Тори Андерсон - Бедная богатая девочка
Эмили вздохнула. Другое дело, что она не сможет, едва увидев Рича, эту грань не перейти. Вот если бы в запасе имелся другой мужчина! Если бы… Стоп.
Другой мужчина?
Это была ошеломляющая мысль. Как много проблем можно было бы решить, появись сейчас другой мужчина! Как она сразу не догадалась!
Другой мужчина — это действительно выход. Она озадаченно зашла в первое попавшееся кафе и уселась за столик, чтобы выпить кофе и подумать.
Итак, другой мужчина. Во-первых, можно крутить новый роман под носом у Ричарда, чтобы как следует досадить ему! Во-вторых, она будет чувствовать себя намного уверенней, так что, может, эта болезнь-страсть не вернется к ней и не придется никому досаждать! В-третьих, мужчина — конечно, при условии, что он будет порядочен, — это само по себе прекрасно и гарантирует массу приятных переживаний! В-четвертых, она наконец решит свою жилищную проблему, в-пятых…
— Бог ты мой! — мечтательно закатывая глаза, прошептала она бармену. — Черный кофе с лимоном и сахаром!
— О, мисс, сейчас будет!
Похоже, он принял ее слова на свой счет. Эмили расхохоталась. Как все просто! Она знакомится с мужчиной, что можно сделать в рекордно короткие сроки, находит Рича с предложением пообщаться «по-дружески», а дальше начинается самое интересное…
Эмили не успела додумать эту стратегически важную мысль — за ее столик кто-то сел. Подняв глаза, она замерла, на лице не дрогнул ни один мускул. Она даже не удивилась. Просто обреченно приняла все как есть.
— Здравствуй, — тихо сказал Ричард. — Твой кофе.
— Здравствуй.
— Вот наши дороги и пересеклись.
— Да.
— Как ты?
Он спокойно смотрел на нее, подпирая рукой подбородок. В его позе, выражении глаз и аккуратных точных движениях сквозило некое позитивное любопытство. Словно он хотел сказать: «Не беспокойся, я просто пришел узнать, как у тебя дела, и все».
— Я — хорошо. А ты?
— Здесь пока нет работы. Кроме этой. А в целом тоже хорошо.
— Понятно.
— Как город?
— Прекрасен, — с натугой улыбнулась она. — Мне всегда нравился Нью-Йорк, ты знаешь.
— Точно. Его можно любить хотя бы за то, что здесь нет мамы.
Он смотрел как всегда — глубоко, цепко и насквозь. Не смотрел, а прожигал глазами.
— При чем здесь мама?
— Не будем спорить. Заходи в этот бар, если захочешь меня видеть.
Она огляделась по сторонам.
— Странно, что именно сюда меня и занесло.
— Ну вот видишь. Это судьба. Ты живешь у родственников?
— Да. А что?
— У меня есть свободное место… Не смотри на меня так, Эми, это просто свободная комната. Хочешь?
— Нет.
Он поднял бровь.
— Я так и думал.
— А зачем предлагаешь, если так и думал?
— Не знаю. — Он провел рукой по лбу, явно прогоняя скуку. — Мне кажется, ты зря придаешь такое большое…
— Я ничего не придаю. Если мне захочется с тобой переспать, я приду к тебе и честно об этом скажу. Для этого вовсе не обязательно жить в соседних комнатах.
— Да, — едва заметно улыбнулся он, — а то, боюсь, первое время мы не смогли бы выходить из дома.
Горячая волна воспоминаний окатила Эмили всю — от макушки до пят. Если они начнут жить вместе, то через пару месяцев умрут. От истощения. Это невозможно, это невыносимо и неизлечимо! Какая дружба! О какой дружбе может идти речь рядом с этим мужчиной?!
Она отвернулась.
— Мне пора, Рич. Я тороплюсь.
Он снова жег ее глазами, а она превращалась в пепел и разлеталась по воздуху.
— Ну что ж, буду рад снова с тобой… — он сделал длинную паузу, — встретиться.
— Всего хорошего.
— Взаимно, девочка моя.
Эмили вышла, пошатываясь и опрокинув стул. Между лопатками догорал фитилек от взгляда, который Ричард устремил ей в спину.
— Мишель, Мишель, Мишель! Я умираю! Я не могу, это невозможно, мне нужен консилиум из пятнадцати психоаналитиков! Или заклятие дюжины шаманов! Нет, это не поможет! Я его люблю! А-а-а!
Ей было наплевать, что прохожие оборачиваются, а стайка голубей то и дело беспокойно взмывает вверх от ее отчаянных криков. Эмили сидела на краю фонтана в парке и горько рыдала, телефонируя в Канаду.
— Подожди, сестренка…
— Я его люблю! Я не знаю, как это вылечить! Я не могу его видеть! Почему меня все время выносит к нему?!
— Эмили…
— Еще сегодня я собиралась найти другого! А свернула именно в этот бар! Представляешь?!
— Ты можешь мне объяснить…
Но она ничего не могла объяснить, она могла только плакать, отчаянно и неудержимо, потому что так было всегда, если встреча с Ричем не затягивалась на две недели.
— Я знаю, — ныла она. — Мне надо его убить. Мишель, это единственный выход!
— А потом мумифицировать и поставить в шкаф. Ты можешь наконец…
— Ты еще шутишь! — заголосила Эмили, вскочив с мраморного бордюра и снова спугнув голубей. — Но что мне делать? Как? Он преследует меня! И даже не он, а эта проклятая судьба! Понимаешь?
— Нет.
— Ничего ты не понимаешь! Никто мне не может помочь! Это просто… Кругом одни враги!
— Кто?
— Тетя стерва! Сандра предательница! Джонни встречается сразу с двумя близнецами! У Флетчера любовница! Дурдом!
Мишель молчала.
— Эй! Ты слышишь?
— Слышу.
— И что?
— Это я должна у тебя спросить что. — Мишель явно начала злиться. — Слушай, Эми, а Джонни-то тут при чем?
— То, что он встречается…
— Это его личная жизнь и мистера Флетчера, кстати, тоже. Я имею в виду любовницу.
— Но как ты не понимаешь?! Я ехала от матери, чтобы обрести покой и уют. Чтобы обрести семью, потому что у нас…
— Я знаю, — оборвала ее Мишель. — Не надо подробностей.
— Ну вот. И в первый вечер мне показалось, что все так и есть. Что меня любят и ценят. И что я теперь смогу жить без вечного маминого давления. И что смогу начать самостоятельную жизнь.
— А оказалось, что не сможешь?
Эмили открыла рот, чтобы ответить что-нибудь резкое, и осеклась. Жить-то ей никто не мешает. Как-то она сразу об этом не подумала?
— Слушай, ты, по-моему, просто привыкла жить под чьим-то началом. И теперь, когда впервые до тебя никому нет дела, вместо того чтобы радоваться свободе, сидишь и рыдаешь, что все предатели. Думаю, что, если бы тебя продолжали опекать, как в первый вечер, ты тоже стала бы жаловаться. Но уже на то, что, вырвавшись из-под материнского крыла, попала под тетушкино. Так?
— Так. И в то же время не так!
— Что не так? Эми, мне это надоело. Бери пример с меня. Я сразу поняла, что мать нас в порошок сотрет, и спокойненько уехала подальше.
— Вот и я уехала.
