Хелен Брукс - Ночные сумасбродства
Она не забывала, что надо быть сильной, но невольно таяла от таких приятных слов. И нашла отговорку. Может быть, выход в город — не так уж плохо. Совместная ночь в отеле опаснее, когда Зик в таком настроении.
Он, словно подтверждая ее страхи, опять поцеловал жену, словно не мог удержаться, и на минуту Мелоди овладел привычный восторг желания. Однако реальность остудила ее, как ведро холодной воды.
«Он не знает, как я выгляжу под халатом. Он не видел мои шрамы и изуродованную кожу».
Мелоди отшатнулась так порывисто, что Зик не смог ее удержать.
— Пожалуйста, не надо, — сказала она тоскливо. — Пожалуйста, Зик.
Молодая женщина подобрала пакеты и пошла к двери, но на пороге обернулась и спросила:
— В котором часу мне надо быть готовой? Его голос был глубоким, и теплым, и чувственным, когда он ответил:
— Я заказал коктейли в номер на семь часов.
Мелоди холодно кивнула, усилием воли сдерживая слезы. Она чувствовала, что никогда не любила Зика сильнее, чем сейчас. Он — все, чего она когда-либо желала, когда-либо будет желать. И она должна дать ему уйти. Осталось только заставить и его понять это, прежде чем рассудок изменит ей.
Глава 6
Мелоди вошла в спальню, закрыла дверь, села на кровать и положила пакеты на колени. Вытерев глаза, она приказала себе: «Не плачь! Не сейчас. Подожди, пока все это не кончится!» Нельзя сдаваться. Надо быть сильной.
Короткий разговор с самой собой помог. Она же знала, что жизнь после больницы будет не такой, как раньше. По многим причинам.
Стычка с Зиком стала неизбежной с той минуты, как Мелоди решила, что должна расстаться с ним. Если бы было возможно, она просто исчезла бы из его жизни. Ей не хотелось спорить, но это было неизбежно.
Пальцы ее коснулись обручального и супружеского колец на левой руке. Мелоди решила, что пора прекращать жалеть себя. И открыла пакеты с подарками Зика. Шелковые серебристые брюки были восхитительны, а кремовая туника еще лучше. Она не решилась взглянуть на ценник, но эмблема дизайнера говорила, что это эксклюзив.
Мелоди чувствовала себя так, словно вот-вот разорвется на части. Силы, восстановленные во время сна, вновь исчезали. Нельзя позволять Зику воздействовать на нее таким образом. Иначе потом им будет еще тяжелее. Но один вечер ничего не решает.
Молодая женщина оставила пакеты на кровати и отправилась в ванную. Раздевшись, она по самую шею погрузилась в мыльную пену. И только теперь, когда ее ноги и тело скрылись под водой, начала успокаиваться.
После месяцев, проведенных в больнице, возможность отдохнуть в теплой ароматной ванне, смыть с тела и волос остатки больничного запаха, который, казалось, пропитал ее насквозь, была подобна благотворному чуду.
Мелоди не знала, как долго нежилась в ванне. В добрые старые времена уставший после работы Зик часто присоединялся к ней. А потом они ужинали в халатах при свечах.
Но то было давно, а теперь — это теперь, и путешествия по дорогам памяти небезопасны.
Мелоди надела халат и туго затянула пояс. Она больше не могла удовлетворять критериям ни Зика, ни других обитателей мира шоу-бизнеса. Нет, она не сомневалась, что люди в большинстве своем будут очень милы, будут выражать ей сочувствие, иные даже искренне. Но она знала этот мир, и ей было известно, как расчетливы и нечистоплотны эти люди. Она не могла жить в постоянном ожидании того момента, когда другая, более интересная и умная женщина отнимет у нее Зика.
Мелоди замотала мокрые волосы полотенцем.
Может быть, такая женщина и не появится. Может быть, Зик обладает достаточным иммунитетом против соблазнительниц, но это не важно. Она сама испортит все, что у них было. Ревность и подозрения — ужасная вещь. Она не может позволить Зику жить с женой, исполненной ревности и подозрений. За последние недели Мелоди выяснила о себе много такого, чем нельзя гордиться. Но что есть, то есть.
Несчастный случай выпустил на свободу демонов, запертых в глубине ее сознания, и она была уверена в одном: надо отказаться от всего, что было прежде, и начать жизнь сначала. Где-нибудь далеко-далеко. Она это сможет. И сделает. Со временем. Как только найдет в себе силы побороть апатию, примириться с тем, что надо жить без Зика.
Мелоди быстро оделась и облегченно вздохнула. Теперь она надежно прикрыта. Она не думала, что Зик войдет к ней в спальню не постучавшись, но — вдруг…
Она причесала волосы так, что они спускались, как два занавеса, по обе стороны лица. Наложила макияж. Несложный: немного теней на веки, чтобы подчеркнуть зеленый цвет глаз, немного розовой губной помады. Потом посмотрела на себя в зеркало и решила, что будет делать то же самое каждый день.
Это часть процесса выздоровления, подумала Мелоди с мрачным юмором, вспомнив, что советовал врач. Он был очень добр к ней, этот мистер Прайс. Седовласый, благодушный. Но он называл вещи своими именами, хоть и говорил сочувственным тоном.
— Я вылечил ваше тело, Мелоди. Теперь вы сами должны сделать то же со своей душой. Несчастный случай выбил вас из колеи, но впереди у вас долгая жизнь. Не все мои пациенты могут на это рассчитывать. Я бы хотел, чтобы вы встретились с одним моим коллегой. Он будет обсуждать ваши проблемы столько раз, сколько вы захотите.
Она записала имя и номер телефона. Доктор Грег Ричардсон.
— Он психиатр? — спросила Мелоди шепотом, уже зная ответ. В больнице считали, что она сломалась, что она теряет рассудок.
Мистер Прайс ответил ласково:
— Он специалист, который работает с людьми, нуждающимися в том способе лечения, какой я не могу предоставить. Но хороший человек. Более того, Грег мой друг, и он вам поможет. Не пренебрегайте им, Мелоди. И… — Врач помолчал, подождал, пока она поймает его пристальный взгляд, и продолжил: — Не принимайте скоропалительных решений относительно перемен в жизни. Дайте себе время. Возможно, это клише, но время — великий лекарь.
— Вы говорите о Зике? — холодно поинтересовалась она.
На сей раз пауза была длиннее.
— Отчасти да.
Мелоди отвернулась от зеркала и вздохнула. Мистер Прайс желал ей добра. Он не одобрял ее решение развестись. Но как он может понять? Он врач, и ему известно об индустрии развлечений только то, что знает любой человек, который иногда ходит в театр и смотрит телевизор. Шоу-бизнес — особый мир, и Мелоди полюбила его, как только оказалась в нем, окончив хореографическую школу. Он трудный, требовательный, непрощающий, иногда некрасивый, часто капризный, но в этом мире она могла делать то, о чем мечтала с малолетства и любила больше всего на свете, — танцевать. А потом центром ее вселенной стал Зик.
