была дырка. Мама всегда смеялась и говорила, что именно туда угодил стрелой Купидон. Эти слова казались Виктории очень сентиментальными, а мама всегда смеялась над ними. Виктория сама не знала почему она так привыкла к этому поношенному халату.
Что хорошо смотрелось на матери, на ней выглядело... Ну, в общем лучше бы на ней было надето что-нибудь другое.
Звонок повторился.
— Калеб! — прокричал Боб.
В дверь начали стучать.
— Виктория! С тобой все в порядке?
Виктория бросила на Боба убийственный взгляд. Она открыла дверь.
— Здравствуй, у меня все в порядке. Просто Боб сегодня места себе не находит, — сказала она на одном дыхании, пытаясь прикрыть халатик.
Она увидела удивление в глазах Калеба.
— Что? — спросила она.
— Ты выглядишь... взъерошенной, — сказал он.
— Еще рано. — Ее голос был резким.
Калеб усмехнулся.
— Тебе это к лицу. — Он протянул руку и дотронулся до ее локона. Он коснулся лишь ее волос, почему же она ощутила это прикосновение?
— Что-то случилось? — быстро спросила она.
Калеб покачал головой и вошел в дом.
— Я просто хотел убедиться, что у тебя все нормально.
Виктория засмеялась.
— Вот она я. Живая.
— Ты же знаешь, я не это имел в виду. — Он посмотрел на стол.
— Хорошие новости, — быстро сказала она, сваливая кучу помятой бумаги в ведро для мусора. — Я остановилась на трех письмах. Думаю, эти трое подойдут.
— Подойдут?
— Я, естественно, выберу одного.
Калеб плотно сжал губы.
— Дай посмотреть. — Он протянул руку, ожидая, что она отдаст ему письма.
Виктория вспомнила, как он нахмурился, прочитав письмо Джэба. Ей даже показалось, что Калеб несколько старомоден в своем отношении к женщине.
— Я думаю, что нашла пару мужчин. — Хотя она вовсе не была в этом уверена прошлой ночью. Просто эти письма были немного лучше остальных.
— Ты нашла подходящего мужчину?
Нет, не нашла.
— Да, кажется, нашла, — сказала она.
Калеб посмотрел на нее. Казалось, он хочет заглянуть ей в душу. Если она скажет ему правду, все полетит к черту. Теперь отступать нельзя.
— Серьезно? — спросил он. Она глубоко вдохнула и посмотрела на его губы. А каким было бы его тело, лежи он рядом с ней раздетый.
Виктория отошла от него, сжав письма в руке.
— Да, — с трудом выдавила она. — Я просто жду, чтобы попозже позвонить им и договориться о встрече.
— Где?
Виктория моргнула.
— Разве это важно?
— Ты встречаешься с мужчиной... нет, с тремя мужчинами, которых не видела ни разу в жизни и еще спрашиваешь, важно ли где с ними встретишься?
— Ах, это. Конечно, я встречусь с ними в людном месте. В Дэлловее. В кафе «У Мэвиса».
С этим он не мог поспорить. У Мэвиса всегда было много народа.
— Калеб, ты не должен беспокоиться обо мне. Я была не права, попросив тебя об этом. Я... я сожалею. — Она поплотнее закуталась в халат.
Калеб вопросительно посмотрел на нее.
— Наверное, я ужасно тебе надоедаю?
Виктория дотронулась до его руки, несмотря на то что внутренний голос велел ей не делать этого.
— Ты очень добр. И ты — хороший сосед. Ты беспокоишься обо мне, а ведь многие мужчины просто сбежали бы.
Калеб улыбнулся и покачал головой.
— Многие мужчины просто воспользовались бы тобой, а уж потом задавали вопросы.
Виктория разозлилась. Она надеялась, что краска не залила ее лица. Годами она приучала себя быть сильной, а рядом с Калебом почему-то чувствовала себя слабой. Нет, ей решительно нужно отказаться от его помощи.
— Мне нужно разобраться самой, Калеб.
— Я понимаю. Понимаю, — мягко повторил он, — ты преуспела в своем бизнесе без чьей-либо помощи.
Виктория посмотрела на его руки, в которых так хорошо было ее руке. Она понимала, что ей придется сейчас оторваться от них.
