Эмили Роуз - Соблазнить магната
Уайет откинулся на спинку стула:
— Я хотел убрать ее подальше, пока устроюсь здесь.
— Вы многое изменили.
— Это только начало.
— Если у вас большие планы, неплохо было бы поделиться с нами.
— Единственная перемена, которая касается лично вас, состоит в том, что я закрываю Центр обретения равновесия и перестаю финансировать спасенных лошадей. Продайте их или отдайте даром — мне все равно.
Его заявление поразило Ханну, хотя примерно это она и ожидала услышать.
— Вы не можете принимать такие решения, не увидев, как мы работаем. Мы делаем слишком много добра, чтобы…
— Вы тратите слишком много денег, а риск велик.
Одна только сумма страховки превышает все допустимые пределы. А конюшню можно использовать намного разумнее. Сейчас она выглядит ужасно.
— Это потому, что мой отец не желал тратиться.
— Ханна, либо вы сами будете платить за содержание лошадей, либо избавитесь от них.
Ханна запаниковала — ее зарплаты не хватит, чтобы покрыть издержки.
— Дайте мне три месяца, чтобы переубедить вас.
— К концу этого месяца центр должен убраться с моей территории.
Она вскочила:
— Вы требуете невозможного.
— Я дам вам больше времени при одном условии, — бросил Уайет.
Ханна сразу поняла, что это подвох:
— Назовите его.
Уайет написал что-то на листке бумаги и бросил его Ханне:
— Продайте мне коттедж и землю. Мое предложение весьма щедрое. Имея такие деньги, вы сможете купить собственную конюшню.
У Ханны сбилось дыхание, когда она подсчитала количество нулей. Но сумма не имеет никакого значения. Она не позволит Уайету Джейкобсу выставить ее.
— Мои предки построили этот коттедж. Это мой дом, мое наследие. Несмотря на то что ваше предложение действительно щедрое — нет, спасибо.
Удивление мелькнуло в глазах Уайета, потом он сжал челюсти:
— Продайте мне коттедж, и я позволю вам абсолютно бесплатно жить в нем в течение года и продолжу финансировать вашу убыточную программу. За год вы сможете найти подходящее место для себя и своих животных.
Взятка, значит. Впервые в жизни Ханна ощутила дух состязания. Она хотела победить этого бессердечного негодяя.
В поисках альтернатив молодая женщина задумалась и убрала прядь волос за ухо. Сережка мамы царапнула подушечку пальца, напоминая, что спасение лошадей на ферме «Сазерленд» было ее мечтой. Это продолжение дела мамы и возможность Ханны оставить свой след в этом мире.
— Нет, спасибо.
— Это мое последнее предложение, Ханна. Вам остается только принять его.
Нужно познакомить его с участниками программы. Никто не мог устоять, когда видел их счастливые лица.
«Никто, кроме отца», — напомнила себе женщина.
Если переубедить Уайета не удастся, придется искать другой путь. Все, что ей нужно, — время и деньги. Ни того ни другого у нее не было.
«Думай, Ханна. Что сделала бы Меган? Она продумала бы стратегию».
— Я подумаю над вашим предложением. При одном условии, — бросила Ханна.
Уайет чуть наклонил голову, приглашая ее продолжать.
— Дайте мне три месяца, чтобы найти подходящее место поблизости. И посмотрите, как мы работаем, поговорите с нашими клиентами. Вы увидите, что мы творим чудеса!
Его глаза сузились, и Ханна не могла не заметить, что Уайету совсем не по душе быть загнанным в угол. Тем хуже. Ей тоже приходится несладко.
— Хорошо, — нехотя согласился Уайет. — Но я даю вам два месяца. Вы не будете принимать новых лошадей и сами оплатите все издержки. Ясно?
— Яснее не бывает.
Прежде чем Уайет передумал, Ханна убежала через патио в спасительную лабораторию. Она выиграла небольшую отсрочку. Впереди много дел и слишком мало средств…
— Хорошенькая. Твоя жена?
Вопрос Сэма вернул Уайета к реальности, когда он почти утонул в захлестнувшей его волне желания. Отчим поднимался по лестнице. Один. Где его сиделка?
— Я не женат, Сэм.
Уайет в последний раз взглянул на Ханну. Ее бедра покачивались так соблазнительно, что от них невозможно было глаз отвести. Привлекательная. Чертовски привлекательная.
Он заставил себя отвернуться от запретного — но потрясающего — зрелища:
— Нелли испекла кексы. Заходи, попробуй.
Сэм вошел вместе с ним в кабинет и схватил кекс:
— Я готов поклясться, что ты купил ферму в преддверии свадьбы.
— Я встречался кое с кем, но жениться не планировал, — сказал Уайет.
И она исчезла из его жизни, как только узнала, что он намерен заботиться о Сэме.
— Лана? Длинноногая дорогостоящая блондинка? Та, что очень высоко себя ценит? Терпеть не может стариков?
— Именно она.
Как может Сэм быть таким проницательным в одном и совершенно беспомощным в другом? Болезнь Альцгеймера похожа на сеть, которая задерживает некоторые воспоминания и упускает другие.
— Где Кэрол?
— Кто?
— Кэрол, твоя сиделка.
— Брюнетка?
— Нет, брюнетка была до нее. Этой уже под пятьдесят, и у нее седые волосы.
— Та, которая любит мыльные оперы? — спросил Сэм.
— Не знаю. А она их любит?
Если Кэрол устроилась перед телевизором, она будет немедленно уволена.
— Сэм? — Взволнованный голос сиделки послышался в холле.
— Он здесь, — отозвался Уайет.
Она вбежала в кабинет, тяжело дыша:
— Слава богу! Сэм, вы меня до смерти напугали.
— Он был во дворе. Как он оказался там один? — резко спросил Уайет.
Кэрол покраснела:
— Не знаю. Я была в ванной, и…
— Дверь комнаты была открыта?
Сиделка виновато опустила голову:
— Думаю, да. Простите меня, мистер Джейкобс, я не привыкла к тому, что приходится запирать пациента.
— Сэма нужно запирать для его собственной безопасности. Он может заблудиться.
Уайету была ненавистна мысль о том, что приходится запирать Сэма, как животное, но после ужасного инцидента на балконе…
— Я понимаю, сэр. Это больше не повторится. — Кэрол повернулась к своему подопечному: — Сэм, вы съели два кекса. Вы уверены, что хотите еще один?
Сэм моргнул:
— Правда?
— Да, а еще яйца и сок. Мы плотно позавтракали, потому что собираемся на прогулку.
— Куда вы его ведете? — поинтересовался Уайет.
— Ему наверняка понравятся конюшни.
Он встревожился:
— Нет, держитесь подальше от конюшен. Я не хочу, чтобы Сэм покалечился.
— Но он часами стоит у окна, наблюдая за наездниками. Разве он раньше не работал с лошадьми?
— Конечно работал, и прекратите говорить обо мне так, будто меня здесь нет, — проворчал Сэм.
— Прости. — Уайет окинул отчима внимательным взглядом, пытаясь понять, в каком состоянии сегодня его рассудок.
